Читать интересную книгу Американское сало - О. Воля

Показывали новости.

Ищенко показывали… У него какие-то ужасные гнилостные наросты на лице… Кошмар!

И тут Евгений Васильевич вдруг отчетливо вспомнил, как вчера в вагоне в отстойнике Киев-Сортировочного узла, когда пили с этими кавказцами и проводницами, кто-то из алкашей тоже сказал: у Ищенко-де на роже – бобон… Точно! Говорили про это вчера, когда пили портвейн с пивом. И еще эти хохлушки-проводницы начали этого Ищенку жалеть, вот, мол, бедненький, надо бы за него теперь голосовать…

– Все! Теперь вот просплюсь-высплюсь, – уже отключаясь, решил Дружинин, – а завтра с утра начинаю новую жизнь.

* * *

Стильнi помаранчевi галстуки, майки i аксесуари в магазинi чоловiчоµ бiлизни на Хрещатiке[46].

США и Евросоюз заявили о командировании на Восточную Украину тысяч наблюдателей с целью предотвращения фальсификаций данных голосования, – сообщает «Фигаро».

И утро не подвело. Самая неожиданная новость пришла из Одесского порта. Туда выгрузили контейнеры с тушенкой из Канады от Ксендзюка, и во время растаможки у санитарных инспекторов возникли, мягко говоря, вопросы.

– Какое еще просроченное сало? – кричал Дружинин в трубку. – Вы кому звоните вообще? Да, я – Дружинин! Ну и что? Как это 44-го года продукт? Этого не может быть! Это вы путаете! Сверьте еще раз накладные! И перезвоните с извинениями… Там на английском цифры, может, что-то напутали, когда оформляли…

Позвонил Ксендзюку в Канаду. Но ни в офисе, ни на мобильном ответа не было. «Вот, ведь, гад, то звонит не переставая, а когда надо, фиг его найдешь», – сердился на друга Дружинин.

Умылся.

Включил кофейник.

И вдруг, одним разом, под диафрагмой, или «под ложечкой», как говорили в детстве, у Дружинина ощутимо возникла какая-то страшная пугающая пустота. Почему-то вдруг сначала мелькнула мысль, что в Одессе не ошиблись с документами. А потом сразу же вторая мысль – даже тень мысли, которая из этого следовала.

– Он что? – сам себя вслух спросил Дружинин. – Он что? Он меня кинул на деньги, что ли? Ну неужели так вот просто кинул?

Вокруг наступила звенящая тишина, звук улицы, кипящего кофейника, журчащей раковины в туалете вдруг кто-то выключил.

Полчаса потребовалась, чтобы вернулась способность соображать.

За эти полчаса Дружини прошел через все стадии депрессии.

Сначала он отказывался принимать случившееся.

Этого просто не может быть! Это нереально.

Это сон, я сейчас проснусь, позвоню и узнаю, что все в порядке.

Потом злость.

На Ксензюка, который предал его, своего братка, с которым вместе под пулями были… Он представил себе, как бьет морду, жирную отвратительную морду этой гниде. До боли сжал кулаки, скрежетнул зубами и стал набирать канадский номер. После седьмого гудка Дружинин вдребезги расколотил трубку домашнего телефона.

Потом наступила апатия. Плевать на все. Просто сейчас лечь и умереть… Или, может, включить газ на кухне?

Подсчитывать убытки было бессмысленно, они были абсолютными. Это был аут. Полный аут. Беспросветные долги, продажа всего, что есть. А потом, потом всю жизнь быть рабом, чтобы отрабатывать оставшиеся долги.

Дружинин был весь в минусе… Даже если продать свою еще не до конца пропитую печень с почками на пересадку органов, то ему уже никогда не рассчитаться с кредиторами, никогда.

Ему стало страшно.

А может, бежать? Придется скрываться где-то от кредиторов. Уехать куда-нибудь в Индию и жить на 100 долларов в месяц, чтобы лет на 10 вперед хватило. А Вася? Он будет всю жизнь проклинать отца-неудачника. А вдруг его сделают рабом, чтобы он платил по долгам отца? А вдруг его просто возьмут в заложники и дадут мне как-то знать, что убьют, если не вернусь…

А Сипитный? Что с ним?

Вдруг в уголках глаз появились слезы, впервые за много лет, с момент похорон жены. Слезы бессилия. Он, здоровый мужик, ничего не мог сделать.

Еще полчаса потребовалось, чтобы принять странное решение: «На автомате буду ползти, на брюхе буду ползти, просто делать все, что должен, а там – будь что будет…»

Теперь нужно было ехать в Одессу и что-то решать с грузом мясных консервов. Потому что каждый час аренды складских помещений грозил новыми геометрически растущими убытками.

Да какими там уже убытками теперь!

Просто за делом не так страшно. Если что-то делаешь, то уже меньше боишься.

В Одессу Дружинин взял с собой и Сипитого.

Все равно там в Крыму в Бахчисарае, после всех погромов Володьке делать нечего – разве только самому себе на задницу приключений искать?

