Он вспомнил, как забавно звучит его имя на человеческом диалекте, и улыбнулся. Это ж надо — Кирпичик! Так вампиры называли драгоценный минерал, очень редко встречающийся в природе. Кирпич был самым желанным подарком для любой женщины и самым выгодным вложением денег для любого мужчины. Он решил обязательно купить перстенек с махоньким вкраплением дорогого камня и подарить его Сервизе.
Бесцельно блуждающий по комнате взгляд упал на букет чертополоха, полученный в подарок от «мифического существа», и улыбка сползла с лица. Вампир вдруг понял, что нужно сделать.
— Если мир меняет кровь, то и его жители должны измениться, — решительно проговорил он вслух. — Иначе гибель. Гибель в обоих мирах!
Человеки тоже имеют право жить. Они ничем не хуже вампиров, ведьм, демонов и других людей.
Кирпачека затопило чувство, которое явилось причиной выбора профессии, — любовь. Он любил весь мир, не хотел, чтобы кому-то в этом мире было больно. Но за столь короткое время работы в больнице его идеалистическая вера в то, что все болезни будут исцелены, сильно ослабла. Вера Кирпачека фон Гноря пошла сеткой крупных трещин. Не имея возможности спрятаться, как это делали многие из его коллег, в спасительный и так необходимый в этой работе цинизм, молодой врач жестоко страдал. Смотрел в незамутненные раздумьями глаза пациентов и не понимал. Не хотел понимать. Давно ведь уже доказано, что все болезни от нервов, только осиновая болезнь от удовольствия!
От удовольствия?..
Кирпачек замер, удивляясь, как такая простая мысль никому не пришла в голову раньше. Он кинулся к компьютеру и, пока машина загружалась, метнулся к телевизору, по пути схватив папку. В папке, не доверяя часто зависающей машине, Кирпачек хранил самые ценные документы — все данные, которые ему удалось собрать об осиновой болезни. Плюхнувшись в кресло, он положил бумаги на колени и щелкнул пультом. Экран засветился, мелькнула реклама, потом по экрану заметались маленькие фигурки детей, убегавших от безобразного существа.
Это был новый лохавудский блокбастер. Ужасный синеглазый монстр — человек — методично уничтожал выводок невинных крошек-вурдалаков, нанизывая их на осиновый кол, словно на шампур. Потом, жутко хохоча, он принялся пожирать малышей. Кирпачек содрогнулся. Кем же был режиссер, снявший такой фильм? Но потом он подумал о том, что ведь это (!) пользуется спросом, ведь это (!) смотрят, и на этом (!) зарабатывают большие деньги. Ему вдруг захотелось самому взять в руки осиновый кол, вонзить его в сердце автору сценария, режиссеру, актерам, а потом пойти в кинотеатр и из пожарного шланга поливать зрителей святой водой, пропущенной через крест. А тех, кто останется в живых, добить серебряными пулями…
Кирп вздрогнул, приходя в себя. Правую сторону груди прошила острая боль. «Так вот и заболевают осиновой болезнью», — подумал вампир, схватившись за сердце. С трудом успокоившись, переключил канал — опять то же самое! Святые зомби мирно шествуют по красивому, затянутому кружевной паутиной темному коридору храма. Они провожают двух юных влюбленных к алтарю, чтобы соединить их тела священными узами брака. Картинка ясного, незамутненного счастья жениха и невесты! Умиротворенные лица зомби полны кротости… Вдруг, проломив стену, навстречу им выскакивает человек!!! Он, дико рыча, взмахивает длинным серебряным мечом и начинает кромсать стариков в капусту, пытаясь добраться до двух юных демонов. Старые монахи вступают в бой, пытаясь выиграть время, но где ж им справиться с квинтэссенцией зла — с человеком?
