Читать интересную книгу Пластуны Его Величества - Алексей Волков

– Сейчас встретимся – объясню, – вряд ли служащие Порта-Прин могли перехватить разговоры, не было у них подобной техники, однако существуют вещи, которые стоит говорить лишь лично, предварительно убедившись в отсутствии любых записывающих устройств.

– Понял.

– Да. Лучше чтобы свидетелей тоже не стало, – после некоторой паузы добавила Чейли. – Только где-нибудь подальше. В пустыне, что ли. Высадите и…

– Зачем? Можно устроить катастрофу, – немедленно отозвался генерал. – Мало ли…

Как человек военный, он мыслил глобально.

– Еще лучше, – один камень свалился с души звезды визиния. – Я немедленно выезжаю. В крайнем случае положите их всех там же.

– Жду, – односложно отозвался генерал.

Приятно иметь дело с понимающим человеком!

Палач никогда не представляет себя в роли жертвы, напавший из засады редко ждет, что ловушка захлопнется и для него.

Вид падающих мертвыми товарищей вызвал у живых растерянность, та – панику. Лишь двое попытались ответь огнем на огонь, и сразу повалились продырявленные свинцом. Прочие напрочь забыли о своем оружии, и принялись метаться, словно где-то рядом могло скрываться спасение.

Кому-то повезло избежать пуль на несколько долгих мгновений. Затем…

Довольно быстро живые разделились. Не в силу заранее спланированных действий, или в результате хитроумных планов. Просто позади был крутой склон, впереди – неведомые враги, и часть людей бросилось бежать вправо, а часть – влево. Слева как раз должен был объявиться есаул, потому весь огонь путешественники сосредоточили на тех, кто со всех ног несся направо.

Попасть в бегущего сложнее, но и только. Во всяком случае, вторую обойму вставлять никому из казаков не потребовалось. Лишь какой-то заведомый счастливчик довольно долго летел прочь, да и то, Бестужев получше приложился к трехлинейке, и счастье изменило беглецу.

Условия для левой группы были более благоприятные. Трое мужчин не слышали рядом свиста пуль, зато перед ними вдруг вырос казавшийся монументальным Буйволов, а чуть в стороне – Крюков.

Стволы их винтовок красноречиво смотрели навстречу приближающимся налетчикам. Двое их них послушно застыли, заранее смирившись с любой участью, и лишь последний метнулся туда-сюда и рванул прямиком к обрыву.

Гнаться за ним офицер не стал. Полковник сказал – хоть пару, и третьего можно было считать лишним.

Резкий поворот, винтовка взметнулась к плечу, и сразу же грянул выстрел.

Пуля подтолкнула беглеца в спину, заставила его ускорить ход, но ноги уже не успевали за устремившимся вперед туловищем, а обрыв был рядом.

Мелькнули подошвы башмаков, и их владелец полетел куда-то туда, куда за полчаса до полета стрелял.

Буйволов сноровисто передернул затвор и вновь наставил оружие на двоих застывших налетчиков.

Те стояли неподвижно, и лишь затем один из них сообразил вытащить из-за пояса саблю и бросить ее под ноги.

– Вот так-то лучше.

Остальные путешественники уже покинули позицию. Они шли осторожно, вдруг кто-то лишь притворился мертвым, однако мгновенный осмотр показал: выживших налетчиков не было.

Если считать с улетевшим вниз и с убитыми ранее – шестнадцать трупов.

Картина внизу не радовала. Вдоль всей Караванной Тропы валялись мертвые люди и мулы, причем, некоторые из людей были облачены в светлую одежду, весьма напоминавшую форму.

– Торговцы и солдаты из Порта, – пояснил Кангар, бросив лишь взгляд, и лишь потом добавил. – На них никто никогда не нападает.

Мгновенно всплыли пояснения об отношении аборигенов и жителей Порта. Сразу явились мысли о чьей-то провокации, призванной вызвать ответные репрессии со стороны более развитой страны.

– Поручик Бестужев! Возьмите Миронова, кого из путников, если согласятся, и осмотрите тех, на тропе, – распорядился полковник.

Судя по всему, налетчики поработали на совесть, даже явно добивали уцелевших, но удостовериться было необходимо.

– Слушаюсь! – гвардеец вскинул ладонь к козырьку фуражки.

Впрочем, перед последующим действом он еще вогнал в винтовку новую пачку патронов. Первая аксиома военного дела – оружие всегда должно быть заряженным.

Путники от спуска на дорогу не отказались. Не все. Элизабет к огорчению и облегчению Бестужева осталась в помощь полковнику в качестве переводчицы. Да и не дело женщине разглядывать окровавленные тела. Зато вторая женщина деловито подошла к поручику поближе. Вместе с Айзеком, который сейчас даже несколько лишился обычного высокомерия.

