Но еще не закончив вопрос, Моран уже понял, что так оно и есть. Там, под белой бородой, скрывалось лицо Морана, и глаза старика были глазами Морана, и мышцы Морана вздувались по его руками, держащими за плечи старика, которому было не меньше восьмидесяти лет, а то и больше. Тридцать лет назад Майкл Моран канул в черную межзвездную пропасть и исчез, как космическая пылинка. Тридцать лет назад Патрик Моран сверкнул перед родными, как вспышка, и помчался исследовать симпатичных девчонок Дублина. Он слышал байки о непьющем гиганте с всегда готовыми к драчке кулаками и острым языком, в бумажнике у которого был сертификат капитана межзвездного флота, а на широких плечах золотые звездолеты, но тот давно исчез где-то в космической пустоте. Старый Майкл Моран был легендой у космических волков, а другой Моран имел все шансы стать тем же.
НА ЛИЦЕ СТАРИКА появилась усмешка. Его старческий кулак ударил Морана в грудь с силой, которая сбила бы с ног вола. Рукой он обвил Морана за плечо и развернул лицом к своим людям, глядящим на эту картину.
— Вот, поглядите на Морана, вы, ублюдки! — взревел старик. — Это кровь от моей крови и кость от моей кости! Да он побьет сразу пятерых из вас со связанными руками и вылакав кварту ликера, но Богом клянусь, если он вздумает посягнуть на мою власть, я сам сдеру с него шкуру! Загар, Мозес — идите сюда. Вы волки, но теперь появился волчара получше любого из вас, и если потребуется, вы испробуете его клыки, как в свое время испробовали мои! Да, он новичок, но он — Моран, мы зажарим в его честь упитанного тельца, и черт с ним, что будет завтра!
Лицо марсианина помрачнело еще больше.
— Порции и так теперь слишком маленькие, — прошипел он. — А еще десять дней до того, как мы получим еще. По какому праву ты нарушаешь закон ради новичка?
Моран почувствовал, как напрягся стоящий рядом старик. Он поставил одну ногу на меч, так что тот лязгнул о камни.
— Закон создал я, — спокойно сказал старик. — И создам новый, если будет такая нужда. Но, может, вы хотите вершить над ним суд?
Загар опустил глаза.
— У тебя меч, — пробормотал он.
— Да, у меня меч.
Старик поднял меч и выпрямился, стискивая обеими руками его длинную рукоять. Меч был выкован из странной серой стали, отливающий голубым на режущих кромках, и шириной с человеческое бедро.
— Я своими руками сделал его из упавшей звезды, и вы прекрасно знаете, что я умею им пользоваться. Или кто-то из вас считает, что мне стало тяжело махать им?
— Закон провозгласил ты сам, а не мы, — сказал негр Мозес. — Ты подогнал его под себя, но теперь хочешь нарушить, чтобы закатить пирушку для человека, который пока что вообще не нуждается в еде. Ты выдаешь нам порции, на которых сдохла бы и собака. Ты держишь нас слабыми и больными, чтобы мог помыкать нами своими громкими речами и большим мечом. Нас тут тридцать голодных человек, а ты хочешь вылакать наше пойло!
— И что ты сделаешь?
Моран почувствовал, как старик подтолкнул его коленом, отодвигая назад.
— Мы с голыми руками, а у тебя есть меч. Ладно. Ты сам спросил, не сомневаемся ли мы в том, что ты еще в силах махать им. Ну, а ты в силах?
Негр был быстр, как пружина, но старик оказался еще быстрее. Большое лезвие сверкнуло голубой дугой. Мозес был брошен наземь с разрубленной грудиной. Но прежде, чем старик успел освободить меч, на него бросился марсианин.
Глаза старика сверкнули яростью битвы. Он схватил приземистого марсианина обеими руками, поднял над головой, раскрутил и швырнул в толпу. Рядом с ним Моран уже бился с тем дружком Загара, что был покрупнее. Под его ударами хрустнули ребра противника, ярко-красная кровь хлынула из его рта. Моран перешагнул через его рухнувшее тело и встретил атаку обезумевшей стаи.
