Читать интересную книгу Французский связной - Робин Мур

– Я сказал – отель "Рузвельт".

Игэн наклонился над над столом и оперся обеими руками о столешницу.

– Фрэнк, вы можете делать что хотите, идти куда хотите и забирать с собой всех, кто захочет пойти с вами. Что же касается меня, то я уверен, что существует только одно место, где может состояться эта встреча, и это место – Ист Энд авеню. Туда-то я и намерен пойти, даже если окажусь в одиночестве. Судя по тому, как разворачивались события вчера вечером, будет гораздо безопаснее, если ваша маленькая армия останется дома.

Уотерс вылетел из кресла и двинул Игэна в челюсть. Детектив качнулся назад. Уотерс стремительным рывком обогнул стол и бросился вперед, но был остановлен резким ударом в лицо. Игэн снова замахнулся, чтобы врезать Уотерсу под дых, но агент уже пришел в себя и вновь ударил Игэна в лицо. Они сцепились, яростно сжимая друг друга. Остальные, в первый момент изумленно отпрянувшие назад, теперь столпились вокруг, причем одни хватали за руки Уотерса, другие начали оттаскивать Игэна.

Оба, тяжело дыша, смотрели друг на друга, стараясь освободиться от растаскивавших их рук. В уголке рта Уотерса показалась тоненькая струйка крови. Обычно румяные щеки Игэна побагровели там, куда пришлись удары Уотерса. Наконец он стряхнул с себя державшие его руки и привел в порядок растрепанную одежду.

– Хорошо, Фрэнк, пусть будет так, – сплюнул он сквозь стиснутые зубы. – Завтра утром мои парни поедут на Ист Энд авеню, а твои могут идти куда угодно, хоть к чертовой матери. Просто не попадайся на моем пути. – Игэн надел пиджак и направился к двери. Возле неё он обернулся. Все наблюдали за ним. – И если хотя бы один полицейский, – он посмотрел в упор на Дика Олетту, с растерянным видом застывшего среди агентов, – решит пойти с вами, он будет отвечать перед Сонни и мной. – С этими словами он вышел.

Когда Петси приехал домой, его все ещё трясло от сумасшедшей гонки. Проклятый полицейский! Какого черта делал он у мастерской? Знают ли они что-нибудь про Энтони? Впервые он испугался. Может быть, они знают и про дом на Ист Энд авеню? Если это так, то завтра он может угодить в ловушку. Но когда он возвращал французский "бьюик", там не было никаких признаков полиции!

Вначале все шло без осложнений. Он совершенно уверен, что не было никакого хвоста, когда они ехали в Нью-Йорк, получив сообщение от Энтони, что все в порядке и "бьюик" восстановлен и возвращен на место. Сначала он пересел в "кадиллак" Ники. Потом на Пайк-стрит высадил Тони у гостиницы Блера и поехал дальше на Генри-стрит.

На углу Роджерс-стрит его поджидал Сол. Петси вышел из машины Ники и пошел пешком по Восточному Бродвею, а Сол-"Медный лоб" пересел в "кадиллак" и отогнал его обратно к гостинице Блера. Там в него пересел Тони. Он какое-то время ездил вокруг, а потом, когда мастерская Энтони закрылась, оставил машину перед гаражом. Они не хотели использовать зеленый "валиант" Сола, – тот наверняка был слишком хорошо известен полиции, поэтому Сол забрал в гостинице своего приятеля Джонни Фраска, завербовав того вместе с его "шевроле".

Наконец Петси вывел французский "бьюик" из гаража Энтони и повел его в сторону Ист-энд авеню, следом ехали Сол и Фраска. Потом он прошел пешком до поджидавшей машины Фраска, они проехались немного и пропустили по стаканчику в баре "Иннер Серкл" на углу Шестьдесят третьей улицы и Йорк-авеню, где Петси пересел в "кадиллак" и вернулся домой.

Но потом Сол заметил парня, который сидел в машине за квартал от мастерской Энтони. Тот был очень похож на полицейскую ищейку. Петси встревожился, решил его проверить. И действительно этот сукин сын поехал за ними. Ничего хорошего тут не было. Следил ли этот парень за ними с самого начала? Петси нужно было выпутаться из этой ситуации и найти время, чтобы подумать. Может быть, он поступил глупо, заставив Сола перегородить улицу, но это позволило ему быстро добраться до "кадиллака".

Он был совершенно уверен, что по дороге домой за ним никто не следил. И возле своего дома никого не заметил. Если действительно полиция вела за ним слежку, то уж здесь-то он точно должен был кого-то обнаружить. Но возле гаража Энтони?

