Читать интересную книгу Картонные звезды - Александр Косарев

Отсюда легко сделать вывод о пригодности, вернее, нацеленности каждой из этих армий. Первый тип — профессиональный, прекрасно подходит для коротких, ограниченных во времени и пространстве конфликтов, не направленных на завоевание и удержание той или иной территории. Скорее она подготовлена на быстрое подавление военной активности противной стороны. А раз так, то, следовательно, профессионалы более пригодны в войне хоть и агрессивной, но не захватнической. Советская же армия была изначально нацелена на длительные и, что самое неприятное, именно на захватнические войны (масса плохо обученных солдат вполне пригодна длительное время удерживать захваченные территории).

Мои выводы наглядно продемонстрировала сама «непобедимая» Америка. Начав военные действия против Северного Вьетнама силами профессиональной, но небольшой по численности армии, она, но мере расширения и затягивания конфликта, довольно быстро оказалась вынуждена вернуться к рекрутскому призыву. Серьезно помочь профессионалам в боях слабо обученные американские новобранцы, разумеется, не могли, впрочем, их назначение было совсем в другом. Своими телами они должны были останавливать пули, могущие поразить драгоценных профессионалов. Такова, увы, логика всех, без исключения, войн. Одни там действительно воюют, другие же служат, что называется, «пушечным мясом». А куда же мне в таком случае причислить самого себя, — всплывает в голове вопрос, — к какой категории?

Вопрос мой временно остается без ответа, поскольку капитан приказывает срочно выключить оборудование и без промедления снять все антенны с крыши.

Завтра выезжаем на фронт, догадываемся мы, спешно сворачивая разбросанное повсюду имущество. Прощай, спокойное житье. Прощай, дружелюбный Хайфон. Прощай, насиженное гнездо!

Сожаления от расставания особого нет, но вполне понятная нервная дрожь пронизывает каждого из нас. До нынешнего момента мы воевали с сильнейшим государством мира как бы заочно, на довольно приличном расстоянии. Теперь же неизбежно придется встретиться с ним лицом к лицу. И уже никому завтра не скажешь, что меня еще не доучили или меня о чем-то не предупредили. Придется воевать с теми знаниями и с тем оружием, которое вложило в наши руки Советское государство. Готовы ли мы к этому? Неизвестно, но время покажет.

* * *

Утром мы вскочили рано и дружно, словно по команде, и принялись готовиться к скорому отъезду. И командиры наши тоже поднялись раньше времени, но, судя по. их смущенному и растерянному виду, уезжать на войну они совсем не готовы. Вскоре выясняется, в чем дело. Оказывается, при подготовке к походу наши офицеры совершенно выпустили из внимания вопрос электроснабжения, нет походного генератора! На ноги поднимаются все, и наш снабженец в первую очередь. Кстати! Краем уха я слышал, что именно он-то никуда и не едет. Остается, хитрец, на месте и будет получать указания через центральную информационную службу. Молодец, хорошо устроился, достойно. На самом деле, может быть, такое решение Воронина и оправдано. Бог знает, что нам понадобится во время работы и как срочно. Опыта в подобных делах ни у кого из нас нет. А так, достаточно будет просто затребовать нужную вещь по радио, указав, в какой ближайший населенный пункт следует ее переслать. Григорий Ильич парень шустрый. До приезда сюда он точно ни слова не знал по-вьетнамски, а теперь бойко лопочет с комендантом, как-то пытается объясниться.

Как я и предполагал, генератор был найден и доставлен им уже к вечеру. Довольно компактная машинка, японская Хонда. Питается соляркой. Хотя нам достается явно не новый агрегат, но, по уверениям Ватутина, он вполне исправен и только слегка обкатан предыдущим владельцем. Места в кузове ему не нашлось, и мы укрепили его над кабиной хозяйственной машины. Благо там имелась площадка для давно выброшенной аппаратуры по очистке воздуха. Вот там мы эту Хонду незамедлительно и привернули на бесхозное место. Пока мы занимались этим делом, прибыли два местных проводника, или как там их еще назвать? А, сопровождающие! Их предоставил Воронину порученец местной комендатуры. Сопровождающие держатся очень солидно и уверенно. Сразу видно, что это бывалые вояки. Форма на них сидит как влитая, и их четко выверенные движения с головой выдают кадровых военных. Один из них, с лейтенантскими звездочками на погонах, будет ответственным за проводку нашей крошечной-колонны, а второй поведет вторую машину. В отличие от нас сопровождающие вооружены до зубов. На поясе младшего лейтенанта висит «ТТ» в фирменной кожаной кобуре и длинный кинжал в самодельных ножнах. Второй же обременен ручным пулеметом Дегтярева, некогда славно показавшим себя в боях под Вязьмой и на Курской дуге. За спиной, кроме рюкзачка с личными вещами, он носит и холщовую суму с набитыми патронами дисками. Капитан порывается выехать немедленно, но вьетнамские товарищи деликатно подсказывают ему, что ночь — это не лучшее время для начала поездки. Начинается бестолковый спор, со стороны очень напоминающий беседу глухого со слепым (вьетнамцы плохо знают русский, а капитан вьетнамский).

