Пересечь городок было не так легко, как он полагал, это потребовало довольно много времени, но его радовала мысль, что, хотя на материнском счету уже совсем не осталось денег, отныне сам он – в облике кентуки – мог жить целую вечность, не беспокоясь об этом. В Антигуа он будет спать и есть, лишь кое-как поддерживая жизнь в своем теле, а в Норвегии дни потекут спокойно и безмятежно, он просто станет подзаряжать аккумулятор то на одной базе, то на другой, не думая ни о кусочке шоколада для восполнения сил, ни об одеяле, чтобы укрыться ночью. А ведь без всего этого могут обходиться только супергерои. Короче, если ему все-таки удастся наконец найти снег, он сможет весь остаток жизни прожить на этом снегу и даже не почувствует ни капли холода.
Вдруг дракон потерял равновесие и покатился с насыпи прямо на берег. И остановился только через несколько метров. Застрял между камнями и, хотя колеса у него теперь были большие, вряд ли сумел бы самостоятельно встать на них. Марвин услышал за спиной шаги – к нему приближался какой-то мужчина. Кентуки зарычал по-драконьи – и мужчина сразу заметил его. Взял на руки и принялся разглядывать, крутя рукой колеса туда-сюда и встряхивая дракона, словно коробку с орехами. А Марвин тем временем пытался сообразить, осталась или нет у него между колес наклейка с адресом магазина электробытовых приборов. На мужчине был оранжевый комбинезон, и глаза у него были такого небесно-голубого цвета, что он запросто мог оказаться отцом всех девиц Еспера. Наконец мужчине надоело разглядывать кентуки, и он опустил свою находку на землю. Дракон кинулся прочь, боясь, что тот снова схватит его, но мужчина довольно долго стоял не двигаясь и с любопытством наблюдал за удалявшимся зверьком.
Марвин всегда считал, что для его дракона главную опасность представляли человеческие существа. Но в действительности гораздо больше мешали ему двигаться вперед рытвины, камни и лед. И он не особенно удивился, когда застрял под каким-то фургоном. Из-за новых колес ему было трудно правильно оценить свой нынешний рост, и где-то в полночь, когда он уже прошел через весь Хоннингсвог и до границы городка оставалось совсем немного, а до дороги, поднимавшейся к снегу, – один квартал, он застрял между землей и бензобаком.
Kitty03: как дела, SnowDragon?
Ситуация сложилась слишком обидная, чтобы с кем-то ее обсуждать. Кроме того, с тех пор как Марвин покинул Клуб освобождения, он больше не участвовал в чатах. Правда, читал их ради развлечения, но сам ничего не писал. Однажды увидел свое имя – им интересовались. Ему было приятно узнать, что Kitty03 y Z02xxx беспокоятся о нем. Как только у него появятся хорошие новости, он непременно свяжется с друзьями.
На следующий день, включив кентуки, Марвин увидел, что фургона на прежнем месте уже нет. А дракона кто-то поставил к задней двери рыбной лавки. Он так и не понял, то ли его вовремя заметил водитель, то ли кентуки сам выкатился из-под машины, когда она поехала. Наверное, поэтому он и был так исцарапан? Однако, судя по всему, отделался легко, без серьезных повреждений. Единственная проблема – аккумулятор: всего четыре процента зарядки. Он заглянул в карту, присланную Еспером, – ближайшее зарядное устройство находилось в двух кварталах оттуда. К зарядке он и рванул, не теряя времени даром. Согласно инструкции, в поселке имелся лишь один сервисный центр, он-то и был ему сейчас нужен. Кентуки пересекал улицы, стараясь не отвлекаться и думая только о том, как бы добраться до цели, не тратя лишней энергии. За сервисным центром располагалась маленькая площадка, за ней – семь мусорных баков разных цветов, а за баками – дровяной сарай. Кто-то небрежно выпилил в его стене небольшое отверстие. Внутри было пусто, и полоски света пробивались сквозь доски, служившие крышей. Зарядное устройство стояло в углу. Было грязно и влажно. Аккумулятор показывал два процента зарядки. И тем не менее дракон решил не спешить. Если по какой-то причине устройство не действует, он пропал: даже услышав тревожный сигнал, Еспер вряд ли сумеет поспеть вовремя. Кентуки влез на зарядную базу. На контрольной панели красный цвет сменился на желтый – пошла зарядка. На расположенной прямо перед ним доске кто-то краской из баллончика написал: “Дыши спокойно – ты в свободной зоне”. И Марвин вздохнул с облегчением. Теперь он оставит там кентуки на всю ночь, место казалось надежным, а на следующий день можно будет продолжить путешествие к снегу – с полностью заряженным аккумулятором. И только тут Марвин позволил себе откинуться на спинку отцовского стула. И только тут заметил, что до сих пор так и не снял со спины рюкзак.
* * *
Оказывается, Ева ходила на уроки йоги, но Эмилия догадалась об этом с большим трудом, зато теперь было понятно, чем девушка занималась в те дни, когда Клаус дожидался ее, глядя по телевизору футбол и попивая пиво. Эмилия могла бы надеяться на какую-либо информацию по поводу нового увлечения Евы, но с тех пор, как в доме появился Клаус, та перестала приклеивать для нее записочки к ножкам стульев.
Иногда, если они оставались вдвоем, она делала упражнения йоги перед зеркалом.
“Хорошо у меня получается? – спрашивала Ева. – Как я выгляжу, толстушка моя?”
Выглядела она великолепно. Эмилия пищала от восторга, а Ева смеялась. Однажды Эмилия подошла к ее левой пятке и несколько раз легонько толкнула, пока девушка не сообразила, что должна поставить ступню по линии плеча. Эмилия никогда не увлекалась йогой, зато в юности три года занималась ритмической гимнастикой, и это дало ей ряд общих понятий, применимых и к другим видам физических упражнений.
Но очень часто, вернее, почти в половине случаев, когда Эмилия включала кентуки, дома был один Клаус, и если она видела немца, то старалась не двигаться и не производить никакого шума. Она предпочитала следить за ним, притворяясь спящей. Глазки у нее оставались открытыми, но крольчиха не позволяла себе даже шевельнуться и никак не реагировала, если немец заглядывал в ее камеру. Вряд ли этот человек знал, как на самом деле функционируют кентуки, он ведь, скорее всего, никогда не читал инструкцию. Если Евы не было дома, никто не доставал крольчиху с лежанки, а сама Эмилия даже не пыталась помочь ей оттуда выбраться.
Клаус снова и снова рылся в кошельке Евы и блудливо куда-то звонил, сидя перед телевизором и почесывая гениталии. Смотреть на это было омерзительно, и в конце концов Эмилия не выдерживала, уходила от компьютера и бралась за домашние дела, хотя время от времени все-таки возвращалась в коридор и поглядывала на экран, чтобы проверить, как идут дела