А потом вдруг подбежала ко мне и обняла. Прижалась головой к подушке на животе. Обхватила меня за ноги. Райли наверняка поняла, что подушка – это подушка. Наверняка заметила, как мешковато висят на мне штаны. Но она думала не об этом. Все, чего ей сейчас хотелось, – чтобы чудо не кончалось.
Она хотела, чтобы я был настоящим.
– Счастливого Рождества, Райли, – сказал Санта. – Очень-очень счастливого Рождества.
Отстранившись, она подняла на меня глаза и серьезно сказала:
– А теперь я пойду спать.
– Сладких снов, – пожелал ей Санта. И для надежности добавил «Хо-хо-хо!».
Райли так же тихо вернулась к себе в комнату. Она хотела сохранить это втайне от остальных.
Проводив ее взглядом, я подождал и, услышав, как хлопнула дверь, начал перекладывать подарки обратно под елку. Через минуту до меня донесся звук… похожий на аплодисменты.
– Браво, Санта, – раздался голос, полный сарказма. – Приятно, да? Нравится обманывать маленьких девочек?
На пороге кухни стояла Лана. На ней была ночная рубашка и спортивные штаны, но не похоже было, чтобы она сегодня ложилась спать. Впрочем, даже проспав целую ночь, она выглядит, как вампир, так что сложно сказать наверняка.
– Привет, Лана, – сказал я тихо, чтобы Райли не услышала.
– Привет, Санта. – Лана зашла в комнату и оглядела меня с ног до головы. Я не привык к испытывающим взглядам двенадцатилетних девочек. – Даже представить себе не могу, какие сексуальные услуги мой брат пообещал тебе за это. Нет, правда. Ты выглядишь, как полный придурок.
– Я тоже рад тебя видеть! – весело ответил я и продолжил заниматься подарками.
– Не скажешь мне «хо-хо-хо»? Это потому, что я плохо себя вела? Ну конечно, кому еще судить об этом, как не старому белому толстяку! Но ты ведь мне даже кусок угля не принес?
– Тс-с-с. Она тебя услышит.
– И что такого? Конечно, Коннору нравится поддерживать иллюзии. А, по-моему, хрень все это. Поверить не могу, что он дал тебе этот костюм. Он не имел права!
Я понимал, что недостаточно долго встречаюсь с Коннором, чтобы кричать на его сестру. Так что я просто молчал и даже не смотрел на нее. Почти все подарки уже под елкой. Закончу, и можно уходить.
– Тебе что, олень язык откусил? – съязвила Лана. – А, понятно. Райли ты пудришь мозги, а на меня можно вообще не обращать внимания? Все вы такие.
– Лана, прошу тебя. Пожалуйста, говори тише.
– Пожалуйста! Санта, ты такой вежливый, – она подошла ближе. – Неудивительно, что ты нравишься Коннору.
Обычно я очень рад слышать, что нравлюсь Коннору. Но из ее уст это звучало как обвинение.
– Ты же знаешь, кто всегда это делал? – продолжала она. – Знаешь, чей это костюм? Знаешь, сколько лет я была такой же глупой, как и Райли, думала, что это Санта. Думала, что так будет всегда. А оказалось, что глупее всех – Коннор, раз он считает, что может просто напялить на тебя этот костюм и притворяться, будто его не бросили так же, как всех нас.
Я отнес последний подарок под елку.
– Ну что? Не собираешься его защищать? Не скажешь, что во всем этом есть смысл? Я до смерти хочу услышать, как ты попытаешься объяснить, почему ты здесь. Притвориться, что все в порядке, хотя все уже рухнуло.
Я впервые посмотрел ей в глаза. Но в ее взгляде сквозила такая неприязнь, что пришлось снова отвернуться.
– Я здесь, потому что он меня попросил, – сказал я. – Вот и все.
– О-о-о, – сказал Лана таким голосом, будто смотрела видео с милыми котиками. – Это любо-о-овь.
И я не выдержал. Я должен был что-то сказать. Так что я снова посмотрел ей в глаза и твердо произнес:
– Да. Это. Любовь.
На секунду она замолчала. На секунду мне показалось, что она успокоилась. На секунду я поверил, что она поймет. Но Лана очень быстро опять стала собой.
– Ненавижу тебя, – выпалила она.
Теперь уже я опешил.
– Почему?
– Потому что он – не твоя собственность. Ты не имеешь на него никакого права, даже если вы с ним встречаетесь. Ты не настолько важен для него.
Первым моим порывом было сказать: «Прости». Извиниться за то, что я пришел в их дом. Что обманул ее сестру и в последний раз – еще на год – заставил поверить в Санту.
Но сожаления в моем сердце не было. И вместо извинений я произнес:
– Ты так сердишься.
– Ага! И, думаю, есть из-за чего.
– Но не из-за меня.
Сказал, и тут же пожалел. Потому что дело и правда было совсем не во мне.
– Это не из-за того, что ты гей, – пояснила Лана. – Ты же понимаешь, да? Если бы ты был девушкой, я бесилась бы точно так же.
Странно было это слышать.
– Так чего же ты хочешь на Рождество, малышка? – спросил я голосом Санты.
Я подумал, что она взбесится из-за малышки. Но она просто ответила:
– Хочу, чтобы в этом костюме был не ты.
Кивнув, я произнес своим обычным голосом:
– Понятно. Но скажи мне, что Санта действительно может тебе дать?
– Не похоже, чтобы ты принес подарки.
– Я принес один.
– Для Райли? А, для Коннора…
– Надеюсь, ты понимаешь, почему я ничего не принес тебе.
– Почему?
– Потому что ты всегда чертовски зла со мной.
Рассмеявшись от удивления, Лана ответила:
– Справедливо.
Наступила тишина. И тогда мы оба услышали это.
Где-то открылась дверь. Мы продолжали молчать.
Легкие шажки…
– Вот дерьмо, – прошептала Лана.
Райли, похоже, не слишком удивилась, увидев Лану рядом со мной.
– Ты принесла ему печенье? – спросила она старшую сестру. – Я уже почти заснула, но вспомнила, что не дала ему печенья.
И старшая сестра, не мешкая ни секунды, ответила:
– Пойду принесу.
Лана ушла на кухню. Райли, не в силах оторвать взгляд, уставилась на подарки под елкой. Я помню, как точно так же разглядывал подарки вокруг меноры – пытался угадать, какой из них мой и что там внутри. Мама часто упаковывала подарок в коробку больше, чем нужно, просто чтобы сбить меня с толку.
– Куда ты поедешь дальше? – спросила Райли.
– В Небраску, – ответил я.
Она кивнула.
Лана вышла из кухни с тарелкой печенья и стаканом молока.
– Держи, – сказала она.
Я взял печенье. Оно было немного черствым.
– Лучшее печенье, которое я сегодня ел! – воскликнул я ради Райли.
Лана явно хотела сказать гадость, но удержалась.