Ибо сейчас перед ним раскинулась новая галактика, в которой было достаточно жизни, чтобы окупить тысячи и тысячи лет, потраченных на возведение связывающих реальности мостов. Затянувшийся со своим воплощением План был близок к своему завершению, ибо теперь у коренных жителей этой реальности не было и толики надежды на то, чтобы изгнать вторженцев.
Полноценное воплощение Эфира отныне было лишь вопросом времени.
— Всему флоту — выйти из боя и отвести корабли к границе системы. — Голос «Велия» звучал громко и властно, а сопротивляться или даже просто раздумывать над его приказами могли считанные единицы разумных. Только те из них, чья воля была крепче стали были способны сопротивляться внушению. И они возмутились бы, не выполняй все вокруг полученный приказ в точности и с невиданным доселе энтузиазмом. — Установите связь с «Мглой-2».
Второй корабль с посвящённым на борту действовал на противоположной части поля боя, и на данный момент не торопился выполнять приказ «Велия»: другой одарённый своими силами создавал своеобразный барьер, препятствующий влиянию извне. И хоть занявшее тело смертного существо могло подавить волю «коллеги», делать это без серьёзных оснований не собиралось. Ведь способные проявлять инициативу подчинённые были куда ценнее болванчиков, которые, к тому же, не будут отличаться приемлемой жизнеспособностью, а обработка будет даже более грубой, чем то, чему подвергались так называемые Длани.
Вот уж с кем предстоит немало мороки…
— Милорд, флагман «Весть» запрашивает связь. Адмирал на линии!
«Велий» поморщился: всё-таки муштра и рефлексы, вбитые в разумных, составляющих экипажи кораблей, вредили мягкому подчинению. Словно разбросанные на дороге камни, они подбрасывали проезжающие по ним телеги или заставляли объезжать их, препятствуя естественному течению мыслей. Со временем эта проблема канет в лету, но пока «Велий» был вынужден довольствоваться несовершенством получившихся марионеток.
Изображение на экране ещё не успело сформироваться, а «Велий» уже отыскал сильного волей цийенийца, ворвался в открытые Эфиру мысли, удостоверился в правильности сделанных выводов и одним точным ударом пробил брешь в его сознании и изменил его так, чтобы впредь проблемы не могли возникнуть в принципе.
Теперь адмирал седьмого флота Альянса Ззод был неспособен противиться его воле, хоть и потерял при этом значительную долю своего прежнего потенциала. Но именно такая судьба ждала сейчас всех тех, кто угрожал планам первого Воплощённого. Потом он намеревался полностью отказаться от такой обработки ради увеличения потенциала своих марионеток, но сейчас неосторожность или ошибка, могущая стоить ему тела, отложила бы претворение Плана в жизнь ещё на несколько десятков лет. Ибо опосредованным воздействием на податливые разумы весьма непросто было развязать ещё одну войну на уничтожение, в которой воины обеих сторон будут алкать мучений и смерти своих врагов.
И без того подходящая бойня образовалась лишь с одиннадцатой попытки, уже после того, как империя додумалась эвакуировать своих граждан, уменьшая тем самым объёмы смертей, служащих катализатором для возбуждения спящего Эфира этой реальности.
— Прислушайтесь к моим словам, адмирал. Совсем скоро в системе случится коллапс, и лучше бы нам к этому моменту оказаться как можно дальше от планеты. — С мягкой и пугающей улыбкой произнёс «Велий», обращаясь к готовому выполнить любой приказ цийенийцу. — Нам необходимо отойти к границам системы любой ценой и в сжатые сроки.
Цийенийец не подвёл, достойно изобразив раздумья и принятие решения: он хмурился и сверялся с данными на дисплеях, что-то говорил помощникам и тем самым сглаживал углы в головах старшего офицерского состава, среди которого было немало разумных, предпочитающих сначала думать, а потом делать, и не принимающих приказы на веру вслепую.
