Более правильную позицию по этому вопросу, на наш взгляд, занимает зарубежное уголовное законодательство. УК многих зарубежных стран, как правило, полностью не исключают уголовную ответственность при освобождении похищенного или незаконно лишенного свободы, а лишь смягчают ее в зависимости от срока содержания потерпевшего в неволе и достижения поставленных виновными целей. Правда, сроки определяются в разных УК неодинаково. По УК Испании (ст. 163), например, «если виновный освобождает удерживаемого в течение первых трех дней заточения, не добившись поставленной цели, ему назначается наказание на степень ниже. Если же заточение или задержание продлилось более пятнадцати дней, виновный наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет»[413]. УК Польши и Франции (ст. 224-2) предусматривают повышенное наказание, если лишение свободы человека продолжалось более семи дней или было связано с причинением особых мучений потерпевшему[414]. Еще более короткие сроки удержания потерпевшего в неволе предусмотрены УК Болгарии и УК штата Нью-Йорк (США). Так, согласно ст. 142а УК Болгарии, если незаконное лишение свободы совершено способом, мучительным или опасным для здоровья потерпевшего, или если лишение свободы длилось более двух суток, то наказание предусмотрено в виде лишения свободы от трех до десяти лет[415]. В соответствии с § 135.25 УК штата Нью-Йорк лицо виновно в похищении человека первой степени, если оно удерживает похищенное лицо в течение более 12 часов с намерением:
a) нанести ему телесное повреждение либо совершить насилие над ним, или оскорбить его в половом отношении; или
b) завершить или продвинуть совершение фелонии; или
c) вызвать у него или у третьего страх; или
d) помешать осуществлению какой-либо государственной или политической функции[416].
С учетом зарубежного опыта и в целях усиления гарантий уголовно-правовой защиты права человека на свободу и личную неприкосновенность примечание к ст. 126 УК целесообразно изложить в следующей редакции: «Лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если оно удерживало потерпевшего в неволе не более 24 часов, добровольно отказалось от достижения незаконно поставленных целей и в его действиях не содержится иного состава преступления. Освобождение потерпевшего по истечении 24 часов, либо после достижения поставленной виновным цели, либо в связи с полным или частичным выполнением требований похитителя учитывается судом в качестве смягчающего наказание обстоятельства»[417]. Тем самым будет подчеркнута важность охраняемого уголовным законом объекта – свободы и личной неприкосновенности. Иллюстрацией к сказанному может служить дело П. и X., осужденных Верховным Судом Республики Башкортостан за самоуправство, похищение человека, а также похищение документов и печатей. Преступление совершено при следующих обстоятельствах. П., которому АО «Еврострой» выдало доверенность на совершение действий, связанных с выполнением фирмой «ВиС» обязательств по заключенному договору, вместе с X. решили вопреки установленному законом порядку возвратить недоплату в сумме 82 тыс. долларов США. Зная, что генеральный директор фирмы «ВиС» выехал за границу на постоянное место жительства и считая, что Г. наряду с ним причастна к невозврату долга, П. и X. приехали к ней в офис и потребовали возврата недоплаты указанной суммы. Г. данный долг не признала и отказалась передать деньги. Тогда П. и X. решили ее похитить. С этой целью они насильно усадили ее в машину и двое не установленных следствием лиц перевезли ее в чужую квартиру, где удерживали 10 дней. Оставшиеся в офисе П. и X. похитили из сейфа документы и печати. С целью самоуправно завладеть имуществом фирмы «ВиС» П. и X. заставили главного бухгалтера Ш. выписать необходимые документы, на основании которых получили в ЗАО «Башторгодежда» товарно-материальные ценности, чем причинили этой фирме существенный вред. Вскоре Г. предприняла попытку бегства, выпрыгнув со второго этажа квартиры, в которой находилась. Неудачно упав на землю, она получила телесные повреждения, которые повлекли для потерпевшей тяжкие последствия. Через два дня после этого П. отвез Г. домой. Адвокаты П. и X. настаивали на том, чтобы освободить своих подзащитных от уголовной ответственности по ст. 126 УК на основании примечания к этой статье. Их доводы сводились к тому, что в данном случае имеет место добровольное освобождение похищенной Г. Между тем в судебном заседании установлено, что П. и X. освободили потерпевшую только после получения ими товаров с предприятия «Башторгодежда», т. е. после частичного выполнения условий похитителей. Кроме того, похищение сопряжено с наступлением для потерпевшей тяжких последствий. При таких обстоятельствах действия виновных правильно были квалифицированы по и. «в» ч. 3 ст. 126, ч. 1 ст. 325, ч. 2 ст. 330 УК РФ. При этом суд, определяя наказание виновным по ст. 126 УК, признал конкретные обстоятельства дела, цели совершенного преступления, а также факт освобождения потерпевшей исключительными обстоятельствами и счел возможным применить к ним ст. 64 УК. С учетом статьи 64 УК П. назначено наказание в виде 5 лет лишения свободы, X. – 4 года лишения свободы[418].
