Наступило время делить по глупости оставленную Косте жилплощадь. Как ни крути, а квадратные метры остаются в судьбе каждого определяющим моментом. У человека должен быть свой уголок, где он сможет чувствовать себя хозяином. Пусть маленький, но свой. Сколько семей распалось из-за совместного проживания свекровей и невесток, зятьев и тещ, сколько свадеб не состоялось из-за того, что отсутствовала свобода выбора, а окончательное решение оставалось за ответственным квартиросъемщиком.
– Эта пэтэушница тебе не пара, – заявляла какая-нибудь интеллигентная мамаша своему влюбленному сыну. – Ноги ее колхозной в моем доме не будет!
– Тю! Это что за дохлятина? Где жених? Он жених? Да это полмужика, а не зять! – упирала руки в бока другая мамаша. – Мало мне оглоедов в нашей хрущобе? Хотите семью, крутитесь сами и в другом месте!
Юношеский максимализм и неуемный энтузиазм, замешанный на духе противоречия старшим, быстро иссякали, а бытовые неурядицы, череда съемных квартир со скудной обстановкой и пустым, вечно текущим холодильником добивали нежное чувство, как газета муху.
Вот и Яна наконец-то дозрела вернуть свой уголок. Тем более что неожиданно образовавшаяся сумма денег позволяла выбирать варианты решения проблемы.
Естественно, отбить уютную однокомнатную квартирку, купленную Зинаиде Ивановне на деньги Яниной семьи, вряд ли удастся. Бывшая свекровь окопалась там основательно, и связываться с ней бессмысленно с юридической точки зрения. В самом начале конфликта, в процессе первых попыток дележа Костя с мамой единодушно, словно сговорившись, доброжелательно предлагали Яне забрать жилплощадь друг друга. Зинаида Ивановна сокрушенно качала головой, ахала и говорила, мол, конечно, Яночка, делите Костину квартиру. Я согласна. А Костя красиво грустил, сводил брови и веско обещал:
– Я с мамой договорился. Она отдаст тебе квартиру. Вы сделаете обмен через куплю-продажу. Вы с Антошкой получите однокомнатную, а мама вернется сюда.
Яна послушно тащилась к Зинаиде Ивановне, но та снова кивала в Костину сторону и сообщала, что Яна, безусловно, имеет полное право на половину их бывшей квартиры, а эту, ее квартирку, ее маленькое гнездышко, она не отдаст.
– Ваше дело молодое, – разводила руками бывшая свекровь. – Сходитесь, расходитесь, делайте что хотите. А при чем тут я?
Побегав по кругу и заподозрив, что над ней просто издеваются, Яна обозлилась и отправилась к юристу. Тот пошуршал документами и выдал неутешительный вердикт:
– Вы можете либо проживать на своей жилплощади, определив порядок пользования, либо продать свою половину с согласия второго собственника.
Ничего не понимавшая в документах и вопросах недвижимости Яна тихо сатанела и пыталась выяснить, как ей поступить.
Получалось, что выхода нет. Константин стучал себя в чахлую грудь и пафосно вещал, что он в этой квартире вырос и превращать ее в коммуналку не позволит.
– Хочешь – возвращайся, – предложил он. – Я даже готов тебя простить и начать все заново. Штамп о разводе не имеет значения, когда два человека любят друг друга. А Верку я выгоню. Я ее не любил никогда. Так, ошибся по глупости.
Подивившись наглости и самоуверенности бывшего мужа и попутно узнав имя соперницы, Яна сдалась. В том смысле, что решила плюнуть на квартиру.
«Вот вырастет Тошка, тогда и разберемся, – решила она. – Тем более что мы оба там прописаны».
Но и это решение оказалось поспешным и неконструктивным.
В садик потребовалась справка из паспортного стола, которую ей никто не давал в связи с колоссальной задолженностью по квартплате. Оказалось, что просто уехать недостаточно. Исправно начисляемую квартплату Костя игнорировал, сообщив Яне, что если ей надо, то пусть она и гасит эти непонятные долги. Тем более что это всегда было ее обязанностью.
Взвыв от бессилия, Яна выставила встречную претензию, напомнив обнаглевшему супругу про алименты, которые он сначала собирался почему-то класть на счет в банке, чтобы осчастливить Тошку к восемнадцатилетию умопомрачительной суммой. Но потом и это делать передумал, вычеркнув сию неприятную обязанность из сознания.
– А ты на меня в суд подай, – заботливо предложил Костя и торопливо распрощался.
Куда ни плюнь – всюду Яна проиграла. Биться головой в стену было не в ее правилах, поэтому пришлось плюнуть и сесть у этой стены тихо плакать. Она была слишком покорна, наивна и неуверена в себе. Зависимый человек слаб.
– Не боец, – констатировала мама.
– Не боец, – согласилась Яна.
Тем более что Светлана Макаровна с супругом хоть и были бойцами, но тоже ничего сделать не смогли. Единственное, что удалось, – выписаться и оповестить об этом коммунальщиков.
И вот теперь, когда жизнь резко поменялась, изменилась и Яна.
– Молодец, верно мыслишь, – похвалила ее Лариса на очередном девичнике.
Девичник проходил в Ларисиной съемной квартире. А поводом являлась очередная ссора с Игорем. Но для разгона сначала решили обсудить менее серьезные проблемы.
– Надо другого юриста искать, – вздохнула Яна. – Там столько тонкостей. А я в этой ерунде абсолютно ничего не понимаю. Он мне что-то такое стрекочет, а я сижу с тупым лицом. Мужик небось решил, что я и интеллект вообще не знакомы.
– Симпатичный? – уточнила Лара.
– Это принципиально? – поморщилась Яна. Ей было не до шуток.
– Яночка, мне – непринципиально, а тебе должно быть принципиально. Издателя своего ты упустила…
– Он женат. И вообще – я замужем нагостилась.
– Твоя недоработка. Любого женатого можно развести.
– Ага, я в курсе. Моего уже как раз развели. Поэтому мы теперь и делим квартиру который год. Очень увлекательное занятие. Бодрит и добавляет смысла бытию, – усмехнулась Яна.
– А я своего никак развести не могу, – вспомнила о своей печали Лара.
– Вот и получается, что вы по разные стороны баррикад, – заметила Маришка.
– А у вас с Петей как? – Лариса задумчиво посмотрела на бутылку вина и вздохнула. – Что за дом? Даже штопора нет. Придется гвоздь забивать.
– Мы на море поедем. Он обещал. Я такой купальник купила! Белый, с джинсовыми вставками и стразиками! – Маришка закатила глаза и сладко потянулась. – Буду самой красивой.
Лариса скептически посмотрела на плоский Маришкин фасад и бестактно выдала:
– И что ты в этот купальник положишь?
– А Пете нравится! – покраснела Марина и надулась.
– Не обращай внимания. Это я от зависти. Счастливая ты, Маруся!
– Зато у нас детей нет. – Маришка пригорюнилась. – Весь шоколад в этой жизни уравновешивается субстанцией, на шоколад похожей, но выпадающей из других мест.