Читать интересную книгу По следу Сезанна - Питер Мейл

В комнате, стоя перед зеркалом, Люси задумчиво приложила к себе триста граммов шелка — платье, купленное несколько месяцев назад просто на всякий случай. — Вызывающе обтягивающее?! — уточнила она.

* * *

Францен уселся за маленький столик на одного, заткнул за воротник салфетку и сразу почувствовал, что жизнь не такая уж плохая штука. Анук, естественно, была удивлена его звонком, но удивлена скорее приятно. Оптимист — а Францен был таким с самого рождения — охарактеризовал бы ее реакцию как приветливую, немного настороженную, но теплую. По крайней мере, не холодную. Он привезет ей что-нибудь вкусненькое из «Труагро» и по дороге купит цветы. Все будет хорошо. И Францен позволил себе помечтать о долгом провансальском лете, которое только начинается, о нескольких месяцах солнца, розового вина, aioli [54], сочных, сладких персиков и света. Он встретил официанта сердечной улыбкой и тут же углубился в меню. Дела подождут до завтра. Завтра утром он позвонит Сайресу Пайну.

Решение расстаться с Хольцем пришло само собой. Не говоря уж о личных симпатиях и антипатиях, этот человек дотла сжег его квартиру, и с этим приходилось считаться. Кстати, вопрос об убытках надо будет утрясти, перед тем как отдавать картины. И кто знает, к чему приведет новый заказ? Несколько сотен тысяч франков, и это, возможно, только начало. Да, утром первым делом надо будет позвонить Пайну.

19

Параду приехал к «Монталамбер», чтобы сменить Шарнье, в самом начале восьмого. Завидев его, напарник выбрался из машины и с удовольствием потянулся. Непрерывно зевая, он доложил, что ночью ничего интересного не произошло. Клиенты вернулись в отель вскоре после полуночи, а после этого все было тихо. Уже утром, около шести, доставили свежий хлеб и pâtisserie [55], а через час после этого из отеля выехала пара гостей, улетающих ранним рейсом. Спокойная смена, никакой суеты, легкие деньги. Всегда бы так.

— Сдаю их вам, шеф. Днем позвоню.

Шарнье поднял воротник куртки и ушел, а Параду поспешил открыть в машине окна, чтобы поскорее выветрился застоявшийся табачный дым и запах чеснока. Шарнье славный парень, очень надежный, но вечно приносит с собой эти вонючие andouillettes [56], да еще оставляет под сиденьем грязную, промасленную бумагу. Параду вышвырнул ее в канавку и разложил вокруг себя все нужные вещи: сигареты и телефон — на приборную доску, сумку с оружием — на пассажирское сиденье, а пятилитровую пластиковую канистру с завинчивающейся крышкой — на пол. После того как вчера он два раза чуть не оскандалился, Параду решил проявить предусмотрительность. При долгой слежке два самых вредных профессиональных фактора — это мочевой пузырь и скука. О первом он позаботился, а ради шестизначного гонорара, ожидающего его в конце, можно и поскучать.

Тротуар, по которому недавно проехались поливальные машины, был еще мокрым, воздух — по-утреннему чистым, и солнце изо всех сил старалось пробиться сквозь тучки. Один из служащих отеля подметал улицу перед входом, второй поливал зеленые, аккуратно подстриженные кусты в кадках. Параду посмотрел на соседнее здание. Судя по темным, грязным окнам и цепи на входной двери оно было необитаемым и рядом со своим безупречным соседом выглядело особенно запущенным и жалким. Вот если бы пробраться в него, а там, сломав стену, проникнуть в отель… И что потом? Нет, не годится. Слишком сложно и слишком шумно. Их надо подловить всех вместе где-нибудь на природе, подальше от людей. Например, в Булонском лесу. Почему они не бегают там трусцой? Все американцы бегают.

* * *

Сайрес как раз выбривал сложный участок под самым носом, когда раздался телефонный звонок.

— Доброе утро, друг мой. Это Нико Францен. Надеюсь, у вас все хорошо?

Голландец был весел, уверен в себе и совсем не похож на того перепуганного человека, с которым Сайрес говорил вчера.

— Рад слышать вас, Нико. Где вы?

— Далеко от Сен-Жермен, слава богу. Слушайте: я остановился у близкого друга неподалеку от Экса. Вы сможете приехать сюда? Это очень просто: в Париже садитесь на скоростной поезд и за четыре часа доезжаете до Авиньона. Там на вокзале можете взять напрокат машину.

Сайрес стер с трубки крем для бритья и потянулся за ручкой и записной книжкой.

— Мы приедем. Где вы предлагаете встретиться?

— Я дам вам номер телефона. Позвоните мне, когда доберетесь до Экса. Нам надо многое обсудить. — Он сделал паузу. — Сайрес, а вчера вы ничего не заметили? За вами не было слежки?

