Он полностью вернулся к обычной настороженности и сообразил, что лагерь тихо зашевелился и Моргейн приподнялась на локте.
— Они там проснулись, — неохотно сказал он.
— Лучше всего нам немедленно забрать Чи и уехать отсюда, — ответила она.
— Я найду его.
Она положила руку ему на грудь. — Нет, не уходи. — Тонкие пальцы пробежали по его броне. — Сначала лошади. Потом мы вместе найдем Чи, если он уже не здесь. Иначе нам так быстро не выбраться.
Она всегда была осторожна. Но сейчас для осторожности была другая причина. Внезапно он насторожился, даже больше, чем мгновение назад, предчувствие опасности охватило его, хотя он и не понимал почему.
— Да, — сказал он. Он понимал, что это похоже на инстинкт, и не относился к этим импульсам очень серьезно; но насторожившаяся Моргейн, которой он обычно доверял, нагнала на него холоду и прочистила голову быстрее, чем любая холодная вода.
Он собрался и вышел из шалаша.
Снаружи лежал мир, серый и мокрый от висевшего тумана, но их свернутые одеяла остались сухими, только в капельках росы — хотя он и не ожидал дождя, но, на всякий случай, набросил камышовую циновку на добрую кожу, покрывавшую их вещи; недаром он родился в горном Моридже, где обильная роса и внезапный дождь — самое привычное дело. Лошади замотали головами, переминаясь с ноги на ногу, когда он подошел к ним, и, пока он работал, игриво махали хвостами, довольные тем, что он их высушивает.
Внизу, вокруг погасшего костра, сновали закутанные в одеяла женщины, странные движущиеся силуэты, появлявшиеся из хижин, похожих на их собственную, и плывшие сквозь туман, среди едва двигавшихся фигур мужчин, тоже закутанных в одеяла, которые только начали вставать и бродить у границ лагеря.
Моргейн вышла из хижины с их сумками и повесила их на седло Сиптаха, потом остановилась и внимательно поглядела вниз, на потухший костер и движущиеся фигуры.
— Этим утром будут болеть много голов, — пробормотал Вейни, потуже подтягивая подпругу Эрхин, и услышал, как кто-то идет к ним, через кусты; звук заставил его сердце биться быстрее, от мрачного предчувствия. — Кто это может быть?
Моргейн не ответила, но сдвинула в сторону плащ, в который закуталась, защищаясь от утреннего холода и чужих глаз, которые могли увидеть оружие, всегда бывшее с ней. Подменыш, его она носила на спине. Они стояли, глядя в направлении звука — больше чем один человек, точно.
Наконец из тумана и деревьев появился Чи, за ним хромал Брон.
— Мы уезжаем, немедленно, — спокойно сказала Моргейн. — Чи, одно последнее путешествие, и я освобожу тебя от твоего слова — только доведи нас до Дороги. Там ты можешь покинуть нас и идти туда, куда хочешь, с нашей благодарностью.
— Леди, — сказал Чи, — вы меня плохо поняли. Я хочу идти туда, куда пойдете вы и Вейни, с вами. Я и Брон, вместе. Мы оба это решили. Он все понимает. Он согласен.
— Нет необходимости, — сказал Моргейн, тряхнув головой. — Поверь мне: осталась одна единственная услуга, которую ты можешь сделать для нас, а потом тебе лучше вернуться, уйти в другое место, куда захочешь.
— Я совсем не беспомощен, — горячо заговорил Брон — очень похожий на Чи мужчина, только более высокий. Оба смотрели тем же обеспокоенным взглядом. — Леди, я хромаю, но у меня обе руки, и на лошади я не задержу вас: только нога ранена, вот и все, и она выздоравливает. Я не калека, могу сражаться и не задержу вас.
Молчание, долгое мучительное молчание. — Нет, — наконец сказала она.
Брон, который все это время не дышал, вдохнул, медленно. — Тогда, по меньшей мере, из-за меня не прогоняйте брата.
— Ты не понимаешь, — сказала Моргейн.
— Нет, леди, это вы не понимаете, — так же горячо сказал Чи и вытянул руку к Вейни. — Вейни, нас обоих ценил наш лорд, особенно Брона: Ичандрен обычно говорил, что Брон не испугался бы и самого дьявола. Ты видишь, он ранен, но он выздоровеет — я сам вылечу его; ты никогда не видел, что я могу делать, а мы оба — ты никогда не пожалеешь, если возьмешь нас, и мы будем сражаться за вас, я и Брон, с любыми вашими врагами, людьми и кел; нам не найти лучшего вождя, чем Леди, я верю в это, и Брон думает точно так же. Он знает, что вы должны сделать здесь, а что делать не надо, как надо обходиться с Арунденом — и как со мной. Скажи это ей, Вейни. Скажи миледи, что мы оплатим все, что она потратит на нас. Мы заработаем наше содержание. У нас есть состояние, Нхи Вейни, и есть достоинство.
— Чи, она не оспаривает ни ваше состояние, ни ваше достоинство.
— Тогда что? Быть может ты сомневаешься в нас? Я провел вас через земли Гаулта. Я добился от Арундена свободного прохода. Я поклялся леди. Неужели ты думаешь, что я не сдержу своего слова? Брон и я — мы пойдем с вами на свой счет, и мы докажем тебе, чего мы стоим. Возьми нас на этих условиях. Нам ничего не нужно, только, ради Бога, не оставляй нас с Арунденом.
Ох, запутанное положение, непредвиденное и мрачное, непонятная смесь чести и долга. — Ты хочешь сказать, что Арунден что-то хочет от тебя?
— За жизнь Брона, — сказал Чи. — А за мою, если вы оставите меня здесь, я буду должен отдать все, что у меня есть, и большую часть того, что получу; и нам никогда не освободиться от него. Он всегда найдет возможность загнать нас в долги, такой уж он человек. Леди, — сказал он, обращаясь прямо к Моргейн, — клянусь, мы сумеем прокормить сами себя и не возьмем ничего из ваших запасов — разве я не добыл сам себе лошадь и снаряжение? У Брона есть и снаряжение и хорошая лошадь — прошлой ночью он выменял ее на свой маленький меч. У него есть другой, побольше. Мы не замедлим вас. И мы оплатим наш путь, каждый его шаг.
— Глупость, — резко сказала Моргейн. — Двое раненых людей на территории, принадлежащей кел. И вам придется использовать наши припасы, потому что у нас нет времени для охоты.
— У нас есть еда! Мы возьмем с собой тройной запас — мы…
— Нет, Чи, нет. Если у вас есть какой-нибудь долг здесь, я могу помочь вам. Я разрешаю вам обоим ехать с нами и, по меньшей мере, отсюда я вас вывезу. Но как только мы доберемся до Дороги и проедем по ней так далеко, как возможно, мы расстанемся. И у вас не останется долгов ни передо мной, ни перед Арунденом, и ничего большего я не могу вам дать. И от вас мне ничего не нужно.
— Миледи, разве вы не пообещали, что возьмете меня с собой за ворота, если я захочу?
Моргейн застыла с открытым ртом, захваченная врасплох. Она резко закрыла его и нахмурилась. — Да, это было условие, условие, которое тебе вряд ли понравится. Ты не знаешь ничего о том мире, что лежит за воротами.
— Я думал, это было сказано ради меня — для того, чтобы защитить мою жизнь. Прошло не слишком много ночей. Если все это время ты будешь честно исполнять свою клятву, я возьму тебя с собой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});