Выражение его лица медленно стало проявлять признаки того, что он замечает окружающее. - Становится все холоднее, - заметил он. - Вот поглядите, видно дыхание. - Он выдохнул облачко пара. - Вот, это вам нужнее, чем мне. - Он стал стаскивать с себя манто. - Послушайте, если моя жена когда-нибудь узнает, что я ходил в норковом манто, она мне проходу не даст! - Она отмахнулась от манто, когда он его предложил, но Арти настаивал. - Э, да вы не беспокойтесь! Там, где я его взял, такого много. - Наконец, чтобы продолжить движение, Сестра Ужас позволила ему надеть на себя оборванное манто и повела рукой по взъерошенной норке.
- Моя жена говорит, что я могу походить на настоящего джентльмена, когда захочу, - говорил ей Арти. - Э, а что у вас с шеей?
Сестра Ужас дотронулась до горла. - Кто-то снял кое-что, принадлежавшее мне, - ответила она, а затем запахнула манто на груди, чтобы согреться от холода, и продолжала карабкаться. Впервые она надела норку и, добравшись до вершины хребта, не удержалась от дикого желания прокричать: - Эй вы там, мертвые грешники! Перевернитесь и посмотрите на леди!
Казненный город простирался во всех направлениях. Сестра Ужас стала спускаться по стороне хребта, за ней по пятам шел Арти Виско. Он все еще тараторил про Детройт, обувь и поиски телефона, но Сестра Ужас перевела разговор на другую тему. - Покажите, где вода, - сказал она ему, когда они дошли до низа. Он постоял с минуту, озираясь, как будто раздумывая, где же остановка автобуса. - Сюда, - наконец показал он, и они опять стали карабкаться по крутым завалам из битой кирпичной кладки, искореженных автомобилей и перекрученного металла. Под ногами лежало так много трупов, изуродованных в разной степени, что Сестра Ужас перестала испуганно вздрагивать, когда наступала на какой-нибудь.
Стоя на вершине завала, Арти показал: - Вот он.
Внизу, в долине опустошения, из-под земли из трещины в бетоне бил водяной фонтан. В небе на востоке через облака пробивалась сеть красных всполохов, за которыми следовали глухие сотрясения земли от взрывов.
Они спустились в долину и пошли через остатки того, что днем раньше было достижениями цивилизации. Обгоревшие картины все еще в орнаментных рамках, полуоплавленные телевизоры и стереоприемники, изуродованные остатки ювелирного серебра и золотых бокалов, чашек, ножей, вилок, канделябров, проигрывателей, ведерок под шампанское, черепки того, что представляло собой бесценное искусство, античные вазы, статуи Ар Деко, африканские скульптуры и Уотерфордский хрусталь.
Молния сверкнула, на этот раз ближе и багровые свечение бликами обнажило куски бижутерии и ювелирных изделий, рассыпавшиеся по месту крушения - ожерелий и браслетов, колец и булавок. Она нашла указатель улицы, торчавший из завала, и чуть не рассмеялась, но испугалась, что если начнет, то не закончит, пока мозги не поедут набекрень. На указателе было написано - Пятая Авеню.
- Видите? - у Арти в обеих руках по норковому манто. - Я же говорил, что там есть еще. - Он стоял, по колени утопая в почерневшей роскоши: накидки из леопардовых шкур, горностаевые мантии, жакеты из котика. Он выбрал самое лучшее пальто, какое только смог найти, и с безразличным видом надел его.
Сестра Ужас остановилась покопаться в куче кожаных сумок и чемоданов. Она нашла большую сумку с хорошей прочной ручкой и закинула ее на плечо. Теперь у нее не было чувства, что чего-то не хватает. Она взглянула на почерневший фасад здания, из которого взрывом выбросило всю эту кожгалантерею. Ей удалось разобрать остатки вывески "Гуччи". Видимо, это было лучше всего того, что ей дозволялось иметь.
Они были уже почти у фонтана, когда среди обломков блеснула вспышка, что-то зарделось, словно угольки костра. Сестра Ужас остановилась, нагнулась к земле и подняла один из них. Это был кусок стекла размером с ее кулак, он спекся в одно целое, а в него была инкрустирована россыпь мелких рубинов, горевших сейчас цветами. Она огляделась вокруг себя и увидела, что повсюду по завалу разбросаны слитки стекла, оплавленные жаром в различные формы, будто бы выдутые сошедшим с ума стеклодувом. От здания, стоявшего здесь, ничего не осталось, кроме стены из зеленого мрамора. Но, когда она посмотрела на развалины здания, оставшегося слева, и прищурилась, чтобы разглядеть сквозь мутное освещение, то увидела на арке из разбитого мрамора буквы "ТИФ...И".
"ТИФФАНИ", - догадалась она. Так... если тут был магазин Тиффани... тогда она стоит прямо перед...
- Нет. Нет, - прошипела она, и слезы полились из ее глаз. - О, нет... О, нет...
Она стояла прямо перед тем, что было волшебным для нее местом магазином стекла Штубена. А то, что было прекрасными скульптурными шедеврами, стало бесформенными слитками под ее ногами. Место, куда она приходила помечтать над выставками бездушного стекла, исчезло, снесено со своего основания и разметено. Вид этой свалки по контрасту с запомнившимся ей местом, так потряс ее воображение, будто двери в рай с грохотом захлопнулись перед ее лицом.
Она стояла неподвижно, только слезы медленно ползли по щекам, обезображенным волдырями.
- Поглядите-ка на это, - позвал Арти. Он поднял изуродованный стеклянный восьмигранник, полный бриллиантов, рубинов и сапфиров. - Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? Смотрите! Их полно в этом чертовом месте! - Он погрузил в кучу ладонь и вынул пригоршню оплавившегося стекла, усыпанного драгоценными камнями. - Эгей! расхохотался он, затем закричал как осел: - Мы богачи, леди. Что мы пойдем покупать раньше всего? - Все еще хохоча, он подбросил куски стекла в воздух. - Все, что вам угодно, леди! - орал он. - Я куплю вам все, что захотите!
Сверкнула молния, проскакивая по небу, и Сестра Ужас увидела, как вся оставшаяся от магазина стекла Штубена стена грохнулась на землю в мерцающих вспышках красных рубинов всех оттенков, изумрудов глубоких цветов, сапфиров полночной голубизны, дымчатых топазов и прозрачных алмазов. Она подбежала к стене, щебенка хрустела под ногами, протянула к ней руки и коснулась ее. Стена была усыпана драгоценными камнями. Сестра Ужас поняла, что все сокровища "Тиффани", "Фортунофф" и "Картье", должно быть, выбросило из зданий и разбросало фантастическим ураганом драгоценностей вдоль Пятой Авеню и перемешало с расплавленным стеклом статуй волшебного для нее места. Сотни драгоценных камней в искореженной стене зеленого мрамора на несколько секунд задержали в себе свет молнии, а затем свечение затухло, как выключение многоваттной лампочки.
О, мусор, - подумала она. О, страшный, страшный мусор... Она отступила назад, глаза ее щипало от слез, одна нога поскользнулась на стекле. Она отошла в задний угол и села, не имея никакой воли, чтобы снова встать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});