– Не везде. – Андрей ободряюще похлопал её по руке. – Действуем по обстановке, импровизируем, то есть. Не визжать, не падать в обморок, не спорить и делать всё, что я велю. Думать, плакать, бояться и ругаться будешь потом.
– Да что вообще происходит?!
– Лен, я пока не знаю. – Андрей сверился с компьютером и, вздохнув, бросил его на заднее сиденье. – Вот здесь притормози, видишь заброшенную базу и развалины ресторана? Поезжай к тем кустам.
Метрах в двухстах сзади на дороге в клубах пыли появился серый внедорожник. Он ехал не слишком быстро, но приближался, и рука Лены потянулись к боковушке. Там у неё ездила небольшая тяжёлая монтировка с удобной ручкой.
– Это ещё что такое? – Андрей захохотал. – Ну, Елена Юрьевна, удивила. Дай сюда, полезная вещь, но тебе не понадобится. Если это те ребята, что я думаю, шанса у тебя не будет. Тяжёлая какая… отлично, приятный бонус.
– У тебя что, никакого оружия нет?!
– Лен, я сам – оружие.
Это прозвучало так буднично и так странно, что Лена фыркнула – надо же, хвастун какой, сам он, видите ли, оружие.
– Выходи из машины. – Андрей приоткрыл дверцу. – Сделаем вид, что мы их не заметили.
– И что?
– Посмотрим. Вряд ли они вот так с ходу решат нас убить, иначе уже убили бы – просто расстреляли бы перед домом, шанс был. Нет, им что-то надо от нас, и я хочу знать, что именно. Нам обязательно нужно понять, чьи это неприятности, твои или Пашкины.
Лена поёжилась, представив, как они это будут выяснять, но в воображении отчего-то возник изуродованный труп адвоката, и она вышла из машины в душную тень, пахнущую травой, пылью и застарелым мусором. Чужая машина приближалась, у Лены всё сжалось внизу живота и стало холодно.
– Стой там. Сделай вид, что ты что-то ищешь на заднем сиденье.
Лена оглянулась – Альбинос исчез, словно его и не было, она даже не заметила, когда и куда.
Машина преследователей остановилась, Лена, открыв заднюю дверцу, нагнулась, опасливо посматривая в окно. В сумке лежал газовый баллончик, Лена достала его и зажала в кулаке. Пусть Альбинос хвастает сколько хочет – смертельное оружие, надо же! – но полагаться можно только на себя, и если он отобрал у неё монтировку, что ж, будем рисовать теми красками, какие есть, говаривал, бывало, отец Ровены.
Из машины вышли четверо, водитель остался в салоне. Лена выпрямилась и оглянулась. Люди приближались, это было страшно и неотвратимо, она поняла, что шансов у неё нет, но сжимала в кулаке баллончик, потому что сдаться просто так не могла. Лицо бабушки Салтычихи с сурово поджатыми губами вдруг всплыло в памяти – нет, сдаваться нельзя, стыдно сдаваться, неважно, смерть грозит или что другое. Лена вспомнила, как бабушка, ругая её за очередную проделку, сказала: «Позор – хуже смерти». И ведь она помнила всегда эти слова и жила так.
– А теперь беги.
Голос Альбиноса доносится откуда-то из-за спины, четверо идут на неё. Лена развернулась и побежала по засыпанной мусором дорожке, слыша за спиной топот. То, что эти люди преследуют молча, напугало её до одури, и она бежала по дорожке к полуразрушенным корпусам – там можно спрятаться. Если она добежит, конечно.
Что-то с силой бьёт её по голове, она летит во тьму, пытаясь уцепиться за краешек ускользающего сознания – и не может.
12
Что-то пушистое и живое дотронулось до щеки, и Лена открыла глаза.
Рядом с ней сидел огромный пепельный кот с хищными полосками, янтарными глазами и атласно блестящими усами. Лена таращилась на него, а он с непроницаемой миной смотрел на неё, высокомерно щурясь.
И вдруг разом пришло воспоминание: горячая тень, замусоренная дорожка, тьма, поглотившая её на пике ужаса… Лена резко села на кровати, озираясь. Кот прыгнул на пол, осуждающе посмотрев на неё, но ей совершенно не было дела до его моральных травм. Она в толк взять не могла, где находится и как сюда попала. Конечно, эта комната не похожа на застенок. Она небольшая, в ней только кровать, шкаф и комод-трюмо, мебель светлая, зеленоватого оттенка, блестит лакированными поверхностями, лёгкие занавески колышутся на ветру – окно открыто. Лена сползает с кровати и идёт к окну, голова болит так, будто внутри поселился некто, отстукивающий молотками ритм в стенки её черепа.
За окном лужайка, на траве расстелено одеяльце, на нем сидят Тимка и крохотная, самое большее – трёхлетняя девочка, она заливисто хохочет, потому что Тимка что-то проделывает с игрушечным зайцем. Этот заяц, отчего-то зелёного цвета, пляшет в руках у Тимки, и кроха смеётся игрушечным смехом, и Тимка смеётся вместе с ней.
– Извини, я не успел, один тебя слегка достал.
Лена вздрогнула и обернулась к двери, молоточки в её голове застучали с новой силой. На пороге стоял Альбинос, и она вспомнила то, как они ехали через весь город, как она бежала по дорожке, и вообще всё вспомнила, и вдруг так ужасно разозлилась на этого болвана, который втравил её в неприятности, что готова была просто его убить.
– Где я? – спросила она.
– В Озёрном, у Ники в доме. – Альбинос откровенно забавлялся, глядя на неё. – Охраняемый посёлок, и наша охрана вдобавок, тут проще вас сторожить. Пока побудете здесь, потому что в дом твоей подруги сегодня тоже явились гости, находиться там нельзя. Сумку твою я в шкаф поставил, разберёшь её сама. Вид у тебя так себе, ты уж извини, не уследил маленько. Ванная через две двери по коридору, найдёшь. Ладно, обживайся пока, я пойду.
Он вышел, прикрыв за собой дверь, а Лена осталась, и кот остался тоже. Подойдя к ней, он потёрся о её ноги и коротко мяукнул. У Лены никогда не было котов, никогда раньше она не водила с ними близкого знакомства, но сейчас, глядя на круглую усатую мордочку с тёмными полосками, она решила, что кот ей, пожалуй, нравится.
Открыв шкаф, она действительно нашла там свою сумку и ноутбук на полке. Порывшись в сумке, Лена извлекла оттуда косметичку с кремами и старые шорты, переделанные из джинсов. Эти шорты доходили ей до колен и были самой удобной одеждой в её гардеробе, в них она обычно гуляла у Ровены во дворе, если ей случалось заночевать у подруги.
– Ладно, покажи мне ванную. – Лена понимала, что это глупо – разговаривать с котом, хотя, может, и прав был классик: никто никогда не пил с котом на брудершафт, а этот кот кажется вполне осмысленным, и поговорить с ним можно. Уж он-то никогда не втянет её в неприятную историю, никогда не станет строить из себя супермачо и говорить всякие глупости насчёт её задницы. А самое главное – у кота есть все основания гордиться собой, потому что его достоинства очевидны.
Она поворачивает голову и видит в зеркале растрёпанную личность с рассаженным лбом, грязными руками и лохмотьями вместо блузки. И враз к головной боли добавилась боль от ссаженных коленей и рук, и вообще очень неуютно вдруг стало ей в этом чужом доме. Позвать бы Тимку, но кричать неудобно, только серый в полоску кот сидел рядом, и Лена, сев на пол, погладила его. Шубка оказалась мягкой и приятной, котофей заурчал и блаженно прищурился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});