В результате выезд все же переносится на четыре утра. Офицеры сходятся на том, что в это время уже достаточно светло и мы успеем проехать за световой день весьма приличное расстояние. Сколько это означает по местным понятиям в километрах, непонятно, но мне представляется, что эта цифра вполне сравнима с тысячью километров. При этом я как-то забываю, что вся протяженность Северного Вьетнама с севера на юг вряд ли превысит шестисот километров.

* * *

Вы, наверное, не раз замечали, что даже самые смелые и тщательно продуманные планы начинают рассыпаться, едва приступают к их практическому осуществлению. Начать с того, что утром одна из машин никак не хотела заводиться и мы своей бестолковой суетой перебудили население, как минимум, двух ближайших корпусов. Не скрежетом двигателя, разумеется, а чисто русскими специфическими выражениями, широко используемыми в подобных случаях. Причина задержки как всегда оказалась примитивна — в шланге бензопровода обнаружился небольшой кусочек тряпки. Сборка полуразобранного автомобиля завершилась только к семи утра, когда куда-либо торопиться было уже поздно. Всем почему-то захотелось покушать, поскольку со стороны кухни очень не вовремя потянуло запахом чуть пригоревшего теста. В неравной борьбе между долгом и желудком последний вскоре победил с убедительным перевесом. Пришлось всем идти завтракать, хотя кушали мы безо всякого аппетита. Но на этом наши злоключения в тот день не закончились. На, в общем-то недлинном, отрезке пути до столицы Вьетнама — Ханоя, пришлось три раза покидать машины по приказам дорожных патрулей, размахивающих флажками и сотрясающих воздух свистками.

Зачем мы выскакивали? Объяснить, отчего на войне из машин выскакивают? Странный вопрос. Знамо дело — прятаться поспешно. Первый раз мы были ужасно перепуганы, когда вдруг машина наша со скрежетом затормозила и кто-то со страшными ругательствами забарабанил по двери кузова. Выскакиваем, пригибаемся чуть ли не до земли, куда-то бежим. Рядом с нами еще бегут какие-то люди, и все так по-серьезному, так напряженно… Впрочем, бежим недолго. Вот и ступенчатый спуск под землю, тускло горящие лампы, шершавые бетонные стены, низкий потолок. Одним словом, бомбоубежище. Откуда-то издалека доносится отчаянный вой сирены и глухие дребезжащие удары. Будто сказочный великан в безумной ярости молотит деревянной дубиной по гигантскому барабану.

— Война, братцы, — переглядываемся мы, плотно стиснутые со всех сторон точно такими же, как и мы, бедолагами, — а на войне… как на войне, надо терпеть.

Вот и отбой тревоги. Пройдено еще километров двадцать пути и все повторяется вновь. Девушки с флажками, свистки, сирены, грязный ров метрах в ста от обочины и тоскливое ожидание окончания воздушной тревоги. Темп езды явно не так велик, как надеялись наши командиры. Ханоя достигаем только к часу дня, хотя, по московским меркам, там и ехать-то нечего. И устали все так, будто камни весь день таскали. Разумеется, это все нервы, отсутствие привычки. И почему-то постоянно хочется пить. При малейшей возможности припадаем к общественно доступным источникам воды. Становится легче, но ненадолго. Видимо, организмы наши только сейчас принялись всерьез перестраиваться и приспосабливаться под окружающие условия и хотят жидкости. Тяжело!

Да, надо же хоть немного сказать про местную столицу. Хотя сказать-то толком и нечего. Маленькие, к тому же направленные под углом вверх окошки не позволяли нам толком рассмотреть улицы, по которым мы проезжали. Бросилось в глаза только обилие деревьев и крайне малое количество высоких зданий. Сам город проскочили довольно быстро, почти без остановок. Дороги ужасные. То трясет, как на терке, то качает из стороны в сторону. Но когда выехали на загородное шоссе, то машины неожиданно пошли легче. То ли следят здесь за трассой получше, то ли просто нагрузка на пригородные магистрали поменьше.