На них явно сказались месяцы голодовки. С кровожадным ликованием Моран разбивал им лица, ломал руки, пока толпа не захлестнула его. Он вдавил большие пальцы в горло рычащего синекожего, еще более уродливого, чем старый шаман валлагаш. Затем поднырнул под шесть молотящих воздух рук центаврианина и стал заламывать за спину его чешуйчатый, трехглазый череп, пока не сломал ему бычью шею. Затем вокруг горла Морана обвилось и принялось душить щупальце толщиной с руку, а когда Моран поднял руки, чтобы оборвать его, другое щупальце обхватило ему запястья. Перед глазами стал сгущаться кровавый туман. Легкие горели от недостатка воздуха. А затем где-то рядом лязгнула сталь, щупальца обмякли, и Моран упал на колени. Он услышал ревущий поблизости голос. Туман в глазах рассеялся, и Моран увидел старика с красным от крови мечом, стоящего над разрубленным телом человека-ящерицы и ревущим толпе:
— Ну, идите сюда! Покажите, из чего вы сделаны! Нас здесь всего лишь двое, а я уже старик! Вы спрашивали, в силах ли я еще махать мечом? Могу ли я защитить установленный мною же закон? Крысы вы, вот и все! Пищащие крысы! Вы требуете еды? Так вот вам падаль! Можете набить себе животы, заползти в свои крысиные норы и мечтать о том дне, когда сумеете свалить с ног Майкла Морана! Или вы хотите пойти к ней и сполна получить все, что она вам даст?
Все испуганно стояли перед ним. Шестеро были уже мертвы, а Загар лежал, корчась со сломанным хребтом. Все отступили, когда старик шагнул к мучившемуся марсианину.
— Вам всем известен закон, — тихо сказал он. — Ты заслужил смерть, и у тебя есть лишь выбор, от чего умереть — от меча или от нее?
Моран увидел черную ненависть в глазах Загара. Коричневое его лицо скривилось в дикой усмешке.
— Я хочу, чтобы было по закону, — прошипел марсианин. — Отдай меня ей
После его ответа наступила мертвая тишина. Облокотившись на меч, старик глядел в заполненные ненавистью глаза. Затем встряхнулся, точно огромный пудель.
— Возьми его, Пэдди Моран, — велел он. — Теперь ты с нами надолго и все равно, рано или поздно, узнаешь все. А сейчас иди за мной и помни, что семья мы или нет, но босс — я!
Вскинув на плечо окровавленный меч, как винтовку, старик пошел вниз по склону к пещерам. Подняв Загара, Моран последовал за ним. У него возникло острое желание выдавить жизнь из тела этого карлика и зашвырнуть его в скалы, но его остановил шепот марсианина:
— Я требую все по закону!
СЛЕДУЯ ДОРОГОЙ, которую старый Майкл явно отлично знал, они прошли по лабиринту, созданному ветрами из скал, пробиваясь среди завывающих порывов, неожиданно ударяющих с любой стороны. Потом они вышли к небольшому ручью, простой струйке ледяной воды, текущей по канаве, пробитой в мягком камне, и остановились смыть кровь с лиц, тел и двуручного меча. Наконец, через проход в скалах, Моран увидел высившуюся впереди аметистовую дамбу, вершина которой на пятьдесят футов высилась над скалистым дном ущелья. Крутой путь к вершине ее загромождали разбитые каменные блоки, и они пробирались среди них, пока не очутились на пустой вершине этой плотины, которая тянулась на восток, как большая, дымная фиолетовая дорога.
Здесь, на открытом месте, они полностью вкусили силу ветра. Плотина была очень гладкой, и Моран изо всех сил старался не упустить опору под ногами, когда следовал за стариком по ее вершине к пропасти. Он попытался что-то сказать, но открытый рот тут же забил ветер. Тогда Моран наклонил плечи над потерявшим сознание марсианином и упрямо шел дальше.
Прямая, как стрела, фиолетовая дорога разделяла долину на две части. Пока они шли, борясь с ветром, впереди маячил гигантский сияющий кристалл, а за ним еще более яркое сияние пропасти, которое становилось все более ослепительным, пока они не были вынуждены прикрыть глаза. Внезапный порыв ветра развернул Морана и бросил на колени, но он поднялся и продолжал упорно шагать.
Старик шел, покачивая на руках меч, точно ребенка, склонив свою седую голову. Моран чувствовал, что свет жжет его кожу, буквально вгрызается в нее. Он вырывался из скалы под ногами и бил во все стороны, так что Морану казалось, что он идет по полосе фиолетового льда, протянувшейся над пропастью.