Читать интересную книгу Взгляд василиска - MAKC MAX

   7.

   Прошло десять минут, потом еще пятнадцать, но на набережной по-прежнему все было тихо и спокойно. Гуляли люди, проезжали машины, светило солнце, лоточник около гранитного спуска к реке выкрикивал названия популярных в этом сезоне сортов мороженного, переодетый казак курил на лавочке, отложив в сторону, так и не прочитанную газету, а двое других неторопливо потягивали под пестрым тентом летнего кафе свое все никак не убывающее пиво. Все было обычно и узнаваемо, однако, не смотря на эту благостную картину, на душе у Вадима было не спокойно, и беспокойство его, казалось, только усиливалось с каждой прошедшей минутой. Что-то было не так, вот только, что именно, он никак не мог ухватить, и от судорожных попыток понять, что же его насторожило, начинал нервничать еще больше.

   - Что-то затевается, - неожиданно прервал его напряженные размышления Давид.

   - Да? Ты тоже чувствуешь? - Реутов как будто даже обрадовался, что это не паранойя у него в голове разыгралась.

   - Я не чувствую, - как-то по-особенному ответил Казареев. - Девушка с цветами, мамаша с коляской ...

   "Девушка? Какая, к черту ...?"

   И тут Вадим, наконец, увидел. Парень с девушкой, которые появились на набережной минут пять - шесть назад и стояли все это время к нему спиной, глядя через парапет на медленно текущую из ниоткуда в никуда воду, теперь повернулись, пересекли тротуар, и пошли через проезжую часть, очень удачно угадав на зеленый свет светофора, прямо по направлению к "пьющим" пиво офицерам. Парень - "Студент? Чиновник?" - нес в левой руке портфель, а у девушки был пышный букет в подарочном оформлении, так что стилизованная под вологодские кружева белая оберточная бумага совершенно скрывала кисти ее рук. На руки Реутов обратил внимание только потому, что Давид сказал ему о цветах. А вот быстрый и какой-то совершенно не соответствующий ни стилю девушки, ни окружающей обстановке, взгляд, брошенный ею "вокруг", увидел сам и сразу же подобрался, потому что таким острым, сосредоточенным взглядом на людей и машины, составляющие обычный уличный фон, влюбленные девушки - да и вообще гуляющие люди - не смотрят.

   "Они что ...?"

   Но, если это действительно были они, то развязка должна была наступить буквально в ближайшие секунды, потому что молодая женщина с коляской только что прошла мимо них с Казареевым, неумолимо приближаясь к курящему на скамейке казаку, а с другой стороны ей навстречу быстро шел мужчина в распахнутом сером плаще и, улыбаясь во весь рот, махал рукой. Левой. Потому что правая была у него в кармане плаща.

   - Артем! - "радостно" крикнула женщина и тоже замахала свободной рукой, одновременно прибавляя шаг.

   Все вроде бы было узнаваемо. Но то ли взведенные нервы обострили его восприятие, то ли эти так торопились, что не продумали всех мелочей, но фальшь в поведении этих двух пар, как будто совершенно не связанных между собой, мгновенно бросилась ему в глаза, стремительно отбрасывая Реутова из спокойного и устроенного мира девяностых, в безумие военного лихолетья.

   - Держи! - Он сбросил с плеча сумку и, не оглядываясь, сунул ее Давиду. - Не спорь!

   - Достань машину! - Бросил он через плечо, уже выходя из-под театрального портика, где они все это время стояли с Казареевым, покуривая, в тени колонн.

   - Сударыня! - Крикнул он, спускаясь по ступеням. - Сударыня! У вас колесико ...

   Но женщина на его окрик внимания не обратила, продолжая быстро приближаться ко все еще ничего не подозревающему переодетому офицеру.

   - Сударыня! Ваша коляска!

   А вот ее "муж" Вадима увидел сразу, и улыбка мгновенно исчезла с его губ, а рука медленно, как в дурном сне или при замедленной съемке, поползла вверх из кармана плаща. Однако услышал Вадима не только он. Еще несколько человек на бульваре оглянулись на Реутова, почти сразу же, как и следовало ожидать, переводя взгляды на женщину с коляской. Посмотрел на нее и казак - она как раз остановилась вдруг и нагнулась над коляской - посмотрел, нахмурился и начал подниматься со скамейки.

