— Из-за меня вы были вынуждены покинуть Лондон без вещей. И я чувствую себя неловко. — Коннор достал ожерелье из футляра. — Что касается этого, оно принадлежало матери моего отца, которая подарила его на свадьбу моей матери. Когда та поняла, что отец выносит из дома и продает абсолютно все, она отдала его мне. Для сохранности.
Алексе хотелось что-то сказать. Но что?
Коннор сжал руку в кулак, ожерелье исчезло в его ладони.
— Тогда мне было всего лишь восемь лет. Но поскольку мама выпила много шампанского, прежде чем пришла ко мне в комнату, полагаю, ирония ситуации — ведь она попросила помощи у малыша! — от нее ускользнула. У меня, как и у любого другого ребенка, был тайник для воображаемых сокровищ. Я опустошил его, убрал туда мамины драгоценности и забыл о них. — Он с шумом выдохнул воздух. — А сегодня вот вспомнил.
— Но, сэр, — запротестовала Алекса, когда граф разжал кулак и осторожно надел ожерелье ей на шею, — вы не должны… вам не следует…
Он не обратил на протесты внимания.
— Графиня Линсли должна появляться на людях в фамильных драгоценностях.
Жемчуга показались Алексе сначала кусочками льда, потом язычками пламени.
— Не стоит растрачивать их блеск на притворщицу, сэр. — Алекса опустила ресницы, опасаясь, что Волкодав прочтет ее мысли. — Их следует сохранить для настоящей жены.
— Мы уже так давно притворяемся, — усмехнулся граф, — что еще один вечер ничего не изменит.
День медленно умирал, а с ним и желание постоянно держать себя в руках. Эта игра ей не по зубам. Неожиданно Алекса почувствовала, что не в силах больше притворяться. Кто она такая? Всего лишь неопытная юная леди, неуверенная, сбитая с толку. Она совершенно не подходит этому уставшему от жизни человеку.
Отвернувшись, она прижала руку к своему украшенному драгоценностями горлу.
— Честно говоря, сэр, не знаю, как жить дальше. Я чувствую себя потерянной… заблудившейся.
— Не всегда легко отыскать свой путь в жизни, — тихо ответил граф. — Не вы одна зачастую испытываете неуверенность, не зная, где свернуть.
Солнечный луч высветил в его глазах сожаление о путях, по которым он так и не прошел. Или ей это только показалось?
— Но волк… — пробормотала Алекса. — Он ведь всегда знает, куда идет.
— Волчьи ямы подстерегают каждого из нас.
— Вы добры, — неуверенно улыбнулась Алекса.
— Нет, я всего лишь правдив. Не путайте эти два понятия, Алекса. — Его голос снова приобрел обычную резкость. — Вы должны делать каждый шаг с большой осторожностью, иначе в этом недобром мире, полном рыскающими в поисках добычи хищников, вас сожрут заживо.
У нее перехватило дыхание. Коннор стоял близко — так близко, что она чувствовала его запах — свежий, земной, мужской.
Пьянящий.
Алекса едва слышно пролепетала:
— Я не боюсь вас, сэр.
— Очень зря, Алекса.
Его дыхание обжигало шею. В какой-то момент она ощутила легкое прикосновение его теплых губ, такое легкое, что она даже усомнилась, было ли оно на самом деле, или просто ей слишком сильно хотелось почувствовать его поцелуй, вот она и приняла желаемое за действительное.
Собрав в кулак все свое мужество, Алекса повернулась и подняла глаза, встретившись взглядом с Волкодавом. Ей показалось, что в них тоже видна неуверенность. Не думая, она медленно подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке… подбородку… и почувствовала начавшую пробиваться щетину.
— Вы должны бояться меня! — прорычал он.
Но она не боялась. Положив руки на его широкие плечи, она приподнялась на цыпочках и коснулась губами уголка его рта, ощутив чуть пряный запах бренди. Сила, с которой ее влекло к этому мужчине, ошеломляла.
Коннор.
Ее губы снова коснулись его губ, и на короткое мгновение Волкодав смягчился и ответил нежным поцелуем.
Но все кончилось очень быстро, и Алекса осталась одна, и только холодный воздух одарил мимолетной лаской ее горящее лицо.
Отпрянув, Волкодав взял ее безвольно упавшую руку и положил на свою — согнутую в локте. Алекса почувствовала твердость его мышц.
— Сегодня, Алекса, вам ничего не грозит.
Глава 14
— Все было превосходно, леди Киллингуорт, — проговорил мистер Чатсуорт.
Леди Киллингуорт. Алекса поднесла к губам бокал. Вино приятно согревало и позволяло не чувствовать себя самозванкой.
— Великолепно, — улыбнулась Сюзи и подмигнула.
Алекса почувствовала, что краснеет. Поспешная беседа с миссис Коллоуэй и недавно нанятой служанкой привела к тому, что был подан простой, но очень вкусный ужин: бараньи отбивные, морковь и сыр с соседней фермы. Бекки нарвала большой букет диких роз, лозы которых покрывали стены сада плотным ковром. На столе были хрустальные бокалы, китайский фарфор и серебряные столовые приборы — все это Алекса обнаружила на чердаке и принесла вниз несколько дней назад. Скатерть и салфетки сияли хрусткой белизной.
В целом она не ударила лицом в грязь в роли графини.
С гостями она чувствовала себя свободно. И миссис Чатсуорт, и ее муж вели себя совершенно естественно, много шутили, смеялись и беззлобно поддразнивали друг друга и хозяина дома. Даже граф лишился своей всегдашней невозмутимости и улыбался особенно смешным замечаниям. Алекса тоже наслаждалась компанией, в которой не было ничего от напыщенной официальности светского общества. Она с самого начала была настроена против подруги графа, но постепенно ее враждебность исчезла. Невозможно не смягчиться, когда к тебе относятся с таким веселым дружелюбием. В Линсли-Клоуз ничто не напоминало натянутую атмосферу светских гостиных, и было это в основном благодаря Сюзи.
Родственная душа? Учитывая большую разницу в жизненном опыте…
Алекса не могла не бросить взгляд украдкой на Эндрю Чатсуорта. Хотя Сюзи до встречи с мужем вела не самую добродетельную жизнь, своему высокородному мужу она явно казалась безупречной. Его глубокое уважение было видно в каждом жесте, в каждом взгляде. Счастливыми сияющими глазами он следил за каждым ее движением, даже если его внимания в этот момент требовал кто-то другой.
Уже в который раз Алекса почувствовала укол ревности. Хотя Сюзи отвечала мужу взаимностью, ее внимание к графу выдавало определенную близость между ними, правда, справедливости ради Алекса признавала, что это была близость скорее хороших друзей, чем любовников.
А Коннор? По его лицу, как обычно, ничего нельзя было прочитать.
К сожалению, она не владела искусством приковывать к себе восхищенные взгляды мужчин. За ней еще никто и никогда не следил с таким восторгом, как муж за Сюзи. Еще раз покосившись на Коннора, Алекса со вздохом отвела глаза. «Не будь идиоткой». Когда притворяешься не тем, кто ты есть на самом деле, это ничем хорошим не закончится. Она уже притворялась юным джентльменом, прожженным карточным игроком, опытной светской леди — и никого не обманула. Никого, кроме себя.