— Убрал? — недоверчиво спросил Орочимару. — Как?
— Тем же образом, что и у Обито. Способ мне подсказал ты сам. И знаешь, вырывать сердце — это очень больно. Кстати, я знаю и про твоё пространственно-временное дзюцу, поэтому ты и не можешь сейчас активировать ни силу своих глаз, ни Хирайшин. Глянь под ноги!
Орочимару посмотрел на поверхность деревянного помоста и увидел, что по нему незаметно расползлись цепочки иероглифов, а воздух вокруг площадки слегка мерцает на гранях невидимого барьера.
— Наруто-кун, — голос Орочимару звучал почти ласково. Склера его глаз почернела, а лицо изукрасили узоры Режима Мудреца. — Ты не сможешь мне противостоять. К тому же, тут слишком много людей, жизнь которых тебе дорога.
— Ты ошибаешься. Я был в команде величайшего учителя в мире. Я каждый день пытался превзойти двух человек, что духом были сильнее меня. Которые своим упорным трудом оставили меня позади, и мне, джинчурики, с ворохом величайших в мире геномов, пришлось их догонять. Сейчас я, скорее всего, сильнейший человек в мире. Один из трёх сильнейших. Насчёт родных людей, видишь ли... Ты ничего им не сделаешь.
Глаза Орочимару расширились, когда его руки, помимо воли, опустились по швам, тело повернулось и голова наклонилась, открыв взору чёрную тень, протянувшуюся от ног Саннина к стопам Шикамару. Тот, небрежно удерживая печать Крысы, беззастенчиво флиртовал со своей женой Сакурой.
— И что ты теперь сделаешь? Убьёшь меня?
— Орочи-нии, ну что за тяга к драматизму? Ты дал мне счастливое детство, позволив избежать участи Фуу и Гаары. Ты спас жизни и судьбы людей, которых я люблю больше всего на свете. Ты показал мне силу, дал ориентир и цель в жизни. Благодаря тебе я попал в команду величайшего учителя в мире, который помог обрести силу не обладателю кеекей-генкаев, а лично мне, Наруто Узумаки. При этом за кеккей-генкаи я тоже благодарен тебе безмерно. Ты вернул маме её брата и бывшего возлюбленного, пусть она и решила остаться с извращенцем. — при этих словах Джирайя проворчал что-то о неблагодарной молодёжи. — Ты оживил моих родителей, и это позволило Кураме вновь стать цельным. И неужели ты думаешь, что я обижусь из-за того, что ты всего лишь разок меня убил?
— Так чего же ты хочешь, Наруто?
— Предупредить. Каким бы сильным ты не стал, не пересекай черту. Я всегда... мы сможем всегда тебя остановить и направить на верный путь.
— И для этого ты притащил сюда столько народу? — недоверчиво спросил Орочимару.
— Не совсем, — хихикнул Наруто. — Хината-тян, давай!
Хината неохотно оторвалась от руки клона, её прозрачные глаза засияли голубым пламенем, проявив тот же Аджисайган, что и у Наруто. Девушка улыбнулась и исчезла в мерцании Хирайшина.
— Твоя жена знает Хирайшин? — удивился Орочимару.
— Я думал ты спросишь про додзюцу, — надулся Наруто. — Тогда бы я похвастался, как мы с Шикой придумали пробудить Аджисайган. А Хирайшин... Ино-тян его знает тоже. Экономит массу времени.
Площадку озарило сияние и на ней в мерцании Хирайшина вновь появилась Хината. Тело её было покрыто бирюзовой пылающей аурой, а из плеча росла огромная рука чакры, в которой был зажат беспомощный чёрно-белый Зецу.
— Нравится, Орочи-нии? Это крутой режим чакры Аджисайгана! Я так тоже могу! Кстати, узнаёшь своего друга? Пусть он и подчиняется только тебе, но Ино-тян его немножко порасспрашивала...
Стоящая рядом с клоном Ино приветливо помахала рукой.
— Да, дзюцу Ино-тян просто-таки запредельно крутые. Мы узнали очень многое, к примеру, о любимой мамочке Зецу. О Шинджу, о Рикудо Сеннине и его брате Хамуре. Кстати, ты знаешь, я, оказывается, Асура, сын Хагоромо Ооцуцуки. А мой брат Индра — Саске Учиха. Странно, Саске не особо впечатляет своей крутизной, а ведь Индра всегда был сильнее Асуры.
— Наруто, давай ближе к делу, — напомнил Шикамару. — Орочимару-сама очень сильный и держать его тяжеловато.
