Читать интересную книгу Падение Ворона - Корецкий Данил Аркадьевич

– Нет, когда он принимал душ. И боюсь, невинностью тут не пахло.

– Тогда понимаю, почему тебя мучит совесть…

– Не поэтому. Ты же не маленький и понимаешь, что другого выхода не было. И когда давал совет – уже тогда все понимал. Просто я совершила предательство, а это неприятно.

– Только в первый раз, потом привыкаешь.

– Уверен?

– На сто процентов. И еще: я уверен, что это был его последний душ в твоем присутствии. Иначе…

– Можешь не продолжать! Я намекнула ему, что собираюсь замуж.

– Вряд ли этого достаточно. Но раз все-таки намекнула, тогда иди сюда…

Ворон выдернул Марину из кресла и бросил на кровать, где социальные роли, должности и характеристики личностей не имеют никакого значения. Больше того, все сословные границы и различия между людьми стираются во время естественного, чисто физиологического процесса, опровергая устоявшийся постулат о том, что социальное первично и доминирует над биологическим.

Опровергать философские истины дело неблагодарное и малоприятное, но не в этом случае. Когда они закончили, и Марина попросила принести воды, Ворон спросил:

– А тебе не жаль подругу, которая рыщет в загородных кустах в поисках тех, кого мы отправили в ад?

– Такова ее работа, – тяжело дыша, отозвалась Марина.

– Так может, поставить точку в этом деле? – предложил Ворон. – Сделайте обыск у примерной девочки Алины, у её замечательных друзей… Там вы мно-оо-ого всего соберёте.

Марина задумалась, потом тряхнула головой.

– Нет, лучше не будоражить улей!

– А чёго тут будоражить?! – удивился Ворон.

– Да того, что одно дело, когда есть просто заявление об уходе из дому. Где, как, что – никто не знает. Может, они уехали на море, или вообще бросили надоевший город. Никому они не нужны, никто не будет рыть землю в поисках. Другое дело, когда это не безалаберная молодежь, а нашумевшая банда «кустовиков» – тут всех собак спустят… И могут на полянку-то, на ту, и набрести… А рядом кафе «Сакля», свидетели, которые и тебя видели, и твою компанию…

«А ведь и верно! – подумал Ворон. – Голова у прокурорши четко работает!»

– Нет! – уверенно повторила Марина. – Пусть так и будут без вести пропавшими. И родителям так лучше!

И в этом она была права.

Глава 8

Сходка не знает жалости

Август 1991 г., Тиходонск

Серого выпустили за два дня до сходки. Кассационная инстанция[11] изменила статьи, и он из хулигана, покушавшегося на убийство двух мирных цыган, превратился в обычного гражданина, который спасал свою жизнь от пьяных хулиганов, но в горячке превысил пределы необходимой обороны. Соответственно, и мера наказания изменилась – три года условно. И сам Серый и вся неискушенная в юридических нюансах братва расценили это, как полное оправдание, которое было поставлено в заслугу исключительно Ворону и его прокурорше.

– Очень удачно вышло, – сплевывая по привычке, сказал Молот. – Теперь ясно, что эта телка на тебя работает, а не ты на нее. И она пользу всему обществу приносить может, а значит, основная предъява с тебя слетает…

Ради предстоящего разбора он надел старый, выношенный двубортный костюм и пожелтевшую от времени белую рубаху, которую Маруся, правда, отбелила и нагладила. Ворон тоже оделся прилично но, конечно, не в белый наряд и не в дорогой костюм со шляпой, чтобы не вызывать раздражения у тиходонской блататы вызывающим обликом американского гангстера. Прикинулся в джинсы, разношенные белые кроссовки и синюю шведку. Отец и сын прогуливались в запущенном парке, неподалеку от бывшего кинотеатра, предназначенного под снос и пустовавшего уже лет пять, в котором, собственно, и была назначена сходка. До начала оставалось сорок минут, но сквозь деревья и кустарник было видно, что там уже идет плотное движение.

Вот на белой «Волге» подъехал Костя Ким по прозвищу Кореец, курирующий всю овощную торговлю Тиходонска. У него было около трехсот бойцов, но судимости он не имел и выглядел соответственно своему статусу генерального директора овощного рынка: в сером костюме швейной фабрики «Большевичка» и кремовой рубахе без галстука. Впрочем, галстук, конечно, присутствовал, но в кармане – Кореец снял его по тем же соображениям, что и Ворон, не захотевший привлекать внимания вызывающим прикидом.