Прибыв в Одессу, сразу выехали в порт.

– Пропустить ваши просроченные консервы мы не можем, – сказал главный санитарный врач, похожий на артиста Моргунова в роли Бывалого, – существуют санитарные нормы на сроки годности продуктов питания, а здесь даже уму непостижимо, откуда они только взялись эти консервы «Lyard»? Это же поставки ленд-лиза 1944—1945 годов? Вы по чем их там в Канаде брали?

– По цене новых брали, вот платежки и вот счет-фактура, – ответил Дружинин, кладя на стол документы.

– Ну, все равно, вы получатель груза, вы несете ответственность, – сказал Бывалый-Моргунов, – отправляйте груз назад, мы не можем держать на пирсе ваши контейнеры.

В разговор еще вмешался и коммерческий директор порта, прям под стать Моргунову, очень напоминавший артиста Пуговкина в роли Яшки-Артиллериста из «Свадьбы в Малиновке», – забирайте ваши контейнеры к чертовой матери, каждый лишний час простоя сто баксов за один контейнер, понятно?

Дружинин был в отчаянии. Хотел просто в морду дать этим портовым крысам.

Но хорошо, что он взял с собой Вовку Сипитого, хладнокровие друга и спасло ситуацию.

– Пойдем-ка, выйдем-ка, поговорим-посоветуемся, – обняв друга за талию, сказал Сипитый, видя, что Евгений уже в полуобморочном состоянии и не отвечает ни за себя, ни за свои слова и поступки. – Мы с приятелем сейчас тайм-аут возьмем, – сказал Сипитый Моргунову с Пуговкиным, выводя Евгения Дружинина.

– Стой тут и никуда не уходи, – сказал Сипитый другу, – я сейчас все в пять минут без тебя решу.

И решил.

– Какова была цена вопроса? – спросил потом Дружинин, когда уже на утро они с Сипитым, закончив погрузку контейнеров, провожали груз из порта.

– Это уже мое дело, друг, – хлопнув Дружинина по плечу, – ответил Сипитый, – будешь мне немного должен потом.

– Да, потом, буду должен, а сейчас одно только хочу…

– Выпить?

– Нет, найти и казнить гадину, Ксензюка, не за себя, а за то, что продал, предал афганское братство, дружбу, нас, ребят, которые погибли…

– Нет, брат, сначала мы с тобой все-таки выпьем. За дело надо с умом браться… А Ксензюка казнить всегда успеем… Я тебе помогу ему уши отрезать…

– Договорились, брат… – очень серьезно ответил Дружинин.

И всю дорогу назад, в купе поезда Одесса – Киев, они пили «Мировскую на бруньках» и, закусывая консервированным салом Lyard сорок четвертого года, взятого с собой в качестве «товарного образца», они пели свои старые афганские песни…

«Будет дембель, друг, и у нас с тобой, домой, домой, домой, домой повезет нас самолет…»

Глава шестнадцатая

Ноябрь 2004 г.

Пiнка для голiння «Жiле» для справжнього чоловiка нiчого кращого не немає.[47]

Сторонники Ю. Ищенко съезжаются со всех регионов Украины для поддержки своего кандидата, сообщает агентство «Новый регион».

В последний день предвыборной кампании, во время голосования во втором туре, Дружинин – снова пьяный в стельку – ехал в метро домой, на свою съемную квартиру, которую он уже год как снимал на Крещатике.

Возле метро какие-то студенты с нетрезвыми рожами впарили Евгению Васильевичу оранжевую агитку. «Пора!» На студентах поверх джинсовых курточек были надеты идиотские оранжевые жилеты, в каких ходят рабочие на железнодорожных путях. В вагоне Дружинин тупо принялся читать агитку. В ней рассказывалось о том, как люди будут ждать результатов голосования. Заранее предполагалось, что выборы пройдут нечестно, причем только со стороны одного из кандидатов, а значит, народу надо выходить и брать власть в свои руки.

«Ну и хрен с ними со всеми, – комкая агитку и небрежно бросая ее под ноги, подумал Дружинин. – Сейчас по дороге куплю еще пива…

И вдруг поймал себя на мысли, что глупо хихикает над пришедшим на память анекдотом про москалей и хохлов, где хохлы собираются бить москалям морды за то, что ихнее украинское ПЫВО по-москальски ПИВОМ называют.

Придя домой за полночь, он выпил и включил телевизор.

По телику все время поступали сообщения. «Синий» кандидат, то бишь Янушевич, вырывался вперед.

Сколько грязи было вылито до этого! То уголовник, то хочет русский сделать вторым государственным языком, то чуть ли не фашист.

Дружинин посмотрел на себя в зеркало:

– Эх, какой я был дурак! Ходил к этому Янушевичу, а он вот взял и выиграл без моих гребаных советов, сейчас на коне вот, а я в полной, просто полной жопе… И я ему советы хотел давать! Или это меня Маратка с Повлонским подставили? Эх! Кто-то только меня не подставил…