В литературе справедливо обращается внимание на существенную разницу в размерах наказания за похищение человека и незаконное лишение свободы. Федеральным законом от 9 февраля 1999 г. усилена уголовная ответственность за квалифицированные виды похищения человека: по ч. 2 ст. 126 УК РФ предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 6 до 15 лет, а по ч. 3 этой же статьи – на срок 8 до 20 лет. В то же время ответственность за незаконное лишение свободы сохранилась на прежнем уровне[419]. Логику законодателя понять здесь весьма трудно. И в том, и в другом случае человек незаконно содержится в неволе с той лишь разницей, что при похищении человека в отличие от незаконного лишения свободы место удержания потерпевшего неизвестно. Перечень же квалифицирующих обстоятельств в обоих составах практически одинаков. И тот, и другой составы предусматривают наступление самых тяжких последствий (смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия), однако в первом случае за содеянное предусматривается лишение свободы на срок от 8 до 20 лет, во втором – от 4 до 8 лет. Получается, что при примерно равной степени общественной опасности совершенных деяний наблюдается явная диспропорция в санкциях, предусматриваемых за эти преступления. В подобных случаях, как правильно отмечает Т. А. Лесниевски-Костарева, нарушен принцип конструирования санкций. В нормах о преступлениях различных видов, имеющих одноименные квалифицирующие (привилегирующие) признаки, должно иметь соответствие санкций, т. е. примерно одинаковое влияние на типовое наказание одноименных квалифицирующих (привилегирующих) признаков, пропорциональное изменению степени общественной опасности деяния соответствующими квалифицирующими или привилегирующими обстоятельствами[420]. Поэтому следует поддержать предложение С. Ф. Милюкова о необходимости с целью устранения образовавшейся диспропорции усилить наказание за квалифицированные виды незаконного лишения свободы[421].
Не случайно УК ряда зарубежных стран, например, УК Республики Болгария (ст. 142), УК Франции (ст. 224-1), УК Швейцарии (ст. 183) и других, объединяют похищение человека и незаконное лишение свободы в один состав преступления. УК других зарубежных стран хотя и предусматривают эти преступления в разных статьях кодекса, однако существенной разницы в наказании за них не содержится (например, УК ФРГ – § 234 и § 239).
Определенную сложность на практике вызывает отграничение похищения человека от захвата заложников.
Как уже ранее отмечалось, эти преступления имеют разные объекты посягательства, что и определяет место этих норм в системе Особенной части УК. В первом случае основным непосредственным объектом посягательства является право на свободу личности, а во втором – общественная безопасность.
Немаловажное значение при разграничении этих преступлений имеет и тот факт, что при захвате заложника личность потерпевшего не персонифицирована. Виновное лицо, как правило, не имеет личных взаимоотношений с заложником. Основная опасность такого деяния заключается в том, что оно наносит ущерб жизненно важным интересам всего общества. При похищении же человека личность потерпевшего более персонифицирована. Преступников, особенно в случае похищения с корыстной мотивацией, интересует именно личность похищенного, финансовые возможности его или его близких[422].
Специфическим признаком захвата заложника, отличающим его от смежных составов преступлений, является также выдвижение виновным определенных требований третьим лицам (государству, организациям, гражданам) в качестве условия освобождения заложника. Отсутствие этого признака означает и отсутствие состава захвата заложника[423]. Заложнику же требования не предъявляются, он является как бы «товаром», которым преступники будут расплачиваться, если их требования будут выполнены[424]. Причем характер выдвигаемых требований при захвате заложника и их направленность свидетельствуют, что преступники заинтересованы в огласке содеянного ими, в привлечении внимания государственных органов, общественности. При похищении же человека это не характерно. В этих случаях сам факт насильственного удержания похищенного, место его удержания обычно сохраняются в тайне. Требование выкупа предъявляется ограниченному кругу лиц, как правило, близким родственникам или знакомым потерпевшего[425].