— Ах да, извини, привык много говорить, издержки должности. Так вот, Орочи-нии. Как ты видишь, я всё знаю, но на тебя не сержусь. Вернее, сержусь, но чуть-чуть. Вместо того, чтобы меня тайно убивать, мог бы и просто попросить. Но ладно, я отвлёкся. Ты помнишь, какой сегодня день? — хитро прищурившись, спросил Наруто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Среда... Или уже может четверг... — неуверенно произнёс Орочимару.
— Двадцать седьмое октября! И у меня для тебя есть сюрприз!
Склон ближайшей горы задрожал и с него посыпались камни. Скала начала вибрировать и крошиться, пока её не покрыли трещины, из которых, разрывая камень, ввысь устремился острый перекрученный ствол гигантского дерева. Возле него из горного склона выплыл клон Наруто, ударил в камень рукой и скала потекла, образовав широкую круглую площадку. На неё в мерцании Хирайшина один за другим начали приземляться клоны, сопровождая с собой гостей. Шикамару принимал участие в подготовке и знал, что задумал Наруто.
Для предстоящего дела требовались все девять джинчурики. Трое из них были не только шиноби Конохи, но и семьёй Наруто и с ними проблем не возникло.
Остальные джинчурики прибыли по личной просьбе Хокаге.
С Киллер Би, джинчурики Хачиби, Узумаки подружился незадолго до инаугурации. Узнав, что может на время сбежать из Кумо, а на обратном пути сделать крюк на фестиваль энка, Би без колебаний подтвердил свое участие.
С Утакатой, джинчурики Рокуби, они познакомились на миссии в Цучигумо но Сато, где Команда Гая приятно проводила время, пока Наруто избивал группу каких-то много возомнивших о себе нукенинов (тогда Наруто поспорил, что сделает это с заблокированной чакрой, но Ли считал, бой был нечестным, ведь Наруто даже не завял себе глаза). Утаката никуда не хотел идти, но хитромудрый Хокаге действовал наверняка — через Хотару, жену джинчурики.
Роши, джинчурики Йонби, Наруто попросил помочь по-семейному, и бородатый Узумаки неохотно согласился. К этому времени он было хорошо знаком со своим младшим родственником и знал, что гораздо легче и спокойней сделать как просит Наруто, чем терпеть его назойливые уговоры.
Шикамару не знал, что пообещал Наруто Мизукаге, каким образом сманил лидера деревни, до сих пор затаившей обиду на Коноху, но результат был налицо — джинчурики Санби тоже присоединился к миссии.
Дольше всего пришлось разыскивать и уговаривать Хана, джинчурики Гоби. Но и с этим Наруто каким-то образом справился, так что высокая фигура в испускающей пар броне и широкой конической шляпе заняла своё место возле дерева.
Наруто использовал Каварими, заменившись со своим клоном. Девять фигур подошли к исполинскому дереву и положили ладони на перекрученный ствол. Все они окутались алой чакрой, и та стала быстро втекать в ствол дерева, который с огромной скоростью выстрелил ввысь. Наконец, когда вершина дерева без веток, казалось, достигла неба, на ней распустились листья и стал набухать бутон гигантского цветка лотоса. Под воздействием чакры всех девяти биджу бутон раскрылся, явив в своём центре большой алый плод.
Наруто протянул вверх руку и неведомая сила сорвала плод Шинджу, который медленно стал опускасться, пока не лёг ему на ладонь. Наруто окутался бирюзовой чакрой, плавно полнялся в воздух и полетел, приземлившись рядом с Хинатой. Небрежно сунув бесценный плод своему клону, Наруто вытянул вперед руку. В его ладонь из-за спины влетела гудодама, чья форма потекла, превратившись в космически-черный танто.
— Прости Зецу-кун, — сказал Наруто и взмахнул коротким клинком, отсекая частичку угольно-чёрной схожей со смолой субстанции. Танто вновь стал шаром и улетел за спину Наруто. Узумаки извлёк откуда-то свиток, развернул его на полу и впечатал в него ладонь с частичкой Чёрного Зецу. Субстанция заструилась из-под его руки, потекла по свитку, застыв символами контракта. Бирюзовая аура спала, одна ладонь Наруто потемнела и приобрела цвет воронёной стали. Сомкнутые пальцы заострились и слились, образовав узкий клинок. Наруто вонзил его в другую ладонь и быстро, пока рана не успела зажить, написал в свитке своё имя и оставил отпечаток ладони.