Читать интересную книгу Отравление в шутку - Джон Карр

— Откуда, черт побери, — не вытерпел я, — у вас вся эта информация?

— А, это один тип из Скотленд-Ярда мне много рассказывал… Я ведь не такой уж осел… Так что с самого начала мне это показалось подозрительным. Но погодите. Прежде чем обсуждать мотив, давайте взглянем на дело с другой точки зрения. Миссис Куэйл была страшная женщина, дьявольски страшная. Возможно, у нее была склонность к некрофилии. Можете прочитать по этому вопросу Крафта-Эббинга. Я лично предпочитаю скорее касторку, но порой он способен многое прояснить. Под некрофилом я имею в виду человека, которого возбуждает зрелище смерти, покойника. Некрофилы обожают ходить за тяжелобольными, обожают обряжать покойников для похорон. Короче, их приводит в экстаз все то, что у нормальных людей вызывает отвращение. Кое-кто из знаменитых отравительниц мог вполне быть причислен к этой категории, например Луиза Вермилья и Берта Гиффорд, а также веселая женщина, которую звали Ангелом Алленгенни. Это расстройство нервной системы или желез внутренней секреции. В случае миссис Куэйл свою роль сыграли ее неврит, а также меланхолия, депрессии, нелюбовь к мужу и еще — история Джейн Макгрегор. Вы, наверное, заметили, что ее мысли были очень часто связаны с идеей смерти — у вас, кстати, об этом написано. Даже ее сны связаны с темой смерти. Впрочем, сны — это весьма шаткая почва для умозаключения. Когда ее муж выгнал Тома из дому, она пыталась отравиться. Когда она говорила с вами, то сделала вид, что боится умереть, но это было лишь притворство, и я надеюсь сейчас вам это доказать. Что же касается мотива, то тут все относительно просто. Кто еще мог так люто ненавидеть судью? Все знали, что она не могла простить ему плохого обращения с Томом. Это было началом ее болезни. И болезнь прогрессировала. Миссис Куэйл не могла думать ни о ком, кроме Тома. Болезнь и нараставшее безумие и привели ее к роковой черте. Кончилось тем, что она решила отравить мужа. Господи, но это же так очевидно. — Росситер взял желтый томик Гейне с карандашными записями на форзаце. Росситер говорил с сердитыми интонациями. Он помахал книгой перед моим лицом и сердито заговорил: — Как иначе объяснить эти слова: «Неужели личность может произвести такое впечатление?» Разумеется, речь могла идти только о Томе. Это так просто. Но вы так все усложнили, что элементарная истина исчезла за наслоениями рогаток. Твиллс то ли видел, как она украла из его кабинета гиоскин, то ли у него были серьезные подозрения на этот счет. Поэтому, когда судья упал, он сразу сообразил, что это за яд. Твиллс дал маху в другом: он упустил из виду, что она могла подсыпать гиоскин ему в бром. Она успела это сделать, он же полагал, что из-за мышьяка день-другой она будет не в форме и у него достаточно времени, чтобы решить, как действовать. Он не был уверен, что это она. Вспомните его первый вопрос в книге. Он до конца в это не верил. Но она почти одновременно отравила и бром, и содовую в сифоне.

— Когда это случилось?

— Когда все остальные обедали. Господи, у нее было полчаса полной свободы без опасения быть замеченной. Твиллс был обречен. Она не имела ничего лично против него, но он догадывался. Похоже, он довольно прозрачно намекнул ей об этом, когда посещал ее. Похоже, он надеялся, что она придет и добровольно отдаст яд, когда все улягутся спать. Потому-то он и не спал. Вы об этом упоминаете. Но она, конечно же, не собиралась делать ничего подобного.

— Но все-таки как насчет мотива? Это же не может быть только месть. Вы сами говорили про деньги.

Росситер откинулся на спинку стула. Он закурил новую сигарету, и вспышка спички высветила его ироническую и в то же время смущенную улыбку.

— Да, — сказал он. — Это выдавало ее с головой. Это как раз и указывало именно на нее. Деньги. Вы все почему-то решили, что речь идет о деньгах Твиллса, о завещании Твиллса и так далее. Черт возьми, я пытался переубедить вас, вы даже записали, что я вам говорил. Но вы упрямо пытались втянуть в это Твиллса. Он возникает исключительно потому, что заподозрил миссис Куэйл. Речь идет не о его деньгах. Речь идет о том, чтобы деньги судьи достались изгнанному из отчего дома Тому.

— Но у судьи нет состояния, — удивленно произнес я. — Он потерял свои деньги.

— Правильно. Но миссис Куэйл была единственным человеком в доме, кто об этом не знал.

На улице один за другим загорелись фонари. Официанты стали зажигать газовые лампы, скрипачи настраивали скрипки. Росситер в шляпе набекрень напоминал смущенного домового. Он стал сворачивать очередную гигантскую сигарету.

