— Какая именно?
— Курсант Тумидус. Если дуэли не было, он не сможет понести заслуженное наказание. А он должен быть наказан!
— Вы правы. У вас есть решение?
— Максимум, что я могу сделать, не предавая дело огласке — исключить курсанта Тумидуса из училища. Скажем, за злостное нарушение дисциплины.
— Меня это вполне устроит. Я не сторонник излишне жестких мер. Тем более, как я уже говорил, мой сын разделяет вину с курсантом Тумидусом.
«Если бы не позор для сына, ты говорил бы сейчас по-другому,» — подумал дисциплинар-легат. Уважение к генеральному инспектору подтаяло, но менять принятые решения и идти на попятный Гракх не привык. Пожалуй, так лучше для всех. Альтернатива — сломать жизнь двум парням и огрести в придачу кучу неприятностей. Тут Катилина прав на все сто.
— Надеюсь, вы объясните курсанту Тумидусу, что к нему было проявлено снисхождение. Помалкивать о том, что произошло, в его же интересах.
— Разумеется, объясню.
— Он поймет?
— Я найду самые убедительные объяснения.
— Что ж, я рад нашему взаимопониманию. Честь имею, господин дисциплинар-легат.
— Честь имею, господин генеральный инспектор.
Рамка гиперсвязи погасла. Гракх глубоко выдохнул и с наслаждением закурил. Запищал уником; не глядя, дисциплинар-легат сбросил вызов. Докурив сигарету, он достал вторую, но передумал. Усевшись в кресло, Гракх проверил блокировку линии и вызвал доктора Туллия.
Контрапункт.
Марк Кай Тумидус по прозвищу Кнут
(три с половиной года тому назад)
Свобода выбора — проклятие или благословение?
Задайте этот вопрос десяти случайным прохожим. Девять из них воскликнут: «Конечно, благословение! Как минимум, благо, которое дарит нам цивилизация. Возможность выбрать мобиль, медийный центр, сорт пива и сыра. Музыку, фильм, профессию. Спутника жизни, наконец! Все, что угодно, насколько позволяют финансы и фантазия!»
Лицемеры!
В действительности, встав перед выбором, они впадут в ступор. Тридцать три раза они мысленно проклянут «благословенное» право выбора. Вот если бы кто-нибудь подсказал, дал совет… Еще лучше — приказал! Тогда все встало бы на свои места, и не надо было бы мучиться сомнениями.
Мы редко выбираем. Выбор делают за нас. Родители, друзья, коллеги. Люди, к чьим советам мы прислушиваемся. Общественное мнение, реклама — они формируют наши привычки и вкусы. Дальше мы плывем по течению. Этот сыр я пробовал в гостях, и он мне понравился. Это пиво очень хвалил приятель. Этот покрой сюртука сейчас в моде. Этот мобиль рекламировали по визору — у него замечательные ходовые качества, маневренность и безопасность…
Иллюзия. Самообман.
Мы выбираем без выбора из тысяч вариантов, сортов и моделей. Боимся признаться в этом самим себе. Столкнувшись с необходимостью выбирать по-настоящему, мы умираем от страха. Не привыкли. Не умеем. Паникуем. Как бы не прогадать? Ведь выбрав, мы — о ужас! — теряем тьму нереализованных возможностей, получая взамен одну-единственную. Верную? ошибочную? — в любом случае, с ней нам жить дальше.
Выбор для человечества — потеря.
А должен быть находкой.
(из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)
— Деда, а деда… Ты в армии служил?
Дед долго не отвечает. Все его внимание приковано к дурацкой деревяшке. Дед аккуратно снимает с нее ножом стружку. Ножик у деда короткий, несерьезный, но острый, как бритва. Чуть отвлечешься, зазеваешься, глядь — полпальца нету. Легкий смолистый аромат плывет над верандой. Марк уже решает, что дед не ответит, когда тот, глянув на внука, наконец кивает:
— Служил. Срочную.
— Долго?
— Два года.
Сегодня дед немногословен. Ему не нравится, что внук разругался с отцом. В сердцах хлопнув дверью, Марк удрал из дома и примчался на ферму в уверенности: уж дед-то его поймет, поддержит! А дед вместо этого молчит и хмурится. Сейчас он совсем не похож на клоуна. И на циркового наездника. И на деда — привычного, знакомого, ехидного. Сейчас он похож на отца. Марк уже жалеет, что приехал. Но если не к деду — то куда?
Больше некуда.
— Я не служил, — подает голос Пак. — Медкомиссия забраковала.
Карлик сидит в углу веранды, прислонившись спиной к перилам. До сих пор Пак не вмешивался в разговор. Марк даже успел о нем забыть. Место карлика — на перилах, а в углу, на полу — какой же это Пак?
— Я расстроился — дальше некуда! Всех берут, а меня не взяли?! Дурак был, сопляк. Теперь не жалею. Что я в той армии не видел?
Ну вот, и Пак туда же! Отец, когда Марк заявил, что собирается поступать в военное училище, сначала не поверил. Решил, что ослышался. Что это глупая шутка. А едва понял: дело заваривается всерьез… Куда только делась его обычная холодность! «Мальчишка! Подвигов захотелось?! Фильмов для дебилов насмотрелся?! В генерала Ойкумену поиграть решил?! «Десятинщиком» стать хочешь? Ать-два, пустая голова! Я второго позора в семье не допущу…»
Тут отец осекся, сообразив, что сболтнул лишнего. Красный, как рак, Марк воспользовался паузой и перешел в наступление: «По-твоему, армия — позор Помпилии?! Так, что ли?! И консуляр-трибун Марцелл, герой войны — позор?! И первый консул Спуринна? И…»
В запале он напомнил о тех, кто до конца исполнил свой долг, погибнув в огне недавнего конфликта с вехденами. Лучше бы он вовремя прикусил язык! Отец сразу ухватился:
«Хочешь геройски сдохнуть, дурак?! Сперва дослужись до консула!»
«И дослужусь, не сомневайся!»
«Только через мой труп!»
Отец не мыслил для сына иного будущего, кроме факультета энергетики в Имперском Университете Помпилии, в метрополии. Солидная, уважаемая профессия. Продолжить семейную династию… Но Марк уже завелся. Он и сам не понял, как у него вырвалось: «Ничего, переживешь!»
«Как ты смеешь так с отцом разговаривать, сопляк!»
«А чего ты на меня орешь?!»
Марк несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, пытаясь успокоиться по дедовой методике. Воспоминания о безобразной ссоре слишком свежи.
— Деда, расскажи про армию? Ты раньше никогда не рассказывал. Только про цирк…
Дед пожимает плечами:
— Нечего там рассказывать. Давно дело было…
— Ты в каких частях служил? — не отстает Марк.
— В 1-м отдельном вексиллационе по охране Сената.
— Ух ты! Вексиллацион? Это же кавалерия?
— Точно так, парень.
Дед усмехается. Веселее от его ухмылки не делается.
— А разве у нас есть кавалерия?! Древность какая…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});