Вампир нажал следующую кнопку — соревнование юных оборотней-скаутов, парнишки меняют формы, но тут из темноты выскакивает человек. Он жутко хохочет, достает огнестрельное оружие и с садистским наслаждением расстреливает мальчишек. Пораженные серебряными пулями, скауты падают на землю. Они стонут, молят о пощаде, но киношный монстр безжалостен. Он медленно поднимает руку с пистолетом и, глядя на судороги несчастных, стреляет жертвам собственной злобы в сердце…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В Интернет Кирп не стал лезть, там человекофобия приняла вид массовой истерии…
Сопоставив сводки бюро статистики о возрастных и социальных группах заболевших, вампир схватился за голову. Решение проблемы плавало на поверхности. Его подозрения были неверны, осиновая болезнь не имела психосоматических причин, ею заболевали только поклонники фильмов ужасов!!!
Взгляд Кирпачека стал грустным и серьезным одновременно. Да, задача, возникшая перед ним, невыполнима. Искоренить зло в средствах массовой информации, кажется, будет невероятно сложно. Пожалуй, перевести их гемоглобиновый мир на хлорофилловую диету куда более простое дело.
Глобальность задачи придавила врача, размазав его по креслу. Нужно было посоветоваться, и единственный, с кем можно говорить откровенно, — хирург Гундарго.
По пути в больницу вампиру не повезло: угодил на митинг, проводимый партией «ЖИзнь. РОдина. ПЕНсилЬвания». Лидер организации, не подумав о том, какую аббревиатуру составят остряки из народа, с досады грыз когти, но было поздно: как ни винил себя почтенный гоблин, что не проверил название блока на предмет всевозможных сокращений, словечко крепко прилипло. Утешало только то, что дружественный пенсильванцам Единый блок левитирующих орков отличился куда сильнее его партии. Опять-таки острый народный глаз выхватил из названия то, что упустили руководители организации. Гоблин искренне радовался, слыша, как называют его политических соратников.
Митинг прошел не так торжественно, как ожидалось. Картину партийного единения разрушили извечные противники орков — гномы. Они в пику врагам устроили демонстрацию протеста. Подземных гномов тройным кольцом окружили полицейские гоблины. Прорваться сквозь такой заслон казалось невозможным. Кирпачек лихорадочно соображал, что же делать. Со стороны улицы имени Кощея Бессмертного заслон был слабее, а вместо гоблинов в заграждении стояли мелкие тролли. И Кирпачек громко, чтобы его услышало как можно больше народа, закричал:
— Ребята, нас тут в загон загнали, а там хоббитов целую машину в полицию повезли!
— Мужики! — тут же вскинулся кривоногий гном, потрясая мозолистой рукой, заросшей черной шерстью. — Нас, шахтеров, — в загон?!! Мы что, орки какие — своих бросать?!! А ну, пошли пацанов выручать!
Толпа радостно взревела и ринулась за своим вожаком к повороту на Кощея Бессмертного, смяв заслон троллей. Митинг плавно перетек в побоище, а Кирпачек, выбравшись из толпы, со всех ног помчался в больницу.
Доктор Гундарго проводил осмотр послеоперационных больных. Он надолго задержался у постели старенького дракона. Этого пациента с невероятными трудностями родственники доставили из глухой провинциальной деревушки.
— Нельзя вам вставать, — убеждал Гундарго впервые попавшего в больницу пациента.
— Дохтур, мне бы отлить? — попросил дедушка, оскалив огромную беззубую пасть в заискивающей улыбке.
Гундарго было потянулся к кнопке вызова санитарки, но вовремя вспомнил, что в целях экономии в больнице убрали все ненужные на взгляд экономистов излишества.
Хирург изрядно намаялся, проводя сложнейшую операцию на сердце, которое по размеру больше самого хирурга, но не пропадать же больному? Он вопросительно посмотрел на Кирпачека, и врачи сами отправились за суднами.
Драконы тоже вымирали и были настолько редкими гостями в больнице, что спасать их жизни приходилось ценой невероятных усилий. Не было ни подходящих операционных столов, ни инструментов. Сегодня Гундарго оперировал, позаимствовав у слесарей ножовку по металлу и стремянку, а на кухне тяжелый мясницкий тесак. Каких трудов персоналу стоило продезинфицировать такой нестандартный операционный набор, Гундарго представлял — санитарки все как на подбор: или мелкорослые ведьмы, или подрабатывающие после учебы студентки-вампиреллы. Суден для драконов тоже не предусматривалось. Врачи принесли четыре — все-таки дракон в четыре раза крупнее любого из пациентов больницы.