   В следующую секунду рука "Артема" возникла из кармана, уже удлиненная зажатым в ней пистолетом, но от Вадима его внимание отвлекло резкое движение казака, и Реутов, уже не просто шедший, пусть и быстрым шагом, а бежавший к ресторану, не раздумывая, воспользовался этой столь удачно возникшей паузой. Он выхватил револьвер и выстрелил навскидку, одновременно фиксируя взглядом переодетого офицера, который сгоряча, и не разобравшись, мог ведь и в него самого пульнуть. Но у того табельный "Гурьев", уже наполовину вытянутый из кармана пиджака, за что-то там зацепился - вероятно, за подкладку - и Вадим тут же перевел взгляд на женщину, с которой как раз теперь поравнялся. Он увидел главное, она не поправляла одеяльце, как следовало бы ожидать, и не соску младенцу давала, а снимала в это как раз мгновение с предохранителя какой-то не знакомый Реутову автомат. Но, разумеется, все произошло так быстро, что он не только не задумался над тем, что это за пистолет-пулемет такой, он вообще сейчас ни о чем не думал, действуя исключительно спонтанно и почти без вмешательства сознания. Поэтому Вадим просто ударил ее на бегу в висок, увидел "Артема", которого удар пули в правое плечо толкнул назад, останавливая и разворачивая вокруг своей оси, "ряженого", все еще лихорадочно тянущего из кармана свой застрявший там пистолет, и естественно "барышню с цветами". Букет, отброшенный за не надобностью, еще не успел упасть на тротуар, а она уже расстреливала в упор тех двоих бедолаг, что только что неторопливо - под разговор - потягивали пиво. А еще он увидел - каким-то образом охватив бульвар одним коротким взглядом - ее парня, доставшего из портфеля такой же, как уже виденный им чуть раньше в детской коляске, короткоствольный автомат, и разворачивающегося теперь ему навстречу, и тяжелый черный Коч, выехавший вдруг из потока машин на тротуар, и несущийся, распугивая прыгающих во все стороны людей, ко входу в ресторан.

   "На раз!"

   Преодолев одним прыжком пространство, разделяющее их с казаком, Вадим на мгновение блокировал тому вооруженную руку, крикнул прямо в лицо - "Спасай генерала, мудак!" - и, не дожидаясь ответа, отшвырнул офицера в сторону, выводя тем самым из-под огня, а сам бросился дальше, непрерывно стреляя на бегу, пока в револьвере не кончились патроны. Ударил выстрел, другой, но, добежав до переулка перед рестораном, и, свернув в него, Реутов на несколько мгновений перестал быть мишенью. Однако около служебных дверей ресторана, о которых он как раз подумал, находился еще один подозрительный субъект, который сразу же обернулся в сторону Вадима.

   - Не стрелять! - Властно приказал Реутов, переходя на шаг. - Полковник Реутов. Третье Главное Управление! Доложите обстановку.

   - Какой Реутов? - Опешил мужчина, пытаясь, вероятно, сообразить, где он слышал это имя, но в тот момент, когда он это все-таки вспомнил и хотел, было, вскинуть руку с пистолетом, Вадим швырнул нож.

   То, что клинок вошел мужчине в правую половину груди, Вадим увидел еще на бегу, но в это время на бульваре и где-то в глубине здания - по-видимому, в ресторане - загремели частые выстрелы, и ему стало не до того, остался тот, жив, или нет. Он только подхватил выпавший из руки раненого или убитого им человека пистолет, перебросил его в левую руку, одним резким движением вырвал из груди лежащего на асфальте человека свой нож и, перехватив скрытым хватом, то есть, так, что окровавленное лезвие легло точно вдоль линии руки, ворвался в служебные помещения ресторана.

   Здесь было пусто, если не считать нескольких поваров попрятавшихся от вспыхнувшей перестрелки в углу большой кухни, где от пуль их должна была защитить огромная железная плита. Однако для Реутова они опасности не представляли, и интереса, соответственно, тоже. Пробежав через кухню и маленький предбанник, он сходу ворвался в ресторанный зал, и, как тут же выяснилось, успел, что называется, в последнюю минуту. С улицы стреляли прямо сквозь разбитые вдребезги высокие ресторанные окна. А в зале, в общем-то, и укрыться было негде. Поэтому все посетители находились сейчас на полу. Большинство из них просто лежали среди битой посуды и разбросанной еды, прикрывая головы руками, но несколько женщин и мужчин целенаправленно ползли под огнем к дверям на кухню. Так что Вадиму сразу же пришлось перепрыгнуть через одного такого пластуна и тут же самому упасть на пол, откатываясь в сторону, потому что его появление вызвало крайне оживленную реакцию по ту сторону выбитых окон, где за черным Кочем прятались нападающие, не попавшие в зал только потому, что здесь им все-таки дали отпор. В противоположном углу за перевернутым столом лежали Полина и ее отец, который экономно, но опасно отвечал на выстрелы с улицы из своего пистолета. Это, по-видимому, и задержало нападавших.