одного угла. Только идеально плавные переходы, словно расплавленный на свечке воск, собравшийся в крупные капли, то ту, то там.
Потрясало, что корпус ракетоносца был пронизан тончайшими световодами. Из-за этого казалось, что они находятся внутри фасеточного глаза, огромного насекомого
Управлялось это чудо враждебной техники всего парой рычагов, на которых располагались спусковые механизмы ракет и пулемётов. На удивление, похожая на оплавленную шишку, рукоять лежала в руке просто-таки идеально. При этом кнопки, или как назвать эти странные штуки, которые требовалось поворачивать в боевой режим, оказались строго под пальцами.
По-настоящему неудобно было только то, что сверху него лежал раненный Минин.
Лихов быстро вырулил на взлётку. По дороге он прошёлся очередями из пулемётов по брустверам, оказавшимся на его пути. Стоило ему выбраться на прямой участок, как на полосу высунула нос громоздкая машина, мгновенно расцветшая огненным цветком под ударом ракеты.
Андрей не стал дожидаться, пока восьмёрочники сделают ещё один ход. Он ускорился и, вырвавшись из подземелья, сразу же набрал высоту, почти вертикально уходя в облака.
Это было ошибкой. Минин не был ничем не закреплён, оказавшись вверх ногами, он тут же сполз Лихову на лицо. Программист, матерясь, на чём свет стоит, загородил весь обзор. Смотреть, правда, тут было решительно не на что. Серая хмарь обхватила их плотным коконом.
Оказавшись невидимым для противника, Андрей сразу же лёг на более пологую траекторию, чтобы ослабить перегрузки и продолжил набор высоты.
— Корнеич, ты как? — Обратился он к Минину.
— Херово! Тащи нас на стриж… — Прорычал программист — Больно! Уроды… — Далее следовал весьма детальный и очень эмоциональный рассказ об особенностях личной жизни и родственных связях обитателей убежища.
К стрижу они добрались ещё только минут через… полчаса. Сначала Андрей выровнял скорости двух кораблей и только потом задумался о том, как им перебраться из одного в другой.
Для начала пришлось загерметизировать пробитый скафандр Корнеича. Только потом, воспользовавшись знаниями американца, он снизил давление в кабине, чтобы их не выбросило, выходящим воздухом. Когда они оказались в вакууме, первым делом Андрей выяснил, не течёт ли пластырь, наложенный на броню Минина.
Затем Лихов отстегнулся сам и привязал линем к себе товарища. Лишь потом он открыл люк наружу. Вытолкнув программиста, он выпростался из кабины сам и, пользуясь инструкциями Рамиреса, задраил её.
Потом уже было проще, перешлюзовавшись Андрей стащил с Минина броню и занялся раной. Кровотечение пусть и очень слабое продолжалось, не смотря даже на лечебную пену, заполнившую раневой канал, сразу после попадания пули.
— Корнеич! — Обратился Лихов к товарищу. — Пошли я тебя в гипобиозную засуну. Сохранишься там до доктора. Он тебя подлатает! — Минин уставился на него невидящими глазами. Андрей провозился с ним ещё с полчаса и только тогда смог недолго отдохнуть.
Глава 17
Теория заговора
«Долбанные уроды!» — Сыч был в ярости. Он два в восьмой степени раз говорил этим павлинам, что нельзя недооценивать кожаных, но кто его будет слушать?
«У них всё под контролем! Ну, конечно…». Уроды незамеченными пробрались в убежища. В его и братьев, мать их за ногу, убежища. А потом преспокойно хозяйничали там, творя, всё что захотят, пока эти идиоты были заняты какой-то хернёй.
Теперь же вся сеть кишмя кишела муравьями. Не просто муравьями, а долбаными разожравшимися тварями, которые успели обжиться и отлично подготовились к битве.
Будто того мало, охотник на богов, будь он на веки проклят, сцапал Филина. Этот долбоящер настолько расслабился, что даже не следил за тем, где находится его вместилище и теперь оказался руках врагов.
Завод — любимое детище, созданное с таким трудом, превратился в пепелище. Погибла целая куча солдат, а по тринадцатому гуляли мерзавцы, получившие незаслуженные уровни и наводили свои порядки в системе воспитания, которую призраки так долго отлаживали.
Окоротить негодяев не получалось, система прокачки оказалась наглухо заблокирована. Никаких больше благословений в обмен на жертвоприношения. Этот урод охотник вообще настроил всё так, что характеристики кожаных, попытавшихся провести обряд, уменьшались процентов на сорок.
Да как так вообще могло случиться! Из всех возможных экипажей, его тупорылые собратья, наплевав на все предупреждения, приволокли сюда именно этот. Что самое мерзкое, кожаным всё было мало. Они не собирались просто свалить с награбленным, а что-то задумали. Положили корабль на гелиоцентрическую орбиту и готовились к очередной пакости.
Сыч своей виртуальной пятой точкой чуял, что ублюдки нацелились именно на него и усиленно готовился к обороне. Он смог довести до ума ещё пятерых кракенов и переоборудовать всех ремонтников.
«Ну что уроды, приходите, я вас жду»…
* * *
— Мо-олча-ать! — Капитан Рындин встретил их этим криком прямо в шлюзовой — Какого хера, вы мать вашу, творите⁈ — Худое лицо его было краснее помидора. Сколько же Андрей не видел этот овощ в живую? Левое веко капитана дёргалось, на белках глаз проступила сеть алых сосудов. — Вы, что грёбанные штурмовики что ли? С-сука! Вы зачем в эти засраные катакомбы полезли. Уроды! Я вас, что за ракетоносцами посылал? Что, так трудно просто сходить, забрать комплектующие и по-тихому унести ноги! Нет, они крутые, взорвали к херам пол поселения! А результат⁈ Передатчика нет! Минин в операционный! С-сука! На хера нам потрошители⁈ Тебе, значит, Х…н полетать захотелось! Тя на конечных точках в челнок не загнать, а тут полетать ему, видите ли, захотелось! Молодость он вспомнил! А ты типа лихой значит⁈ — Переключился капитан на Андрея — Типа плато Ленк он оборонял! — Капитан тяжело дышал — Прочь с глаз моих!
— Трщ капитан…
— Знаешь, кто тебе товарищ⁈ — Прорычал Рындин. — Значит так: как Минин оклемается, как хотите, но, чтобы до передатчика добрались. Идите писать отчёт, чтоб вам… И чтоб скафандры к послезавтра были как новые, ясно! — Рындин вылетел в коридор.
— Что-то он сегодня странный. — Задумчиво произнёс Рамирес. — Почти без матюгов обошёлся, я за ним такой способности не замечал…
— Когда капитан хочет, он может по памяти хоть Пушкина, хоть Маяковского наизусть шпарить — Устало отметил Андрей.
— А кто это?
— Великие поэты древности. — Пожал плечами Лихов. — ещё докосмической эры.
— Ни чего себе! — Восхитился американец.
Программист приходил в себя долго. Недели через полторы состоялось совещание, на котором все трое Андрей Рамирес и Минин рассказали всё, что успели узнать о поселениях.
У остальных рассказ интереса не вызвал. Разве что недоверие. Даже видео их