Маделина бросила взгляд на будильник, стоявший на покрытом тафтой туалетном столике. Было рано, шесть утра. Но она привыкла вставать на заре. К тому же Дэзи вчера сказала, чтобы она чувствовала себя как дома и поднималась, когда ей заблагорассудится. В четверть седьмого придет экономка, и в столовой будут свежий сок, кофе, чай, тосты и фрукты. А после семи, когда появятся повара, можно будет заказать горячий завтрак.
Завернувшись в простыню, Маделина соскочила с постели и прошла в ванную принять душ. Через десять минут она вернулась, надела халат, подошла к окну. Распахнув шторы, постояла немного, глядя на раскинувшиеся внизу сады. В их изумрудной зелени полыхали яркие головки цветов, посаженных по краям травяных дорожек, сходившихся у огромной клумбы посередине. Утро было веселое, солнечное, по голубому небу лениво проплывали редкие облака, похожие на сахарную вату.
Появившееся накануне возбуждение и предвкушение чего-то необычного вновь охватило ее. Маделине не терпелось выйти наружу и осмотреться. Больше всего ей хотелось пройтись по этим гостеприимным садам, к которым, как она знала, приложила руку сама Пола.
Усевшись за овальный туалетный столик, расположенный между окнами, Маделина принялась расчесывать свои густые каштановые волосы. Машинально орудуя щеткой, она думала об этом удивительном месте, где ей вместе с Полой, Дэзи и Джейсоном Рикардсом предстояло провести уик-энд.
Ничего похожего на Данун Маделина прежде не видела и даже не представляла, что такое бывает.
До этого местечка, расположенного в пятистах семидесяти километрах от Сиднея, в равнинной части Нового Южного Уэльса, по воздуху было рукой подать. Они вылетели на самолете Джейсона Рикардса в пять пополудни и уже через час приземлились в Дануне.
Том Уиллен, управляющий хозяйством, встретил их прямо на стоянке и, перекидываясь шутками с пассажирами, принялся вместе с пилотом и стюардом переносить багаж в старомодный фургон.
Десять минут спустя они уже отъезжали от посадочной полосы. К своему немалому удивлению, Маделина заметила в гигантских ангарах несколько самолетов и два вертолета.
Не удержавшись, она спросила Полу, зачем они здесь, и та пояснила, что в Дануне удобнее всего пользоваться воздушным транспортом. Еще в самолете Дэзи рассказывала ей, что хозяйство раскинулось на тысячах акров земли и сверху выглядит, как небольшое королевство. Самолеты и вертолеты подчеркивали впечатление о безмерности Дануна.
Центральная усадьба была в пяти милях от аэропорта, и на всем пути Маделина не отрывалась от окна, едва сдерживая обуревавшее ее чувство восторга. Гидом ее была Дэзи. Пока фургон катил по гудроновой дороге, пересекавшей гигантское поместье, она рассказывала Маделине обо всех достопримечательностях, встречавшихся на пути.
Вот они миновали цепочку строений – нечто вроде небольшого поселка и Дэзи объяснила, что это помещения для стрижки овец, склады, где хранится шерсть данунских мериносов, загоны, кузница, небольшая бойня, холодильник для хранения свежего мяса и другие помещения, где складируются сено и зерно. Здесь же водонапорная башня и генератор, снабжающий хозяйство электроэнергией.
Немного дальше, в тени красивых золотистых вязов и ив, виднелись огороженные фермы. На пастбищах с сочной травой пасся скот, а из симпатичных домиков на небольшом холме, поросшем вязами и дубами, открывался поистине идиллический вид.
Том немного притормозил, чтобы Маделина могла получше разглядеть поселок, и сказал, что здесь живут они с женой, рабочие и кое-кто из обслуги центральной усадьбы. Рядом с поселком были теннисный корт и плавательный бассейн, находящиеся в распоряжении жителей.
Через четверть мили показались открытые и закрытые площадки для выгула лошадей. Рядом виднелись большие конюшни. Они произвели впечатление на Маделину. Приземистые, разбросанные в обманчивом беспорядке, конюшни были сделаны из известняка и кирпича. На крышах их кое-где виднелась виноградная лоза. Похоже, выстроены они были давно. «Да, – подтвердила Пола, – их построил ее отец, Пол Макгилл, в двадцатые годы».
Чем дальше, тем больше очаровал Маделину здешний пейзаж. Она и не ожидала, что сельская местность может быть такой красивой и что в Австралии необычайно богатая растительность. Маделина представляла себе этот континент высохшим и пустынным. Ей казалось, что огромные австралийские города, расположенные на берегу океана, окружает голая равнина.
Но Данун, лежащий посреди холмов, волнообразно сбегавших к зеленым полям, рощам и пастбищам оказался поистине прекрасен. Вдобавок ко всему, в этом обильном крае, где, кажется, все цвело и благоухало, протекала река.
Подъездная дорожка, ведущая к центральной усадьбе, которую здесь называли просто Домом, была в полумилю длиной. Едва они въехали на нее, Дэзи опустила окно. Внутрь фургона проник острый запах лимона. «Это Eucaliptus citridora, – пояснила Дэзи, указывая на деревья, возвышающиеся по обе стороны дорожки. – Они тянутся до самого Дома, распространяя восхитительный аромат. Этот запах всегда напоминает мне Данун, где бы я ни была».
Маделина кивнула.
– Ничего удивительного, – пробормотала она, вдыхая лимонную свежесть.
В надвигающихся сумерках Дом радушно сверкал огнями, и, выйдя из фургона, Маделина почувствовала, как она переносится в прошлое, в любимые зеленые края детства. Захваченная ностальгией и потоком воспоминаний, она едва сдержала неожиданно подступившие слезы. Дом в Дануне был построен в классическом стиле, наподобие больших плантаторских домов на американском Юге, какие строили до Гражданской войны. Он был великолепен.
Фронтон был сделан по преимуществу из белых деревянных панелей, перемежающихся кое-где темно-красным кирпичом. По всему периметру особняка шла широкая веранда. Летом она отбрасывала тень, а зимой не закрывала доступа солнечным лучам. Заканчивалась веранда у фонтана четырьмя колоннами с каждой стороны от входной двери. Колонны из красного дерева были большие и величественные. Возвышаясь над первыми двумя этажами, они поддерживали террасу, окружавшую третий этаж.
Зеленые поросли глицинии, выделявшиеся на фоне светлой обшивки, вместе с густой листвой деревьев, росших позади дома, усиливали ощущение мира и покоя. Газоны, окаймленные высокими кустами алых и белых азалий, мягко сбегали вниз к покрытой гравием подъездной дорожке, а ниже простиралось море садовых цветов.
Интерьер вполне соответствовал внешнему облику дома. В комнатах висели старинные люстры, на полах лежали отменные старинные ковры, стены украшали превосходные полотна, в основном, французских импрессионистов. Позднее Маделина узнала, что коллекция была собрана Эммой Харт и включала в себя работы Моне, Ван Гога, Гогена Сезанна и Дега.