Гангрена с Чёртом и Фомой встречали гостей у открытых дверей, из которых предварительно пришлось вытащить огромные гвозди. Кореец демократично поздоровался с встречавшими за руку и прошёл в зал, часть которого возле каркаса бывшего экрана привели в порядок: расчистили, отмыли от пыли и паутины, поставили стулья и длинный стол, вроде, как для президиума. «Волга» выехала из парка, чтобы не привлекать излишнего внимания. Прибывшие с Корейцем три мордатых парня остались снаружи, обходя время от времени ветхое здание, чтобы отпугнуть тех, кто проявляет к бывшему кинотеатру любое внимание – как излишнее, так и самое обычное. Этим же занимались шмыгавшие по заросшим аллеям люди Гангрены. Контрнаблюдение было направлено против информаторов угрозыска, который не мог оставить такое мероприятие без внимания.

Подъехал чёрный «Мерседес» с номером красногорского края, из него вышел жилистый немолодой мужчина с крестом на толстой золотой цепи, видневшимся в вырезе расстегнутой почти до пояса рубахе.

– Это Удав, – шепнул Фома.

– Зачем он глаза колет? – процедил в ответ Чёрт. – На такой тачке…

– Молчи, не нам о том базарить! Он по союзному уровню проходит. Что хочет, то и делает…

Удав прошёл мимо них, небрежно кивнул, но руки не подал. Два телохранителя тоже остались на улице, а «Мерседес» немедленно уехал.

– Удав за «законы» зубами держится, – сказал Молот. – Он прокуроршу не простит… А вон тот его бык, видишь, со шрамом на роже? Обезьяна – погоняло, он долго в мокроделах ходил… Говорят, пикой работает, как парикмахер бритвой…

– Я ему могу эту пику знаешь, куда воткнуть? – презрительно сплюнул Ворон, продолжая наблюдать за прибытием участников сходки.

Почти сразу появились Крест и Север с небольшой свитой. Они оставили машины у заднего выхода из парка и пришли пешком, демонстрируя скромность и непритязательность.

Подкатил на новой «Вольво» коронованный московский авторитет Фонарь, ни на кого не глядя, зашел в зал, оставив двух своих «горилл».

– Это тоже зверюга еще та! – напряженным тоном сказал Молот. – Но где Пит? Его хрен поймаешь, когда надо. Сегодня тут, завтра там, – мотается, как бешеная собака по свалке…

– У меня есть связной телефон, – ответил Ворон. – Ему все передали.

– Вот как? – удивленно взглянул отец. – И что?

– Сказал, что будет вовремя.

Молот многозначительно покрутил головой.

– Да ты, я вижу, крупная птица! Мало кто может с ним вот так связаться!

Ворон развел руками. Мол, какая есть…

Пешком подошел Лакировщик – признанный авторитет, руководивший в Тиходонске угонами автомобилей. Через него проходили редкие люксовые иномарки и заказы он принимал от очень влиятельных и знаменитых людей. Хотя внешность имел непрезентабельную: круглолицый, с редкими бесцветными волосами, белесыми веками и ресницами… И одевался так же, даже на сходку пришёл в затёртом спортивном костюме.

– Слышь, Гена, ты прям в рабочем заявился? В этом прикиде тачки перекрашиваешь? – то ли шутливо, то ли издевательски спросил идущий следом маленький сутулый Рубик Карапетян по прозвищу Карпет – лидер нахичеванских.

– Не всем, только уважаемым людям, – усмехнулся Лакировщик. – Вот Василь Иванычу лично красил!

Он показал на скромные «Жигули»-«единичку», из которых с трудом выбирался Хромой. Он терпеть не мог привлекать к себе лишнее внимание и шутки коллег ему не понравились.

– Я свою в салоне купил! – степенно сказал он и, прихрамывая, направился ко входу.

– Ну, пора! Вместе пойдем, или..? – спросил Ворон.

– Вместе, конечно! Зачем дурацкие постановки разыгрывать? И так все знают – что мы не чужие… – пробурчал Молот. – Только по нашим «законам», если я внаглую против общества попру, чтобы твою жопу отмазать, то меня так же на нож поставят, как и тебя… Сходка родства не знает!