– Да, – сказала она едва слышно и подняла на него сверкающие бирюзовые глаза, жадно всматриваясь в его необыкновенно красивое лицо.
Люк увидел этот страстный призыв и улыбнулся про себя.
А может, Люк действительно любит ее? – вдруг сверкнуло в мозгу как молния. Но она так неопытна! Смотри, не наделай глупостей! – нашептывал внутренний голос. Она ощущала неведомые ей прежде чувства: жгучую ревность и всепоглощающую страсть.
– С тех пор, как вы приехали в Брайтон… у вас… – вдруг сорвалось у нее с языка.
– Никого, – поспешил Люк с ответом, не дав ей договорить.
Невозможно представить, как она будет жить без него, ежедневно казня себя, что так бездумно отвергла его любовь.
Какой же отважной была Шарлотта Рэмсден, которая, не задумываясь, последовала за своим любимым и стала женой Джаго Трилоуни… Ребекка тоже могла стать миссис Трилоуни, не будь она такой подозрительной и ревнивой… Да, она сама во всем виновата…
– Люк, возьми меня с собой… – с мольбой прошептала Ребекка. Всего два месяца назад она отчитывала его за унизительное предложение, а сегодня говорит, что будет счастлива принять любое его предложение. Она умоляет его не бросать ее… – Клянусь, что не стану тебе обузой, я умею зарабатывать на жизнь. Если у нас ничего не получится… я уеду обратно в Брайтон или к Саймону в Бристоль…
– Нет, в Корнуолл ты не поедешь, – отрезал Люк хриплым, приглушенным голосом.
Происходящее потрясло его, он чувствовал себя опустошенным из-за тех страданий, которые невольно ей причинил. Мучительные бессонные ночи иссушили его мозг и тело. Смешно признаться, но длинными бессонными ночами он мучился тем, что Ребекка горда и неприступна… и тут она является и умоляет его взять ее с собой.
Если вдуматься, это проснувшаяся в ней страсть не стесняется предлагать себя, упрятав глубоко девичью скромность и женскую гордость. Но, увидев, что Ребекка вот-вот разрыдается, он понял, что его ответ разбил ей сердце.
Желая побыть с ним хотя бы какое-то время, девушка снова подошла к столу.
– Оказывается, судьба поместья Рэмсденов решена? – нарочито громко спросила она. – И кто же будет здесь жить?
– Новобрачные.
– Здешние? – спросила она, судорожно сцепив руки.
– Она из местных, а он – приезжий.
Ей было решительно все равно, кто поселится в этом доме. Нужно немедленно уйти отсюда, чтобы не разреветься перед ним.
– Не могли бы вы отпереть дверь? – торопливо спросила она. – Кажется, вы ее закрыли на ключ.
Люк кивнул, и Ребекка направилась к двери.
– Тебе не интересно, что за люди будут жить здесь? – тихо спросил Люк.
– Абсолютно неинтересно. Я переезжаю в город, и мне безразлично, кто тут будет жить.
– Хорошо, я немного расскажу тебе о них, – проговорил он так проникновенно, что горячие слезы предательски потекли по ее щекам. – Жених – самонадеянный глупец, – тихо начал Люк. – Он даже не сказал своей обожаемой невесте о безумной любви к ней, о том, что жизнь без нее теряет для него всякий смысл, что он готов жить где угодно, лишь бы находиться рядом с ней. Что ему совершенно безразлично, где они будут жить – в хижине или во дворце, – лишь бы вместе. Он выжидал подходящей минуты, чтобы сказать ей это, но откладывал и откладывал до лучших времен. Он не думал надолго здесь задерживаться. И тем более не задумывался над тем, какие муки может испытывать эта прекрасная девушка при расставании со всем, что так дорого ее сердцу. Он вел себя как черствый и бездушный эгоист, хотя безумно полюбил ее с первой встречи, когда увидел ее на лесном озере. Ребекка, знаешь, что заставило его остаться здесь? «Саммер-Хауз»! Да, да, этот скромный уютный особнячок! Жених понял, что ему жаль расставаться с ним, а взять с собой этот домик он не может! А без этого домика его детям негде будет играть.
Ребекка повернулась и устремила взгляд влажных от подступивших слез бирюзовых глаз на Люка.
Он медленно вышел из-за стола и, подойдя к ней, вытер смуглой рукой ее мокрые щеки.
– И он решил вернуть усадебному дому его прежнее великолепие, сделав его свадебным подарком невесте… им обоим… чтобы они жили в нем долго и счастливо всю оставшуюся жизнь. Потом этот дом перейдет к их детям и к детям их детей. Пока усадебный дом будут перестраивать, молодоженам придется пожить где-нибудь в другом месте, например в «Саммер-Хаузе». Ребекка, что ответит невеста своему глупцу, когда он все расскажет ей? Сможет ли она простить его? Или она уже разлюбила его?
– Невеста ответит, что любит его и что пойдет за ним на край света… Лишь бы быть всегда рядом… – проговорила она, пристально вглядываясь в его лицо.
Люк погладил ее по белокурой головке, обнял и прижал к себе.
– Как же я люблю тебя, Ребекка! – воскликнул он. – Прости меня. Я должен был давно тебе это сказать! Но я все ждал какого-то необыкновенного случая…
Обнимая ее одной рукой, Люк снова повел ее к письменному столу, открыл ящик и достал две изящные коробочки и сложенный лист бумаги.
– Открой их, Ребекка.
Дрожащими руками она открыла крышечку, и ее изумленному взору предстало необыкновенное по своей красоте золотое кольцо с аквамарином в обрамлении нескольких бриллиантов, которые переливались всеми цветами радуги.
– Никогда не видела ничего подобного! – воскликнула она со счастливой улыбкой. В другой коробочке лежало традиционное обручальное золотое кольцо.
– А это брачный договор. – Люк протянул ей бумагу. – Я собирался отдать тебе договор и кольцо с аквамарином в день поездки в Брайтон и отпраздновать нашу помолвку. Но тут появился Росс со своей девицей и помешал мне признаться тебе в любви и пригласить тебя на мою яхту, чтобы уйти в море вдвоем наслаждаться тишиной и покоем. Ребекка, я больше не в силах ждать…
– Я тоже, – прошептала она.
– Видит Бог, я мог бы остаться у тебя уже два месяца тому назад. Но, к счастью, все случилось по-другому. Я хочу, чтобы ты полюбила меня всем сердцем, всей душой. И хочу, чтобы к алтарю ты пошла в белом подвенечном платье. Ты поняла, что я имею в виду? Когда я ушел от тебя той ночью, я вскочил на своего вороного и помчался, не разбирая дороги. И что же ты думаешь? Я очутился у того лесного озера, где впервые увидел тебя! Это наваждение здесь началось и здесь должно закончиться, сказал я себе и вошел в озеро, чтобы остудить страстное желание. Слушай, что было дальше! Когда я на рассвете вернулся домой мокрый с головы до ног, Майлз дал мне полотенце и свежую газету… Наверняка он решил, что я сошел с ума, но не проронил ни слова.
– Майлз очень хороший человек. И все здесь – добрые, хорошие люди.
– И все тебя очень любят, Ребекка. Это особый дар – располагать к себе людей. Росс обожает тебя. Кларки пожертвовал собой, чтобы спасти тебя, а ведь вы были едва знакомы…