Читать интересную книгу Королевский гамбит - Дмитрий Скирюк

— А народ ещё спрашивает, почему я всегда покупаю водку с винтовой головкой, — съехидничал Фил, закуривая по такому случаю внеплановую сигарету. — Ну что, привал?

— Продолжаем праздновать?

— Праздновать не праздновать, а подкрепиться не мешает. Доставайте провизию.

В общем, мы на радостях перекусили и перепили. Время у нас ещё было, бессонная ночь отдавалась тяжестью в висках. Решили отдохнуть. Меня же опять стали одолевать различные мысли.

Воздух в гроте, несмотря на влажные стены, был сухой и приятный, свежий, как после грозы. Белёсая неровная стеклянистая масса сталактитов в северном углу мягко мерцала в темноте. Я заинтересовался, встал и подошёл к ним поближе. Погасил свечу и некоторое время всматривался в темноту. В воздухе витал слабый запах озона.

— Серёга, — позвал я. — Серёга, отлепись от Ленки! Дело есть. Иди сюда. Ты хорошо себя чувствуешь?

— В каком смысле? — опешил он.

— В прямом. Можешь ещё выпить?

— Наливай… Погоди, погоди. А зачем?

— Есть идея. Помнишь мотоцикл? У тебя, когда ты пьяный, мозги как-то по-другому работают. Наливать тебе не буду, просто хочу удостовериться, что ты уже «хороший», но ещё соображаешь. Осмотрись. Ничего не видишь подозрительного?

Кабанчик послушно огляделся.

— Вроде нет.

— Сталактиты видишь? Вон там, у стены. Они светятся.

— Это фонарик светит.

— Да нет, фонарик тут ни при чём, они сами светятся. Смотри. — Я выключил свет. — Как твой фломастер. Скорее всего, они радиоактивные… Да не бойся ты, — рассмеялся я, когда Кабанчик испуганно рванулся в сторону, — сильных доз не схватишь.

— Отчего такое?

— Кто знает! — Я пожал плечами. — С водой в пещеры могут попадать тяжёлые изотопы углерода или ещё чего-нибудь такое. В сталактитах образуется соль, потом светится. Я слыхал о таком или где-то читал, но никак не думал, что подобное может встретиться у нас. Осмотри-ка ещё раз эту стенку.

Кабанчик несколько секунд молча таращился в камень и водил фонариком.

— Ну, осмотрел, — неуверенно сказал он. — Ничего такого. Стена как стена. Светится разве.

— Держи. — Я протянул ему стакан, подождал, потом спросил: — А теперь?

— И теперь ничего. Хотя постой… Нет, показалось.

Я потёр лоб. Не то чтобы я на что-то надеялся, но всё же. Собственно, почему именно эта стена? Я и сам не знал. Почему, почему… Интуиция! На этот счёт у меня было несколько теорий. Например, что мы с Серёгой — экстрасенсы «парные»: я — чувствующий, он — действующий. Отчасти это подкреплялось тем, что догадки в наших приключениях обычно принадлежали мне, а действия — Серёге. Надо было только стронуть с места этот лежачий камень, дальше Кабанчик «покатится» сам.

— У тебя «харлей» с собой? — спросил я.

— Вот он. — Серёга помахал фонариком. — Он у меня всегда с собой. Я его на время… в это самое… в одну сплошную фару. А то темно.

— Понял. Зря ты так, он же садится. — Я пошарил по карманам, вынул завалявшийся там аварийный коробок спичек из неприкосновенного запаса и отдал его Кабанчику. — Возьми. От них пока прикуривай и ими же свети, а твоя машинка нам сейчас понадобится. Попробуй превратить ее во что-нибудь.

— Во что?

— Блин! — Я замахал руками. — Ну что ты за человек?! Почему мне всё за тебя придумывать надо? Где ты прятался, когда на небесах раздавали мозги? Пьяный валялся? Во что хочешь преврати! На, соберись. — Я налил ещё полстакана водки и протянул ему. — Соберись, соберись. И подумай, что нам сейчас больше всего нужно.

— Что-что… — Кабанчик залпом замахнул стакан и занюхал рукавом. — Выход нам нужен. Дверь нужна. И что с того? Я же не Алиса в Зазеркалье, расти-сжиматься по желанию не умею. И ты не Алиса. И Ленка тоже не Алиса. Даже если я эту штукенцию в дверь переплавлю, на хрена… Ой…

Он вдруг умолк. Я поднял взгляд, посмотрел на Серёгу, потом на стену и почувствовал, как у меня отвисает челюсть.

Сталактиты медленно плавились и изменялись, текли, как белый воск по свечке, формируя из себя высокий, узкий, вытянутый прямоугольник. Не прошло и минуты, как перед нами в каменной стене образовалась стильного дизайна бронедверь, окрашенная в цвет слоновой кости, с аккуратным косяком, глазком, звонком и номером «13».