А ведь это всего лишь воины, даже не каста созидателей и уж тем более не каста правителей, с которыми всё будет куда сложнее. Но «Велий» не боялся трудностей, ибо за тысячи лет своей жизни он сталкивался с самыми разными проблемами. И был всё ещё жив, что недвусмысленно указывало на его способности их решать. Да и мог ли вообще слабак и бездарь стать первопроходцем, создателем новых Врат, двенадцатых за всю историю их вида? Нет, конечно же нет. За это право боролись лучшие, а он среди них оказался первым.
— Первопроходец… — Тихий голос не услышал никто кроме обронившего это слово существа, незримо направляющего потоки Эфира в образующуюся воронку связывающей две разных реальности пуповины. Именно отсюда пойдёт волна, пробуждающая спящий Эфир. И здесь же однажды объявятся его сородичи в своих настоящих телах: вечных и совершенных, способных управлять нематериальными энергиями на принципиально ином уровне. Тех, ради кого он отказался от одного бессмертия, дабы в перспективе обрести другое. Стать частью Эфира целой реальности и тем, чьё имя будет знать каждый из их вида…
Но пока ему предстояло хорошенько подготовиться, воплотить в реальность оставшиеся пункты Плана и сделать всё для того, чтобы сохранить эту оболочку и подготовить культ для противостояния неведомому, совершенно новому врагу, с подобным которому их вид ещё не встречался. Обитая преимущественно в наполненных живым Эфиром мирах, Его хозяева оказались своего рода лягушками в глубоком и просторном, но всё же колодце. Потому что уровень технологического развития, недостижимый по их меркам, породил нечто воистину страшное: мыслящую машину, покорившую целую галактику.
И с этой машиной древним, как сам Эфир существам предстояло столкнуться в прямом противостоянии. Это интриговало, пугало и завораживало одновременно. Первое потенциально серьёзное препятствие. Первый опасный враг.
«И новый виток истории, конечно же» — подумал «Велий», обращаясь, наконец, ко второму посвящённому на борту «Мглы-2»…
* * *
Адмирал Мел’Пси’Кар никогда не стремился забраться на вершину карьерной лестницы. Он всего лишь делал свою работу: обстоятельно и качественно, так, что никто и никогда не смог бы придраться и уязвить непомерную гордость цийенийца чем-то подкреплёнными претензиями или обвинениями.
Потому что подкреплять было нечем, и адмирал это знал.
Вот и несколькими часами ранее он намеревался исполнить свой долг, урезонив сошедшего с ума посвящённого, одарённого человека, посчитавшего, что он в праве отдавать чрезвычайные приказы. Но для начала он решил узнать у того лично, чем обосновано сие рвение… и это была его первая и последняя ошибка. Из-за неё он потерял себя, превратившись из гордого, волевого и ставящего превыше всего свою совесть военачальника в марионетку и блеклую копию себя прежнего. В послушну. куклу, беспрекословно выполняющую раздающиеся прямо в голове приказы.
Он отвёл корабли, наплевав на потери при таком незапланированном и простом, как топор, отступлении. Позволил отключить всю автоматику, отвечающую за вход и корректировку маршрута в подпространстве. Своим приказом разогнал операторов подпространственных установок, не понимая даже, зачем, но отчаянно желая выполнить всё услышанное в точности.
А теперь он стоял на мостике и наблюдал за невообразимо прекрасной, и вместе с тем ужасной картиной собственными глазами: благо, таких масштабов события фиксировались даже не самыми технологичными оптическими сенсорами флота Альянса.
Космическую пустоту рассекли цветастые протуберанцы неизвестной доселе энергии, агрессивной и опасной настолько, что имперский флот, оказавшийся на пути одного такого, продолжил бороздить просторы галактики уже в виде плазмы. Немногим дольше продержалась и планета, гибель которой сложно было описать словами. Часть её срезало одним из протуберанцев, и теперь очевидцы имели уникальную возможность лицезреть её в разрезе. Словно маленькое солнце понемногу избавлялось от скорлупы, а помогали ей в этом заботливые «руки» Эфира, проявление которого впервые в истории галактики смертные могли видеть невооружённым глазом.