— Ну что, готова? — серьезный Люцифер, оказывается, выглядит даже суровее самого Эзопа!
— Готова… — неуверенно отвечаю демону, пугаясь тому, что он сможет докопаться до моих мыслей о его татуировках, чего мне только не хватает сейчас!
Люцифер коротко кивает и присаживается напротив, медленно проникая в мою голову. Нет никакой боли, это не похоже на прокол иголкой кожи, а только мягкое плавное просачивание, словно дуновение пыльцой. Разум затуманивается и глаза закатываются от головокружения.
— Тебе жарко, — говорит Люцифер сухим голосом, и я ощущаю, будто нахожусь в пыльной пустыне.
— Жарко… — скидываю с плеч кардиган, не задумываясь о том, что под ним только полупрозрачная блуза.
— Очень жарко… — твердит настойчивее голос. Вдыхаю раскаленный воздух и расстегиваю несколько верхних пуговиц.
— Сними трусики, — неожиданно повелевает Люцифер, и я вдруг просыпаюсь от гипноза, сбрасывая дьявольский мираж.
— Что ты сказал? — гневно сверкаю глазами, застегивая назад пуговицы, но демон только оглушительно смеется.
— Вот видишь, ты уже пытаешься контролировать поток навязчивых мыслей, — он успокаивается, а мне становится действительно жарко. — Со временем ты научишься не только сбрасывать чужое влияние, но и не позволишь кому-либо вообще проникнуть в свои мысли.
И он оказался прав. Кто знает, выполнила бы я его просьбу, если бы не пришла в себя? Так или иначе, но с каждым новым занятием демон открывался с новой стороны, и после той невинной шалости что-то вдруг поменялось в отношении к нему, но он не переходил допустимые грани. У нас даже сложились приятельские отношения, разрушившие стену неприязни.
— Ты знаешь, я иногда скучаю по нему… — однажды разоткровенничался Люцифер, вспоминая Сатану. — Отцом он, может, был и не самым образцовым, но теперь я осознаю, что так он просто пытался меня защитить, пусть и таким грубым образом…
А Сатана… Сатана снова исчез в Небытие, и никто не знает, где он. Скучаю ли я по нему? Не могу сказать. Влечение к нему было чем-то новым в моей жизни, чем-то необъяснимым, противоестественным, оставляющим легкий шлейф из паутинок пережитых событий. Просто не вспоминаю о нем, просто живу дальше, не оглядываясь назад. Живу заново.
Небеса безжалостно выбросили воспоминания о нефилиме, как стирают ластиком карандаши, очередной поток Земных переступает порог неопределенности, окунаясь в новые устои. Ничто уже не навредит мирному существованию добра и зла в одном сосуде, но, если честно, иногда я еще боюсь, что какое-нибудь чудище, о котором не знают небеса, захочет поселиться в моей голове, хотя я достаточно преуспела в концентрации и научилась читать мысли других.
Может быть, именно поэтому сейчас я не отплясываю на своем выпускном, а сижу в уютном кресле на балкончике, покинув стены актового зала, размышляя о прошлом и переживая за будущее…
— Скучаешь? — мягкий голос обволакивает каждую клеточку, успокаивая, пропитывая нотками ностальгии.
— Привет, Лео, — в груди щемит, что за это время я практически не выбиралась из Ада и не искала время для встречи с другом.
— Все-таки демон? — с легкой улыбкой грусти спрашивает он, понимая, что возможно, это наша последняя непринужденная беседа.
— Да… — не решаюсь поднять на него глаза, в голове вырисовываются мысли ангела: «Значит, все-таки Люцифер», и на сердце падают тяжелые цепи сожаления.
— Потанцуем? — заметив мою растерянность, предлагает Лео и аккуратно касается ладони.
Мы проходим в просторную залу, где кружат в вальсе обладатели черных и белых крыльев, напоминая танец шахматных фигурок. Легкое касание руки чуть ниже лопаток, слабое сжатие ладони, ангел осторожен, не переходит грань дозволенного в пируэтах, рисуемых нами…
— Аду очень повезло заполучить такую девушку, — под последние аккорды музыки вдруг говорит Лео, и меня тут же перехватывают сильные руки.
— Ну здравствуй, Кэтрин, не откажешь ли мне в танце? — от уже привычного спокойствия Люцифера не осталось и следа.