Кабан икнул и выронил стакан.

Пока мы с Серёгой упражнялись в расширении сознания, остальные мало обращали на нас внимания. Но появление загадочной Двери (я так и буду называть её с большой буквы — Дверь, — должен же я её как-то называть) не могло остаться незамеченным. Все побросали свои дела и в молчаливом изумлении сгрудились у нас за спиной. Серёга стоял и ошеломлённо вертел пальцем настройку радиоприёмника. В принципе поймать что-то под землёй невозможно, но Кабанчик со своим «харлеем» порой творил чудеса. Наконец Серёга наткнулся на какую-то волну. Из крохотного динамика сквозь шум помех послышался зыбкий наплыв клавишных, и вкрадчивый, какой-то летаргический голос солиста затянул:

Много дивного на свете,Стоит дверь лишь распахнуть.Подойдите ближе, дети,Я вам что-то расскажу.

Сердце у меня заколотилось, а по спине торжественным маршем прошлись мурашки. Прошлись со вкусом, строевым, побатальонно, на одного линейного дистанции, — руки по швам, равнение на мавзолей. «Пикник» в приёмнике продолжал гипнотически звенеть стальными струнами, Эдик Шклярский распинался вовсю:

Жили здесь двое — горячая кровь,Неосторожно играли в любовь.Что-то следов их никак не найти,Видно, с живыми им не по пути.С каждым днём тише негромкий мой шаг,А сердце — как клетка, где птицей бьётся душа.Вижу, как идёт навстречуКто-то в белом и с косой.Все мы гости в этом мире…Пора домой![11]

Мурашки на моей спине закончили печатать шаг и потянули бронетехнику. Я передёрнулся. Кажется, на сей раз мы с Серёгой влипли во что-то действительно серьёзное.

— Ни хрена себе, — выразил общее мнение Димка. — Гм. Интересно, откуда это здесь? Не может быть, чтоб вот так, без нашего ведома… Может, КГБ?

— ФСБ, — машинально поправил его Денисыч. — Кабан, выключи свою шарманку! Нет, на наших не похоже. Чего им тут делать? Это какие-то «новые русские» балуются. Наверное, просто подземный ход с чьей-то дачи.

— Нет, — сказала Ленка, нервно поводя плечами. — Это они.

Сказала она так, что все сразу поняли, о ком идёт речь.

— Открывай, — скомандовал я Серёге.

— Чем? — опешил он.

— Чем хочешь открывай, ты же её как бы создал… Попробуй «харлеем».

Серёга неуверенно покосился на дверь, потом на фонарик в руке и потянулся к кнопке звонка.

— Может, лучше позвоним?

— Нет, лучше не надо. — Денисыч перехватил его руку на полпути и мягко, но решительно опустил: теперь он ощущал себя в своей стихии. — Пока преимущество неожиданности на нашей стороне, мы на шаг впереди. Открывай.

— Я не уверен… Ладно, попробую.

Серёга погасил фонарь, нагнулся над замком, с минутку чем-то там поковырял, и Дверь с неожиданной лёгкостью отворилась. Не было ни лязга замка, ни сигнала тревоги, даже петли не заскрипели. Денисыч нахлобучил шляпу, из-за чего сразу стал похож на Индиану Джонса, вынул пистолет, затоптал окурок и жестом скомандовал остальным: вперёд. В две минуты мы собрались, упаковали сумки, глотнули напоследок воды из озерца и шагнули в распахнутый зев загадочного туннеля.

За Дверью оказался прямой коридор, полого уходящий в обе стороны, направо и налево. Мы подкинули монетку и решили двигаться по ответвлению, уходящему вниз. Уклон был небольшой, ступеньки отсутствовали. Пол оказался ровный и шероховатый, ноги не скользили. Световые лучи метались в темноте, потом на стенах через равные промежутки стали попадаться широкие, матово светящиеся полосы. Я потрогал одну из них и не ощутил под пальцами ничего похожего на светильник: стена как стена, словно полосу просто нарисовали Серёгиным фломастером. Свет был совершенно холодный. Я хмыкнул. Если коридор, как и Дверь, был создан воображением Кабанчика, в этом не было ничего удивительного. Но если нет, тогда…

Под потолком ощущался встречный ток холодного воздуха, несильный и ровный; Димка, топавший сразу за мной, то и дело нервно принюхивался и фыркал. Сколько мы так прошагали, не смогу сказать, когда шедший впереди Фил вдруг остановился и поднял руку. Мы встали тоже. Коридор делал резкий поворот, за которым взгляду открылся большой зал, явно искусственного происхождения, неярко освещённый всё теми же загадочными полосками. Неоновые отсветы ложились на лица моих спутников, делая их похожими на киношных вурдалаков.