Обрыв здесь был не настолько непреодолимым. При некоторой сноровке слезть оказалось вполне возможным, только приходилось постоянно быть настороже, чтобы не сорваться и не покатиться вдоль довольно крутого склона.

Но уж лучше еще десяток таких спусков, чем один дорожный пейзаж.

Большинство людей было убито пулями, однако налетчики не удовольствовались этим, и затем еще поработали, добивая людей кинжалами.

Бестужев невольно застыл над какой-то парочкой, лежавшей рядом с убитым мулом. Если мужчина в форме всего лишь получил свинец в лоб, и все продолжал сжимать винтовку незнакомой конструкции, то молодая женщина явно была лишь ранена в плечо и в ногу, зато затем…

Кинжал почти отделил голову от тела, все вокруг было в крови, и поручик почувствовал, что его мутит. Он еле сдержал позывы желудка, и предпочел отойти прочь.

А вот Хилари смотрела без малейшего трепета, будто ей было привычным зрелище обезображенных женских тел. Да и Айзек держался молодцом. В отличие, например, от Миронова, который явно разделял чувства офицера.

Чуть впереди дорога была перегорожена обвалом, судя по его своевременности – явно рукотворным. Дополнительным подтверждением тому служил кончик ботинка, торчащий из-под камней, но раскапывать бедолагу особого смысла не было. Выжить под таким ударом на ровной местности заведомо невозможно, а хоронить… Лучше уж сообщить о случившемся в город, и пусть там решают, что и как? Звери тоже добраться до тела не сумеют, да и много ли тех зверей в горах?

– Миронов, дуй к нашим. Пусть направляются сюда, – Бестужев не сомневался, что Кречетов примет такое же решение, и лишь несколько упреждал командира.

Айзек подумал о том же, что и гвардеец. Повозки остались вместе с лошадьми, и их требовалось доставить сюда, но что делать с ним дальше, превратилось в вопрос. Через завал проехать было невозможно, а разбирать здоровые камни – это сколько времени и сил надо потратить!

Повинуясь приказу Айзека, сверху спустился азиат с английским именем Джордж и вместе с казаком отправился за подмогой.

– Это же Мьюз! – воскликнула вдруг Хилари, медленно идущая вдоль трупов.

– Да? – Айзек заинтересовано подошел, всмотрелся и кивнул. – Похоже. Надо же!

– Знакомый? – Бестужев уже несколько отошел от неприятного зрелища. Человек привыкает ко всему, в том числе – и к крови, своей ли, чужой. Но на всякий случай поручик закурил папиросу. Способствует борьбе с желудком, между прочим.

Он буквально недавно убил минимум троих, ничуть не заморачивался по этому поводу, просто пока не привык к виду трупов, да еще в таком количестве.

– Вы что? – даже удивился Айзек. – Это же знаменитый оператор из команды самой Чейли!

Судя по тону, оба имени должен был знать каждый. Но гвардеец не знал, и потому повторил вопрос в несколько иной форме.

– Не может быть! Но кто такая Чейли?

– Знаменитый новодел, – снизошла до объяснения Хилари. – Та, кто делает новости для людей.

– Репортер… Простите, разве новости делаются? Они пересказываются, – поправил Бестужев. – После того, как случаются. Делается политика, или что-то иное.

– Можно и так. Но мы считаем – опытный человек в состоянии предугадать, где и что произойдет интересного. Мир велик, и повсюду просто не успеть. Потому новости еще и делаются, – пояснил Айзек.

Довольно туманно и не слишком понятно. Или виноваты некоторые расхождения в языке? Слова тоже могут иметь разные значения, не говоря уже о смыслах, которые вкладывают в них конкретные люди.

Зато вполне понятно оружие. Гвардеец приподнял одну из винтовок, и с интересом принялся возиться с ней.

Что хорошо – любое оружие в чем-то схоже. Если долгое время имел дело с ним, при необходимости разберешься с любой маркой. Было бы немного времени, а большего не надо.

Глава двадцать первая

– Кто такие?

Кречетов чуть покачивался на носках перед пленными. Левая рука привычно лежала на эфесе шашки, правая опущена вдоль бедра. Полковник не столько говорил, сколько цедил слова, подчеркивая тем самым даже не разницу положений, а то, что не считает пленных за людей. Так, нечто гадкое, недостойное простой беседы или нормального допроса.

Элизабет перевела сначала на один язык, затем – на другой.

Лицо женщины было ледяным, как и ее тон.

Один мужчина не выдержал, понурил голову и старательно прятал взгляд, зато второй неожиданно разразился речью с явными угрозами.