Сайрес минуту раздумывал. Если сказать голландцу о приезде Хольца, его можно спугнуть. Лучше сделать это при личной встрече.

— Нет, старина, ничего не заметили.

— Ну хорошо. Готовы записывать?

Францен продиктовал ему номер Анук и заставил повторить.

— Могу я задать вам один вопрос? — спросил он так серьезно, что Сайрес насторожился. — Где вы обедали вчера вечером?

— В «Брассери Липп».

— Ели choucroute [57]?

— Разумеется.

— Прекрасно. Ну, тогда à bientôt [58].

Сайрес позвонил Андре и Люси, добрился и через полчаса спустился вниз. Через несколько минут они присоединились к нему и сразу же потребовали новостей.

— Я же говорил вам, что он позвонит, — торжествовал порозовевший от возбуждения Пайн. — Как видите, события развиваются. Жаль только, что мы так скоро увозим нашу милую Люси из Парижа. — Он виновато пошевелил бровями. — Но, говорят, Прованс тоже неплохое место. Сам я в Эксе никогда не был. А вы, Андре?

— Самые красивые девушки в мире. Студентки университета. Наверное, и пара состоятельных вдовушек найдется. Тебе там понравится, Люси. Чудесный город.

Люси капризно надула губы. Она репетировала эту гримаску с тех пор, как впервые понаблюдала за француженками: нижняя губа выдвинута вперед, уголки рта опущены.

— Красивые девушки? — переспросила она. — И мне должно там понравиться? А в каком-нибудь другом месте мы не можем с ним встретиться? Желательно в таком, где живут одни мужчины. Там мне было бы уютнее.

* * *

К тому времени, когда они позавтракали и расплатились за номера, Параду успел выкурить пять сигарет и пожалеть о том, что оставил дома журнал. Когда он увидел, как клиенты выходят из отеля с вещами, у него упало сердце. Все, они едут в аэропорт и возвращаются домой. Вместе с его сотней тысяч долларов. Merde. Рядом с ними остановилось такси, и он завел двигатель, инстинктивно проверив уровень бензина.

Такси перевезло их через реку и, вместо того чтобы ехать на северо-восток, резко свернуло направо. Параду тоже включил сигнал поворота и облегченно вздохнул. Выходит, они направляются на Лионский или Аустерлицкий вокзал. Еще через пять минут стало ясно, что на Лионский, а это означало, что машину ему придется оставить в той зоне, где постоянно орудуют эвакуаторы. Ну и черт с ними. Что такое штраф по сравнению с сотней штук? Он взял с приборной доски телефон и засунул его в карман. Такси остановилось у входа, предназначенного для пассажиров скоростного поезда. Если у них заранее куплены билеты, ему придется туго. Двумя колесами он заехал на тротуар, схватил сумку и бегом бросился в здание вокзала.

И сразу же резко остановился, потому что едва не врезался в свою клиентку, стоящую у газетного киоска. Потом он увидел и двух других: они уже заняли очередь — длинную и медленную, на радость Параду, — в билетную кассу. Он быстро купил газету и, заслонившись ею, встал в соседнюю.

Его очередь подошла первой.

— Аlors, monsieur? [59] — раздраженно поторопил его кассир.

Мец? Страсбург? Марсель? Пробормотав извинения, Параду притворился, что ищет что-то в сумке, и, повернувшись спиной к соседней очереди, навострил уши. Он едва не пропустил пункт назначения, потому что ожидал услышать американский акцент и не обратил никакого внимания на парижский выговор Андре. К счастью, тот сразу же перешел на английский: «Сайрес, отправление через десять минут».

Значит, Авиньон. Параду плечом отодвинул человека, уже занявшего его место у кассы, бросил свирепый взгляд на возмущенную женщину с тявкающей собачкой на руках и сунул кассиру деньги. До отхода всего несколько минут. Нет смысла звонить Хольцу сейчас. Сначала надо убедиться, что они сели в поезд.

* * *

Камилла очень старалась не поддаваться унынию, но это было ужасно трудно. Хорошее настроение Руди испарилось без следа, и она была совершенно уверена, что виноват в этом тот ужасный, неотесанный человек, который даже не опустил за собой сиденье на унитазе — этот грех Камилла не прощала никому. Обед в «Тайеване» не удался, хотя еда была просто дивной, и сегодня все утро Хольц непрерывно брюзжал: он едва прикоснулся к завтраку, отказался от массажа и очень-очень грубо ответил, когда она предложила ланч с Жан-Полем и Филиппом, такой прелестной парой. В результате Камилла уже начинала жалеть о том, что приехала в Париж. Только посмотрите на него — сидит у телефона, точно в трансе. Наверное, надо сделать хотя бы попытку помочь ему, хотя, честно говоря, она совсем не хочет знать эти ужасные подробности.