— Знаю, — ответила я. — Вы мне рассказывали. Не говорите об этом. Выбросьте из головы. Не думайте о том, что мучит вас.
— Это запечатлено у меня в памяти. Я не могу об этом забыть. И не могу поверить, что больше не увижу моего Эдуарда, Я растила его сильным...
Я содрогнулась, вспомнив, что он потребовал обезглавить пленных и вместе с матерью наблюдал казнь. Несчастный ребенок! Несчастная Маргарита! Она сделала его таким, каким он был, а каким он был, я толком не поняла. Знаю только, что замечала в нем жестокость и мысль о браке с ним приводила меня в ужас. Я могла лишь радоваться своему избавлению, но мое избавление являлось для нее горем.
— Я никогда не забуду Хексхем, — сказала Маргарита. Бессмысленно было пытаться отвратить ее мысли от прошлого, а поскольку я была рядом, она испытывала неодолимую жажду вести речь об ужасающих событиях в своей жизни. — Там мы потерпели страшное поражение. На поле битвы властвовал враг. Генрих бежал. Он не любил битв и стремился скрыться от них при первой возможности. Я осталась там с моим сыном... еще малышом. И знала, что враги убили б его, попади он им в руки. Он был еще ребенком, но уже представлял для них угрозу. Был наследником трона и всю жизнь являлся бы соперником Йорков. Для них он был важнее Генриха. Генрих никогда не был настоящим правителем, но умри он, законным королем стал бы мой сын. Враги убили бы его при первой возможности. Что нам оставалось делать? У нас не было солдат, не было даже лошадей. Я схватила мальчика за руку и побежала с ним к лесу.
— Куда вы держали путь?— Я не имела понятия. Мне только хотелось увеличить расстояние между нами и армией Йорков. Итак, мы бежали в лес. Я твердила себе, что мы встретим кого-нибудь, преданного Ланкастерам... и он нам поможет. Но вскоре мы наткнулись на шайку воров. Воры окружили нас. Никогда не забуду, как заблестели их глаза при виде драгоценных камней на нашей одежде. Они принялись нас грабить. Спасаясь от одной опасности, мы повстречали другую.
Я взяла ее за руку.
— Не рассказывайте, пожалуйста. Не мучьте себя.
Маргарита печально улыбнулась.
— Это все позади. И та встреча была не худшей в моей жизни. Я предпочла бы оказаться окруженной ворами в лесу, чем находиться в этой скорбной тюрьме. Тогда нам повезло, пока воры ссорились из-за драгоценных камней, я увидела возможность бежать. Схватила Эдуарда за руку, и мы нырнули в лес. Деревья были густыми, частыми, и вскоре мы скрылись.
— Вы освободитесь из тюрьмы, — сказала я.— Вот увидите. Ваш дух силен, его не сломить. Разве не всегда было так?
— Но теперь я старуха, и заботиться мне не о ком.
— У вас есть дом... отец. Вы его любите. И встреча с ним доставит вам радость.
Маргарита кивнула.
— Да... это так. А тогда в лесу нам посчастливилось. Вскоре мы столкнулись еще с одним грабителем. Он не походил на тех — это был рослый мужчина с довольно благородным лицом и вежливыми манерами. Изгой. Я представила ему Эдуарда. Сказала: «Это сын вашего короля. Спасите его». Я пошла на риск, и выражение лица этого человека странно изменилось. Он был тронут то ли моей просьбой, то ли красотой и достоинством мальчика. Сказал: «Следуйте за мной» — и повел нас к хижине, где жил вместе с супругой. Они накормили нас и вывели в безопасное место.
— Кто же это был?
— Некий джентльмен, сторонник Ланкастеров. Из-за войны он лишился дома и состояния, поэтому вынужден был вести жизнь изгоя в лесу.
— Вдохновляющая история, — сказала я. — Хорошо, что вы мне ее рассказали. Она не вселяет в вас новых надежд?
— Утешаешь меня, — заметила Маргарита. — Скажи, как тебе позволили навестить столь опасную узницу?
— Может, вас не считают опасной.
— Будут считать до конца моих дней.
— Видимо, герцог Глостер упросил короля, он знал, как мне хотелось повидаться с вами.
— Запомню, — сказала она. — Это скрасит мои черные дни.
— Раз так, я вдвойне рада, что приехала.
Продолжая стискивать мою руку, Маргарита сказала:
— Странная штука жизнь. Ко мне приехала дочь человека, которого я много лет считала злейшим врагом. Ты единственная, кто мне посочувствовал и пришел меня подбодрить.
— Вы же установили с ним дружеские отношения.
— То была не дружба. Он мстил тому, кого возвел на трон и кто не оправдал его надежд. Я это понимала. И хотела использовать его месть в своих целях. Дружбой тут и не пахло.
— Как бы хотелось, чтобы люди не мстили друг другу.
— То-то и трагично, что почти всем нам рано или поздно хочется этого.
— Мне пора, — сказала я.
— Я никогда не забуду твоего прихода. Маргарита обняла меня.
— Какая жалость. У нас с тобой была истинная дружба. Между нами, несмотря ни на что, возникла привязанность.
— Я буду молиться за вас, — сказала я.
— И я за тебя. Желаю счастья, дитя мое... не ставшее моей дочерью.
— Я всегда любила Ричарда. Маргарита печально улыбнулась мне.
Вошел стражник.
Когда я вернулась в Уорик-корт, Изабелла ждала меня. Рассеянно выслушав мой рассказ о визите в Тауэр, она неожиданно выпалила:
— Георг недоволен!
Я изумленно взглянула на нее. -Чем?
— Тобой и Ричардом. Он считает это недопустимым.
— Не понимаю.
— Говорит, ты слишком юна и неопытна для замужества.
— То есть как? Большинство моих сверстниц уже замужем. И если бы принц Эдуард не погиб, я уже состояла бы в браке.
— Анна, Георг против.
— Георга это не касается.
— Касается. Король назначил его твоим опекуном. Мне кажется, ты не можешь выйти замуж против его воли.
— Ерунда. Ричард говорил о нашем браке с королем и получил его согласие.
— Георг утверждает, что он твой опекун и поэтому выдавать тебя замуж его дело.
— Тут наверняка какая-то путаница.
— Георг очень сердит.
— Если он недоволен нашим решением, мне очень жаль, но это не удержит нас с Ричардом.
— По-моему, может удержать.
— Никогда не слышала ничего подобного.
— Он сказал, Ричард хочет жениться на тебе только потому, что ты богатая наследница.
— Ричард наверняка об этом не думал.
— Не будь наивной, Анна. Думал и еще как. Наш отец был самым богатым человеком в Англии. Мать тоже обладает значительным состоянием. У нас с тобой большое наследство.
— Я думала, владения отца конфискуют, так как с точки зрения короля он погиб изменником.
— Не знаю, не знаю. Отцу досталось много земель от нашей матери, и Георг говорит, что поскольку я его супруга, они теперь принадлежат мне и ему.
— Разве мать утратила права на них?
— Мы не знаем, считают ее изменницей или нет. Болье она покинуть не может, поэтому в определенном смысле является узницей. Я об этом не думала, но Георг, естественно, знает.