– Ты видела когда-нибудь такое? – спросил Джеймс.
– Нет.
– Я тоже, хотя дома у нас много пещер. – «Дома?» – подумал он. Это простое слово напомнило ему об ответственности, лежавшей на его плечах.
Налетел порыв ветра, и Эллин зябко поежилась.
– Пойдем обратно? – предложил Джеймс.
Эллин пошла первой, Войдя в пещеру, она подождала, пока он погладит лошадей, которые уже немного успокоились, однако все еще нервно косили глазами и держались настороже, готовые к любым неожиданностям. Вытащив из расщелины почти догоревшую ветку, Джеймс поднял ее над головой и пошел вперед, освещая дорогу.
Войдя в пещеру, Эллин подошла к костру, добавила в него хвороста, пока Джеймс снимал башмаки. Она сняла мокрые туфли, аккуратно поставив их по другую сторону костра. Волосы у нее были растрепаны, губы вспухли от его поцелуев, одежда надета кое-как. Прелестная женщина, которую следует холить и лелеять, любить красиво и не торопясь, а не наспех, в сырой пещере, человеком, собравшимся вскоре бросить ее и отправиться на войну. У кого сейчас есть время любить?
Что же он наделал? О чем только думал? Ведь он чуть не скомпрометировал ее, несмотря на обещание, данное Данди и самому себе. Да, она хотела его, но только потому, что выпила виски и мало что смыслит в любовных делах. Он сам виноват в том, что случилось.
– Я сначала подумала, что это Фрейзер, – призналась Эллин.
Острое чувство стыда пронзило Джеймса. Он защитил ее от Фрейзера только для того, чтобы самому на нее покуситься.
– Сначала я тоже так думал, а потом вспомнил про летучих мышей.
Эллин поднесла руки к огню.
– Интересно, где сейчас Бритта и Нед? – вздохнула она.
Он не ответил.
– Думаю, их уже нет в живых.
– Я тоже так думаю.
– Тогда где их тела? Ведь тела погибших людей Джона Фрейзер оставил.
– Не знаю.
– А если он взял их в заложники, как ты думаешь, он оставит их в живых?
– Если он взял их в заложники, то им не долго осталось жить. – Джеймс вздохнул. – Скорее всего, они уже мертвы.
Глаза Эллин наполнились слезами.
– Нед так храбро сражался.
– Да.
– Как ты думаешь, Фрейзер все еще преследует нас?
– Очень может быть. Именно поэтому мы и прячемся в пещере. Фрейзер вполне мог расспросить о нас фермера, у которого мы останавливались, и догадаться, куда мы направились. Ему не помешает броситься за нами следом даже в такой сильный ливень, хотя вряд ли ему известно об этой пещере. Однако расслабляться пока не стоит.
– Джеймс, то, что произошло между нами, до того как мы услышали летучих мышей... Я...
Он поднял руку, останавливая ее.
– Больше этого не случится, Эллин.
– Я...
– Детка, больше этого не случится.
– Ты жалеешь о том, что было? – настороженно спросила Эллин.
– Да.
Эллин прикусила губу и отвернулась, сдерживая слезы. Нет, нельзя его винить. Она слишком много выпила, но ведь не он заставлял ее пить и он не навязывался ей. Она сама вешалась ему на шею. Чуть ли не просила его заняться с ней любовью. Она вспомнила слова, которые шептала ему в порыве страсти, и вспыхнула от стыда. Наверно, она сошла с ума.
О чем она только думала? Неужели совсем потеряла голову от страха и настолько испугалась одиночества? А может быть, решила доказать себе – а заодно и Джеймсу, – что она из тех женщин, которые укладываются к мужчине в постель в первый же день знакомства? И почему она это сделала? Потому, что выпила слишком много виски, или потому, что она безнравственная особа?
Лицо Джеймса было, освещено огнем костра. Он сидел, глядя на языки пламени, о чем-то глубоко задумавшись: губы плотно сжаты, глаза опущены. Она и сейчас его хочет. Она слышала о таких женщинах от мамы и ее подруг. Они обсуждали их, когда думали, что Эллин нет поблизости. Эллин смотрела на Дэвида, Эвана и других мужчин более старшего возраста, которых Питни привозил к ней знакомиться, и задавала себе вопрос: неужели можно потерять от них голову?
А вот теперь она не задает себе такого вопроса, она и так знает на него ответ. Она хочет Джеймса Маккарри, она воспылала к нему страстью с самого первого дня их знакомства, и даже сейчас, когда он ее отверг, она хочет его, как и раньше.
Он красив, это верно, но дело даже не в этом. Между ними существует незримая связь, причем настолько сильная, что временами ей кажется, что ее можно потрогать рукой. И Джеймс тоже это чувствует, она всегда это знала. И другие наверняка это видят. Фергюссон ясно дал ей это понять, остальные были более сдержанны, не высказывались столь откровенно, однако скорее всего от них тоже ничего не укрылось.
Но как можно не хотеть такого потрясающего мужчину, не мечтать оказаться в его объятиях и в его постели хотя бы разок?
Так что же ей теперь делать?
Нейл потрепал лошадь по шее, надеясь, что это поможет ему успокоиться. Что-то произошло. Что-то такое, что заставило его пробудиться от крепкого сна, встать, одеться и отправиться бродить по замку. Ему послышался женский вздох, и он проснулся. Вздох этот до сих пор звенит у него в ушах. Кто она, эта женщина? И почему при воспоминании о ее вздохе он сразу уносится мыслями к Джеймсу? Он не чувствует, что брату угрожает опасность, не опасается за него. Совсем другие ощущения, не испытанные им ранее, овладевают Нейлом, и он даже не может понять, что они означают.
Так все-таки кто она, эта женщина? Реальная, из плоти и крови, или какой-то призрак, посланный, чтобы его предупредить? Предупредить – о чем? Нейл не видел ее лица и не знал, какое отношение она имеет к Джеймсу. И эта женщина не просто выбила его из равновесия, она разрушила связь, существовавшую между ним и братом. В прошлый раз, когда он увидел ее во сне, он ощутил лишь легкое беспокойство. Но теперь беспокойство мучило его даже днем: Нейл был уверен в том, что Джеймс от него отдаляется.
Но почему? У них с братом и раньше были женщины, однако связь между ними никогда не нарушалась. Но эта женщина – кто бы она ни была – оказывает на Джеймса огромное влияние. И это Нейлу не нравилось. В какой-то степени он испытывал даже ревность к тому, что сейчас испытывает Джеймс, и это было странное и непривычное чувство. Но Нейл точно знал, что это не было завистью к брату. Да и чему завидовать – Джеймс свободен как птица, а на его плечах лежит ответственность за свой народ и свои земли.
Еще ребенком он знал, что, хотя Джеймс владеет кораблями и имуществом, он никогда не будет носить титул и никогда не станет владельцем замка. И Нейл всегда считал это справедливым. У Джеймса есть все возможности преумножить свои богатства и стать независимым, в то время как Нейл унаследует земли и замок и станет лордом этой провинции.