— Прошу прощения, — сказал он, — но я пытался обратить ваше внимание на этот факт. Кларисса тоже сделала на это упор. Из всех членов семейства Куэйлов лишь миссис Куэйл не знала, что судья на мели. Потому-то Твиллс и написал: «Что это было: надежда на деньги или прогрессирующая болезнь?» Она видела, что судья не собирается смягчаться, а потому, когда пришло отчаянное письмо Тома с просьбой прислать денег, она и вовсе спятила. Она представляла больного, несчастного мальчика, и сердце ее разрывалось. Поэтому она совершила покушение на убийство. Она уничтожила завещание судьи, ибо опасалась, что в нем оговаривается лишение Тома наследства. В случае кончины судьи и отсутствия завещания она оставалась бы единственной наследницей и могла одарить Тома из судейских богатств. Не буду комментировать ее опрометчивый шаг, но все ее старания были тщетны с самого начала.

— Значит, она уничтожила завещание?

— Этого мы не узнаем никогда. Во всяком случае, она искала его повсюду. Открыв ящик стола, она обнаружила рукопись. Она ненавидела судью так сильно, что сожгла ее. Возможно, она просто вымещала злость, вызванную неудачей в поисках завещания. Возможно, она решила, что это самое дорогое, что осталось у судьи, или что рукопись вытеснила из сердца любовь к Тому. Возможно, и то и другое. Но это была хорошая улика. Из всех членов семьи лишь она ненавидела его настолько, чтобы сжечь его рукопись. Может, она сожгла и завещание. Твиллс и сам не был уверен, что именно произошло, как вы прекрасно помните. Вы придумали фантастическую теорию о том, что судья вынашивает коварные планы против Твиллса и его денег. Извините, но это же курам на смех. Твиллс не думал о новом покушении на себя, когда задавал вопрос: «Что это было: надежда на деньги или прогрессирующая болезнь?» Обратите внимание на слово «было». Он имел в виду покушение на судью, то, что уже произошло. В общем, вы не обратили внимание на огромный указатель. Кто еще мог пытаться отравить судью Куэйла из-за денег, если не единственное лицо в доме, не подозревающее о том, что он разорен? Надо дать записям из книги Гейне самое простое истолкование, и тогда вы находите правильный ответ. Он взывает к вам, вопит… Недаром я сказал: все выглядит скверно для судьи. Он был целью ее посягательств, она была твердо намерена убить его. — Росситер замялся и продолжил: — Ну, а Клариссу убили….

— Клариссу убили, — перебил я, — когда миссис Куэйл находилась в постели и рядом дежурила медсестра.

Росситер хмыкнул и снова постучал по рукописи:

— Объяснение содержится вот тут, только вы его тогда не поняли. Я тоже разобрался, лишь когда прочитал вашу книгу. Если бы я был с Ридом, Сарджентом и вами, когда допрашивали старую даму, возможно, я бы сумел предотвратить гибель Клариссы. Но я свалял дурака и остался внизу. Из ваших записей видно, что миссис Куэйл вела себя совершенно последовательно. Она не знала, что судья остался жив, и только вы ей это сообщили. Она-то считала, что выполнила свою задачу. Никто не говорил ей об этом, а сама она спрашивать не смела. Затем Рид сказал — это у вас записано, — Росситер стал листать страницы, — что кто-то пытался отравить судью, но он остался жить. Это чуть ее не доконало. Вы сами пишете, что она ответила: «Пытался отравить? Вы говорите, кто-то пытался…» Это почти что признание. Она, разумеется, постаралась тотчас же загладить свой промах и перешла на излюбленную тему смерти. Смотрите, что творилось в ее голове. Первое, что пришло ей на ум после этого, — Том. Она подвела Тома. Она не сделала то, что обязана была сделать. Она начинает бормотать что-то маловразумительное, и вы уходите. До этого, кстати, она попробовала сбить вас со следа, рассказав невероятную историю о том, что «кто-то из девочек» украдкой проникал в ее комнату и не отозвался, когда она окликнула.

— Почему невероятную?

— Скоро поймете. Это вполне сочетается с тем, что она совершенно не боялась покушения, как бы она ни уверяла в обратном. Старуха, да будет вам известно, была никудышней лгуньей. Я это сразу понял, потому что я и сам такой. — Он печально помотал головой. — Потому-то я и попадаю в такие переделки. Никак не могу убедительно соврать. Приходится, стало быть, молчать, а это заставляет кое-кого думать, что я, видать, немного не в себе… Ну а что касается миссис Куэйл, то она пыталась косвенно бросить тень подозрения на Мери. Она недолюбливала Мери, потому что та всегда была очень уж непреклонная по отношению к Тому. Кроме того, у Мери, по мнению миссис Куэйл, были самые благоприятные возможности совершить преступление, и потому именно о ней старуха подумала в первую очередь.