— Мы пришли, — сказал старик и открыл дверь.
Они словно оказались в другом мире. Если до этого клуб ему казался мрачной молчаливой могилой, созданной с единственной целью — напомнить человеку о его бренности и временном характере его пребывания на земле, то теперь Стокер очутился в месте, где яркость и интенсивность солнечного света кричали и бесновались, полностью осознавая свою свободу, неограниченную ничем. Он на мгновение зажмурился, не в силах терпеть эту вакханалию дикой освещенности. Пока он так стоял, смущенный и сбитый с толку, старик подошел к окну и легким движением развязал шнурок, удерживающий штору. Тяжелый бархатный занавес с шорохом развернулся, возвращая кабинет в привычный глазу полумрак.
— Тот, с кем вам, юноша, придется разговаривать, не любит яркого света. А теперь прошу меня простить, я удаляюсь. Вас скоро примут.
Старик ушел, оставив Стокера наедине с самим собой. Как и в первый раз, в кафе.
7
Прибор, установленный на крепежном пилоне внутри ховермобиля, заполнил собой все пространство, отведенное для пассажирского сиденья. Внешне он напоминал астролябию, в которую чья-то конструкторская мысль внесла ряд исправлений. Описания этой машины не было ни в одном известном каталоге. Единственное упоминание и чертеж действующего Компаса Ведьм датировались 1149 годом.
Стокер не был знаком с тем трудом. Только лишь однажды, в молодости, он видел изображение Компаса в одной из комнат «Ахерона». Цепкая память до мелочей запомнила рисунок, выполненный с потрясающей детализацией. Истинное назначение прибора Стокеру было неизвестно. Однако он доподлинно знал, что каинит, утративший нить кровных уз, мог отследить себе подобных с помощью этого приспособления.
Воссоздать чертеж прибора и изготовить его не составило большого труда. Однако понять принцип его работы было куда сложнее. После многочисленных экспериментов Стокеру удалось и это.
Теперь он видел в Компасе единственный путь к своему спасению. Он приведет его к святая святых каинитов, к логову Патриархов. Те не смогут пройти мимо мук умирающего вампира. Там ему помогут.
Как у всякого существа, чей удел ограничен во времени, у Стокера было детство, юность, отрочество. Зрелость… могла бы быть…
Потом все это изменилось. Биология его организма претерпела множество метаморфоз. Он вновь стал ребенком, слепым щенком, единственным удовольствием которого было прильнуть к теплому брюху матери и сосать ее молоко. Потом безрассудное детство, щедрое на проказы, когда невинные, на которые у взрослых принято закрывать глаза, а когда и такие, за которые следует строгое наказание.
В его второй молодости некто старше и мудрее посадил Стокера перед собой и сказал:
— Ты еще слишком молод, чтобы понять всю глубину своей новой сущности. Но кое-что пора уже знать. Ты прежний пропал без следа. Пусть твое сознание еще цепляется за прошлое, но скоро это пройдет. Ты поймешь, кем стал, и тогда тебе откроется вся сила твоего теперешнего «я». До тех пор внимательно слушай все, что тебе говорят старшие. Ты каинит. Пусть же тебя более не коснутся законы людей, как чуждые хищнику правила его жертв. Но есть то, чему неукоснительно следует любой из нас. Превыше собственной жизни мы ценим только жизнь родителя и, как абсолют, чтим жизнь Патриархов. Только их воле ты должен подчиняться при любых обстоятельствах и знать, что покорность им не останется без внимания.
Стокер помнил те слова. Он надеялся, что ни словом, ни делом не нарушил данный ему завет. Он надеялся, что будет вознагражден за верность.
8
Старик ушел, оставив Стокера одного. Тот не стал терять времени попусту, решив для начала осмотреться. Глаза постепенно привыкли к темноте, можно было различить контуры мебели. Вот большой письменный стол стоит у одной из боковых стен. Вокруг него несколько кресел, стеллаж с книгами и какими-то приборами. Вся противоположная стена занята библиотечными шкафами. Стокер подошел к ним, открыл одну из дверец. Книги на полках были не просто старыми. От них пахло очень древней сыростью. Все эти труды были написаны так давно, что их возраст с трудом можно было адекватно оценить.
Близость древности манила и притягивала. У Стокера закружилась голова от осознания того, насколько призрачными стали все его знания и та информация, которая была доступна через сети и логосы. Весь мир снаружи «Ахерона» стал не более чем бледной копией с этой библиотеки.
Неожиданно скрип открывающейся двери вывел Стокера из состояния забытья. Он обернулся. Перед ним стоял человек, чей облик был скрыт под покровом серой мантии. Руки и лицо закрыты длинными рукавами и капюшоном соответственно. Был виден только кончик острого подбородка, гладко выбритого и лишенного морщин.
— Приветствую вас, юноша, — тихим голосом сказал вошедший, — я вижу, что вас заинтересовали мои книги.
— Я просто восхищен… э-э… сэр.
— Брат Яз. Мы не пользуемся мирскими именами. Они слишком длинны. С возрастом их трудно вспоминать. Для краткости — мы все братья. Для личного обращения у нас есть свои псевдонимы. Они коротки и зависят от роли в нашем небольшом сообществе. Я — библиотекарь. Библиотека — это хранилище книг, книга — квинтэссенция языка. Отсюда и мое имя.
— Сокращение от «язык».
— Абсолютно справедливо. Вы умны, мистер Стокер. Я думаю, брат Хант не ошибся в вас.
— Не ошибся? В чем именно?
— Присядем для начала. — Библиотекарь сделал жест, указывающий на кресла.
Стокер воспользовался приглашением. Его утомила неясность ситуации, в которой он оказался. Небольшая разгрузка для тела была бы нелишней.
Вместе с тем Яз продолжил:
— Дело вот в чем. «Ахерон» не просто клуб по интересам, где собираются импозантные стариканы и дурят друг друга играми в старину. Все, что вы уже видели, — не просто дешевая мистификация. У нас существует цель, миссия, если хотите. В ее суть посвящены практически все члены клуба, в той ее части, которая необходима для эффективной работы каждого из нас.
— Четкое разделение труда.
— Можно сказать и так. Опыт прежних поколений показал, что полная осведомленность каждого участника не оправдывает себя. Начинаются сомнения, попытки что-то доказать, до чего-то докопаться. Все это неизбежно ведет к разрушению коллектива. А нам нужна непоколебимость.
— Самозащита. Инстинкт выживания. Простите, брат Яз, я не совсем вас понимаю. Вы говорите так, словно ваш… э-э… клуб… не совсем клуб. Не знаю, с чем и сравнить.
— Сравните с живым организмом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});