— Думаю, мне надо поставить чайник, — Валери прошла к плите. — Похоже, Рут чай не повредит.
— Это было бы чудесно, — Рут сидела, сложив на коленях сцепленные руки, двигая ими, как будто смывала с них мыльную пену в раковине. — Но только если это не затруднит вас, я не хочу вам мешать.
— Что значит для нас еще полчаса задержки? — Билли с опаской взглянул на жену, но она, казалось, не услышала его слов. — Так, Рут, позвольте мне ввести вас в курс дела относительно наших планов. И я знаю, что у Вал найдутся лишний джемпер и пальто, которые вам будут впору. Вам они пригодятся!
Они сидели и пили горячий чай, и Билли по-прежнему прихлебывал, но Валери, казалось, не замечала этого.
— А чем занимается ваш муж, милая? — Билли посмотрел на Рут. Она не была похожа на жену простого рабочего, но кто знает. Все здесь в округе или работали в литейном цехе или сидели на пособии.
Рут закрыла глаза, снова наморщила лоб. Она напряженно думала, но это не помогло.
— Я… я не могу вспомнить, — она чуть не плакала. — Я только знаю, что мы с ним из-за чего-то поссорились… Я бы хотела знать, где он.
— С ним все в полном порядке, держу пари, — Билли поставил пустую чашку с блюдцем на стол. — Вы, вероятно, встретитесь с ним по дороге. И с дочерью тоже.
— Я так на это надеюсь.
Валери встала и принялась рыться в шкафу и в ящиках комода, вытащила толстый зеленый свитер ручной вязки, потрепанную шапочку с помпоном, сняла с вешалки легкое пальто.
— Вот, примерьте, подойдет ли вам, Рут.
— Мне вообще-то не так холодно, — она позволила Эвансам помочь ей одеться. — Мне даже душновато.
— Это потому, что вы зашли в тепло с леденящего холода, — проворчал Билли. Боже, надеюсь, у нее не жар, еще не хватало, чтобы они задержались из-за какой-то больной женщины.
— Очень хорошо, все впору, — Рут улыбнулась, хотя уже начала потеть.
Она надеялась, что от нее не будет плохо пахнуть, потому что у нее не было с собой дезодоранта. Может быть, у этих милых людей есть баллончик или шариковый дезодорант. Она ведь сможет попросить у них, если потребуется.
— У вас же нет сапог! — вдруг с ужасом воскликнул Билли.
— О, я уверена, что они мне не понадобятся! — ответила Рут.
— Конечно же понадобятся, черт возьми! — он потер подбородок. — Послушайте, у меня идея.. — Он начал с трудом стаскивать свои калоши. — Вы наденете вот их, а у меня в шкафу есть крепкие ботинки. Да, Вал?
— Вот они, — Валери порылась на дне шкафа, достала пару обшарпанных ботинок. — Может быть, тебе в них будет даже удобнее, Билли. Ты же знаешь, как у тебя ноги потеют в резиновой обуви. Мы же не хотим, чтобы от тебя плохо пахло, не так ли!
— Пошла ты знаешь куда! — он схватил ботинки, сунул в них ноги и принялся сражаться с длинными шнурками. Хватит выдавать мои интимные секреты. Скоро ты ей расскажешь, что я пукаю в постели, когда бываю в пабе.
Рут стояла, испытывая неловкость. Она хотела бы как-то отблагодарить этих милых людей. Они, казалось, знали обо всем, что происходит, ей повезло, что она на них наткнулась. Само Провидение направило ее сюда.
— А, вот и мои чертовы солнечные очки! — Билли потянулся к столу и торжествующе поднял вверх очки с поляроидными стеклами. — Думаю, мы готовы. Надень очки, Вал. А у вас, Рут, есть очки?
— Да, конечно! — она расстегнула пальто, нашла солнечные очки в кармане платья. Она надела их только для того, чтобы доставить удовольствие ее новым знакомым. В очках она видела еще хуже, могла различить только очертания мебели в комнате.
— Так, отправляемся! — Билли Эванс проверил, застегнуты ли все пуговицы на пальто и открыл дверь. Боже, как страшно там все было!
Глава 17
На следующее утро вскоре после завтрака Норман Тонг прошел мимо шале Мейсов. Шторы были задернуты, признаков жизни не ощущалось: может быть, они собрали вещи и уехали, откуда ему знать. Он послонялся по другой стороне улицы, размышляя, не вернуться ли и не постучать ли еще раз в дверь. Ничего, если Гвин опять начнет ругаться. Там может быть Сара, она должна там быть. Нет, ее там нет, и тебе это прекрасно известно. Ты же чувствуешь, что шале пустое. Тогда где же она? Одна мысль об этом вызывала у него прилив отчаяния, почти панику, беспомощность, от которой хочется в ярости колотить кулаками по стене. Но это совершенно бесполезно.
Он пошел дальше, миновал ресторан. Он не был голоден, от самой мысли о еде его начинало мутить. Он заглянул в окно, но не увидел инспекторшу; она, видимо, выходит на работу позже. Слишком уж она учтивая, слишком спокойная, он не поверил ни одному ее слову.
Норман зашел в газетный киоск — длинный, узкий магазинчик с полками, забитыми дешевыми книжками, открытками, пестрыми журналами. Он стал быстро листать журналы, ничего не видя, лишь бы занять чем-то руки. Магазинчик был полон народу, за газетами выстроилась очередь, люди болтали и смеялись.
— Что-то здесь ничего об этом не пишут, — сказал мужчина в тесной рубашке, подчеркивающей его выпирающий живот. Он стоял на проходе, развернув газету. Пепел с сигареты слетал ему на грудь. — По идее это должно быть в «Сан», они такое не упустят.
— И в других газетах ничего нет, — ответил прыщавый паренек, вероятно, его сын, с сильным акцентом жителя Мидлендза. — Странно, да? Наверно, посчитали, что это какое-то захудалое местечко к северу от Уатфорда, где живут в палатках. Случись что в Лондоне, так все газеты об этом на первой полосе пишут. А об этом случае — ни слова, мы даже не знаем, откуда они приехали.
— И кто они были, — старший попытался прижаться как можно теснее к прилавку, чтобы пропустить какую-то нетерпеливую женщину к кассе. — Отдыхающие, как и мы с тобой. Туристы. Господи, Майк, да мы запросто могли сидеть рядом с ними в кафе.
— Ага, — сын свернул газету, положил ее обратно на одну из кип. — Какой-то псих убивает девушку на острове, потом убивает свою девушку, а затем полиция окружает его шале и стреляет в него. Дело нечистое, как будто они хотят что-то скрыть. Может быть, из-за девушки. Ой, мне бы так хотелось узнать, кто она такая была, папа.
Норман застыл, ему показалось, что чья-то ледяная рука сжала его сердце, и оно остановилось. Убили девушку… Нет, это невозможно, Гвин бы сказал… Господи, но Гвин был не а себе, а Рут бродила в беспамятстве. И Сары нигде не видно! Господи!
Паника, грозившая охватить его с прошлого вечера, овладеть им, заставила броситься к выходу, расталкивая посетителей.
— Эй, послушайте, что вы себе, черт возьми, позволяете?!
Он не обращал внимания на сердитые возгласы и вскоре очутился на улице. Поток туристов тек в двух направлениях: одни спешили к подъемнику, чтобы попасть на пляж, другие торопились на бинго. Только что врубили музыку; он зажал уши ладонями, чтобы не слышать ее. Что вы сделали с моей девушкой, подонки?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});