— Музыка закончилась… — растерянно бормочу в ответ, не понимая неожиданной смене в характере демона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Чего ты хочешь от меня, разрушительница, я же не каменный! — Люцифер разворачивает меня к себе за плечи и устремляет уставший, грозный взгляд.
— Ты о чем? — пытаюсь сохранить невозмутимость, хотя мне не нравятся его стремительно краснеющие радужки.
— Твою мать, Кэрин, я бросил все дела, чтобы придти на этот гребаный вечер, а ты танцуешь с чертовым ангелочком, как чертова влюбленная дурочка! — он грубо хватает меня за руку и тянет на балкон.
Едва мы скрываемся от посторонних глаз, как Люцифер, по щелчку пальцев, бесцеремонно перемещает нас к себе в комнату, прижимая к пылающему жаром телу.
— Ты идиот? Что ты творишь?! — отталкиваю его от себя, влепив аппетитную пощечину, хотя душу захлестывает будоражащая волна.
Он молчит, словно сражаясь с разъяренными демонами внутри. Слишком опасная картина, если бы мне не доводилось видеть бóльшего.
— Ты знаешь, что имя Кэтрин означает «чистая»? — будто невзначай начинает Люцифер. — Как странно, правда? Ведь я действительно считаю, что ты слишком «светлая» для мира демонов, но, вспоминая, какие трюки ты совершала на рампе, как противостояла небесам и нефилиму, мне кажется, что ни Рай ни Ад недостойны тебя! Я все время ломал голову, пытаясь понять, кто ты, пытаясь раскусить тебя, но всякий раз терпел фиаско. И знаешь, кто я после этого?
— Кто? — растерянно спрашиваю, не понимая, к чему демон клонит.
— Глупец, который не заметил настоящее сокровище! — он взволнован, это волнение передается и мне, вместе с его мыслями: «Королева, — гневно проносится в голове демона. — Однако, почему бы и нет?» — будто сам с собой ведет борьбу тот.
— Ты сейчас прочитала мои мысли?! — Люцифер ошарашенно смотрит в глаза, подозрительно прищурившись.
— Да, — тихо отвечаю я, сбитая с толку, и виннокрылый снова подходит ко мне.
— Неужели ты не видишь, как нравишься мне? Кэтрин, милая Кэт, я больше не в силах себя сдерживать! — он решительно притягивает меня к себе, впиваясь в губы поцелуем.
По телу пробегает тысяча мурашек. Я не в силах противостоять этому урагану, проникающему волнами трепета по душе, наполняющему чем-то очень сильным. И я поддаюсь властным губам.
Его язык проникает в рот, сплетаясь с моим, пальцы быстро стягивают платье, рассыпая очередную порцию мурашек, а внизу живота закручивается тянущий комок желания, неподвластный мне. Я хочу этого и не хочу! Черт! Черт! Черт!
Демон слишком силен в опьяняющем дурмане, слишком умело задевает нужные точки, нежно массируя основание новых крыльев, что я готова уплыть на месте! Черт!
Резко распахиваю глаза и лихорадочно ищу пути к отступлению. Опускаю руки на его тяжело вздымающуюся грудь и чуть отталкиваюсь, разрывая поцелуй.
— Мне… мне нужно в ванную… — пищу я, выпутываясь из его хватки и совершенно теряя контроль над разумом.
Какая ванна? Какая чушь! Черт-те что в моей голове!
Но я бегу стремглав в ванную, под вспыхнувшую в мыслях картинку нашего первого раза. Ну и как объяснить то, что воспоминания о сексе с ним отдаются волной желания внизу живота?
Боже, Кэтрин, что ты творишь? Опять на те же грабли! И надо оно тебе?
Включаю кран умывальника и дрожащими руками освежаю лицо. Как удачно, что тушь действительно оказалась водостойкой и по щекам не стекают черные дорожки, но все мои старания не помогают успокоиться. Что же теперь делать? Я целовалась с Люцифером! Он хочет меня — от одной мысли об этом сердце бьется быстрей.
Душ, мне срочно поможет летний душ!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Скидываю одежду и забираюсь в душевую. Прохладные капли ударяют по коже, что абсолютно не остужает жара внутри. В голове веретеном крутятся мысли о Люцифере, и кажется, что ручейки воды просто закипают, соприкасаясь с моей кожей, тут же испаряясь.
Мысленно отмечаю, как демон был добр ко мне это время, как смотрел тогда…Почему я не могу вытолкнуть его из своей головы? Почему мое тело хочет продолжения?