Барбара явно заметила его озабоченность и спросила, что случилось, но он отмахнулся, сказав, что все идет отлично. Она снова вернулась к телевизору, а он налил себе хорошую порцию виски и принялся обдумывать все, что произошло в течение вечера. Может быть, он с друзьями показались полицейскому подозрительными. Может быть, тот видел их у Блера. Но не мог же он догадаться об Энтони или об остальной операции? Нет, это совершенно невозможно!

Петси выпил ещё стаканчик и несколько расслабился, убеждая себя, что его страхи беспочвенны. И по мере того, как спиртное оказывало свое благотворное воздействие, начал думать о завтрашнем дне и предстоящем крупном куше.

Поздно вечером Жак Анжельвен вернулся в свой новый номер в отеле "Коммодор". Он получил большое удовольствие от ужина с Жаком Салибером, которого ему представил Поль Кренесс как главу нью-йоркского отделения компании "Радио Телевизион Франсе". Маленькая неуютная комната в отеле "Коммодор" угнетала его, но ужин, вино и приятный мужской разговор были теплыми и сердечными. Уже второй вечер он не виделся с Лили.

Жак был рассержен. Все его планы по внедрению его программ в Нью-Йорке оказались напрасными. Он не только не мог сказать Лили, что их свидание, намеченное на следующую неделю, не состоится, но, что было значительно хуже, на половину третьего второго числа была назначена встреча с представителем Девида Рокфеллера в "Чейз-Манхэттен банке", но в среду утром Скалия передал распоряжение выехать в понедельник вместе с ним в Монреаль.

Франсуа выглядел всерьез обеспокоенным. Жаку предстояло встретиться с ним в гараже завтра в десять утра и сразу выехать. Да, Анжельвен собирался после Нью-Йорка посетить французскую Канаду, но не таким же образом! Теперь им предстояло встретиться с друзьями Скалья в Монреале, в отеле "Куин Элизабет", а уже следующим утром вылететь в Париж.

– А "бьюик"?

Франсуа сказал, что люди в Монреале о нем позаботятся.

Жак оглядел тесную комнату, в которую переехал из "Уолдорф-Астории". Это поспешное бегство его угнетало, вызывало нехорошие предчувствия. Скалия и его компаньоны, видимо, тоже сменили отели. Явно существовала немалая опасность со стороны полиции. Жак уже сожалел, что позволил себя втянуть в такое безумное предприятие, и старался себя убедить, что о нем полиция никогда не узнает. Но что будет завтра? Если Скалия действительно оказался в трудном положении, завтра Жак впервые может попасться на крючок.

Он подошел к шкафчику, достал из ящика бутылку коньяка и отхлебнул прямо из горлышка. Жидкость приятно обожгла горло, он осмотрелся вокруг; большая часть его чемоданов так и стояла нераспакованная. Скалия настаивал, чтобы не брать с собой даже одежду; не должно быть никаких причин заподозрить, что они собираются покинуть Нью-Йорк. Франсуа обещал, что в Монреале будет время купить новые вещи.

Решительно, неделя выдалась для Анжельвена не из приятных. Во вторник вечером Лили была занята и он ужинал со своим другом Пьером Оливье. Во вторник вместе с мистером Деком посетил контору по обмену валюты, чтобы договориться о достаточно скрытном обмене крупной суммы долларов на французские франки. В Нью-Йорке обменный курс был куда выгоднее, чем в Париже.

У Анжельвена возникли определенные трудности с наличными, и он безуспешно пытался занять у Скалии в счет будущего гонорара.

В среду Анжельвен пригласил Лили с ним пообедать. Потом уныло побрел обратно в "Уолдорф-Асторию", замерзший, печальный и расстроенный: Лили не приняла предложения разделить с ним послеобеденный отдых. А ведь в тот день ему предстояло перебраться в гораздо меньший номер в отеле "Коммодор". До номера он добрался уставшим и опьяневшим. Там оказалась горничная, занимавшаяся уборкой ванной. "А если мне нужно в туалет?" – печально подумал Жак. Еще больше хотел он женщину, но горничная смотрелась лет на сто. Все складывалось как нельзя хуже. Свирепо оглядев отделанную кафелем ванную, он снял штаны, залез в постель и нахально помочился в простыни.

Позднее, после встречи с Кренессом из "Телевизион Франсе", Жак уплатил по счету 228 долларов и переехал в "Коммодор". И после этого у него остались жалкие гроши – и предвкушение обещанных десяти тысяч долларов.

Жак допил остатки коньяка и рухнул прямо в одежде на свою новую постель, чтобы дождаться утра.

В четверг 18 января он проснулся с головной болью и общим ощущением тревоги. Чтобы немного взбодриться, Жак сел за стол и занес в дневник такие оптимистические слова: "Сегодня вечером я буду в Монреале в отеле "Куин Элизабет". Постучу по дереву!". Жак не знал, что это была последняя фраза, которую ему удалось записать в свой дневник.