момент мне это только на руку, поскольку улучшает маскировку. Витиевато ругаюсь про себя на неспособность по своему желанию активировать обостренное восприятие. Сейчас оно бы мне очень пригодилось, поскольку обычным зрением рассмотреть врага на вершине холма у меня не получается.
Посылать вперед локационные импульсы я тоже не рискую. Во-первых, совершенно не ясно, на что можно нарваться в ответ, а во-вторых, есть немалый шанс просто спугнуть врага, ведь его артефакт уже один раз как-то отреагировал на отправленный мной сигнал и явно сильно удивил этим своего владельца. Правда, не настолько, чтобы шпион испугался и немедленно удрал, не завершив сбор информации о караване, но если такое явление повторится, нервы лазутчика могут и не выдержать.
Моя уверенность в том, что враг ещё здесь, пока основана только на чувстве опасности всё еще подающем мне тревожные сигналы. Конечно, надежность такого метода вызывает серьезные сомнения, но другого у меня всё равно нет. К холму я приближаюсь очень осторожно, и с каждым метром двигаюсь всё медленнее. По идее я уже должен видеть врага, если, конечно, он не засел на противоположном от меня склоне, но зачем бы ему выбирать далеко не лучшую для наблюдения позицию?
Обостренное восприятие соизволяет снизойти на меня только у самого подножья возвышенности, и то, что я успеваю рассмотреть, услышать и почувствовать, заставляет меня замереть на месте и плотно вжаться в землю. Лазутчик действительно находится на вершине холма, но обычным зрением с такого расстояния рассмотреть его невозможно. Шпиона окружает полупрозрачная сфера, и на ее поверхности, обращенной ко мне, с очень высокой достоверностью отображаются деревья и кусты, находящиеся позади противника. Фигура врага просвечивает через этот полог, но как только режим обостренного восприятия перестает работать, его очертания мгновенно растворяются, и я вновь вижу лишь слегка качающиеся на ветру ветви кустов.
С чем-то подобным мне приходилось сталкиваться и раньше. Некоторые големы и стационарные объекты тайкунов обладают схожей маскировкой, но пользуются они ей не постоянно. Видимо, энергии на поддержание незаметности тратится немало, а у автономных конструктов, оставшихся без своих хозяев, этот ресурс находится в постоянном дефиците. Лазутчик, однако, свой артефакт активно использует, не считаясь с расходом накопленной в нем энергии тайкунов. Видимо, шпиона сильно обеспокоила неожиданная реакция его конструкта на мой неосторожный магический импульс, и он решил подстраховаться от возможного обнаружения. Похоже, с нашим караваном не всё так просто, раз вместо того, чтобы сразу отступить, столкнувшись с непонятным явлением, враг предпочел задействовать артефактную маскировку и остаться на выбранной для наблюдения позиции. Впрочем, возможно, он счел, что переждать, оставаясь на месте под столь надежной защитой, намного безопаснее, чем ломиться через заросли, рискуя засветиться перед кем-то или чем-то, заставившим его артефакт сработать в нештатном режиме.
Лезть на холм мне категорически не хочется. Шанс, что враг меня обнаружит, уже сейчас переходит все разумные пределы, а если я начну сокращать дистанцию, то подставлюсь практически наверняка. Если артефакт противника способен выставлять столь впечатляющий маскировочный полог, значит, вполне возможно, он является и средством наблюдения, вроде наших биноклей или сканеров, используемых кибами. В этом случае остаться незамеченным у меня точно не получится. Впрочем, если враг до сих пор не знает о моем присутствии у подножья холма, значит либо его артефакт всё же не столь универсален, либо он не имеет кругового обзора, и сейчас лазутчик задействует его для слежения за караваном, а я нахожусь у него в тылу, в своеобразной мертвой зоне.
Медленно поворачиваю голову, внимательно изучая окружающую местность. Подниматься на вершину, где засел шпион, мне совершенно не обязательно. Караван уже почти миновал его наблюдательный пункт, и скоро лазутчик сам оттуда уйдет, но чтобы правильно выбрать место для засады, я должен вычислить, по какому склону холма он будет спускаться. К оврагу он пойдет вряд ли, хотя это довольно удобный способ незаметно пересечь тракт, пользуясь тем же путем, которым сюда пришел я. Вот только если врагу действительно нужно на ту сторону бывшего шоссе, ему в любом случае придется дожидаться пока пройдет наше тыловое охранение, и для меня такая задержка послужит четким сигналом, что пора менять позицию и ждать лазутчика в овраге.
И всё же я почти уверен, что к тракту шпион не пойдет. Он всё время действовал на этой стороне дороги и, скорее всего, пришел сюда откуда-то с этой же стороны, а значит, с высокой вероятностью и обратно пойдет тем же путем. Это, конечно, всего лишь предположение, но из чего-то же нужно исходить, выбирая позицию.
Справа от меня прямо среди деревьев виднеются остатки какого-то строения. На квадратной фундаментной плите из поросшего зеленым мхом потрескавшегося железобетона сохранились остатки кирпичной кладки. Когда-то здесь, наверное, находилась трансформаторная подстанция, но от металлического оборудования сейчас не осталось никаких следов, если не считать каких-то рыжеватых бесформенных куч, покрытых редкой чахлой растительностью. Когда-то к зданию вела гравийная дорога. После войны ей, похоже, какое-то время пользовались, но к настоящему моменту она практически полностью заросла. Тем не менее в сравнении с мокрым и раскисшим осенним лесом остатки дороги представляют собой более удобный путь. Конечно, при экстренном отступлении враг сюда бы не пошел – слишком уж это очевидный вариант, который преследователи обязательно проверят. Но если отход плановый, то почему бы и не воспользоваться более комфортным маршрутом?
Времени на долгие размышления у меня нет. Лазутчик вот-вот начнет спускаться с холма, и я понимаю, что особого выбора у меня нет. Если артефакт врага действительно способен каким-то образом сканировать местность, противник обязательно его применит, внимательно обследовав окрестности перед началом отступления со своей позиции. Возможностей его конструкта я не знаю, но если от него и можно укрыться, то только в двух местах – в овраге или за остатками фундамента трансформаторной подстанции. В обычных зарослях я обязательно буду обнаружен. Даже мой амулет, оставшийся в обозе, дает мне возможность видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах, а у врага явно что-то гораздо более серьезное, чем каменный кругляш, покрытый непонятными надписями.
В овраг я лезть не хочу, да и не жду я, что враг отправится в этом направлении, так что остаются только развалины подстанции. Медленно отползаю назад и делаю изрядный крюк, выбираясь к цели с противоположной от противника стороны. Я едва успеваю. Уже через минуту после того, как я устраиваюсь за остатками кирпичной кладки, ситуация начинает стремительно меняться. Для начала исчезает маскировочный полог, скрывавший от меня шпиона. Теперь я вижу его достаточно отчетливо, и не только вижу, но