Она явно лгала, отрицая обиду. Он помнил, какими счастливыми были ее широко раскрытые глаза, после поцелуя и какое выражение ужаса появилось на ее побледневшем лице, когда она обнаружила его с Изабеллой в оранжерее. И не важно, что он ничего не сделал там, кроме того, что выразил Изабелле свои сожаления и ушел. Доверие к нему со стороны Аннабел оказалось подорвано. Это был ужасный вечер. Изабелла громко выражала свое возмущение и разочарование в связи с его уходом, после того как Аннабел с плачем выбежала из комнаты. Дерек с тяжелым чувством провел ночь с бутылкой бренди, но не с леди Беллвью.
– Нам надо объясниться, Энни, – сказал он, стараясь выглядеть спокойным, хотя внутренне был сильно взволнован. – Тот поцелуй, и последующие события связаны друг с другом.
– Не понимаю, какая может быть связь между одним простым поцелуем и твоим дальнейшим отвратительным, низким поведением. – Ее волосы блестели в свете лампы, и несколько прядей обрамляли тонкие черты лица. Темно-синие глаза пристально смотрели на него с нескрываемым упреком.
– Я знаю, что разочаровал тебя, но это произошло не умышленно. Кроме того, это был всего лишь невинный поцелуй, и мы оба знаем это.
Ее губы слегка дрогнули.
– Я уверена, в твоей жизни он был одним из тысячи. И не пытайся убеждать меня, что для тебя он имел какое-то значение. Я видела тебя чуть позже, Дерек. Всем известно, что и раньше ты был далек от монашеского образа жизни, – многие разгневанные мужья могут подтвердить это. Например, лорд Таннер. Должна признаться, когда эта история получила огласку, я ничуть не была удивлена.
– Сплетен обо мне ходит немало, тем не менее, должен сказать, что к скандалу с Таннером не имею никакого отношения. Я не знаю, что ты слышала об этой истории, но поверь: весь последний год я думал только о тебе.
– И все из-за одного поцелуя? Прости, но в это трудно поверить.
– Этот поцелуй перевернул всю мою жизнь, – сказал он, надеясь, что Аннабел услышит искренность в его голосе.
Зачем он сделал это признание? Вся минувшая неделя была мучительной для нее, потому что Дерек внезапно возникал везде, где бы она ни появилась, и это невозможно было не замечать. А теперь еще и это признание. Он прав – она умышленно избегала его, потому что меньше всего хотела вспоминать о своем наивном увлечении вероломным, коварным графом Мэндервиллом.
Но сейчас невозможно было игнорировать его, когда он стоял в ее спальне, такой потрясающе красивый в тусклом свете лампы. Его густые светлые волосы спускались на ворот шелковой рубашки, которая подчеркивала впечатляющую ширину его плеч. Темные брюки и высокие сапоги привлекали внимание к его длинным стройным ногам. Однако на нем не было ни сюртука, ни галстука, потому что ему пришлось карабкаться по стене к ее окну, рискуя жизнью.
Его поступок изумил ее, а последнее заявление лишило дара речи.
Дерек повторил все тем же хрипловатым тоном:
– Этот поцелуй – такой неожиданный для меня – изменил мою жизнь, Энни. Клянусь честью.
Неужели он употребил слово «честь»?
Ее воспоминание о том роковом дне до сих пор было болезненным, как незаживающая рана, и потому она сказала с горькой убежденностью:
– Я уверена, ты можешь легко солгать, для убедительности ссылаясь на честь, которой у тебя нет.
Дерек сжал губы, и она поняла, что причинила ему боль.
Аннабел сомневалась в своей способности противостоять ему. Разумеется, она не имела такого жизненного опыта, как он, однако была, по крайней мере, достаточно умна, чтобы понять – общаясь с ним, нельзя ни на минуту терять бдительность. Дерек Дрейк был особенно опасен сейчас, когда у нее возникли сомнения относительно предстоящего бракосочетания.
Дерек был графом, и его титул предполагал ответственность за финансовое положение поместья, которое Аннабел считала своим домом. Его семья относилась к ней очень доброжелательно, и своим благополучием она была обязана ему, Томасу и Маргарет. Аннабел склонила голову.
– Говори, что считаешь важным, и уходи. Если кто-нибудь обнаружит тебя в моей спальне, даже полностью одетым, моя репутация будет погублена.
К сожалению, это была правда. Аннабел сомневалась, что даже такой уступчивый человек, как Альфред, поймет ее.
Получив разрешение, Дерек, казалось, немного заколебался, затем сказал:
– В тот день у меня не было никаких намерений. Я не собирался целовать тебя, а позднее даже не думал прикасаться к Изабелле Беллвью. Если помнишь, я избегал ее в течение нескольких дней.
Да, Аннабел помнила эту кокетливую графиню, потому что ревностно следила, как леди Беллвью бесстыдно преследовала Дерека со столь очевидными намерениями, что даже невинная семнадцатилетняя девушка не могла этого не заметить.
– Но в тот вечер в оранжерее ты не стал избегать ее, – язвительно заметила она.
– Это потому, что я поцеловал тебя прежде.
– Ничего более абсурдного я в своей жизни не слышала.
– Нет? Тогда послушай, – сказал он с мрачным юмором. – В тот день, когда ты была в моих объятиях, я понял, что в отношении тебя у меня есть только один выбор: либо удалиться, либо продолжить отношения с честными намерениями. Не буду скрывать, что мысль о втором варианте испугала меня. Когда позднее Изабелла нашла меня в оранжерее, я все еще не мог принять окончательное решение. Мне нелегко было смириться с тем, что моя жизнь должна круто измениться. Я не первый мужчина, который старается избегать мысли о любви и тем более о браке.
Неужели это он, Дерек Дрейк, известный своим независимым поведением, только что употребил слова «любовь» и «брак» в одном предложении?
Аннабел хорошо помнила выражение его лица, когда он поспешно покидал библиотеку. Похоже, Дерек не лгал.
Он продолжил:
– Мне показалось, что встреча с этой на все готовой женщиной позволит мне излечиться от кратковременного безумия.
Аннабел почувствовала, как учащенно забилось сердце, и это вызвало у нее раздражение.
– Ну и как? Помогло? – спросила она ледяным тоном, хотя ладони ее увлажнились. Она вдруг заметила, что, несмотря на его внушительный рост и мужественные черты лица, в нем чувствовалась какая-то уязвимость.
Этого она меньше всего ожидала.
– Нет, не помогло, – тихо сказал он. – Как я уже говорил, между нами ничего не было. Когда ты покинула комнату, я тоже сразу ушел. Изабелла ужасно разозлилась, поверь.
– Прости, но у меня нет к ней сочувствия, – резко сказала Аннабел. – И все-таки того, что я увидела, было достаточно для меня. Она была наполовину обнажена, а ты... – Она замолчала, смутившись. Несомненно, для него не имело особого значения прикосновение к женской груди, так как он делал это не раз.