(Андрей Макаревич).
Выступление Чернецкого на киевском «Блиц-параде» в сентябре 1989-го стало его последним появлением на публике. Палочку, на которую он опирался при ходьбе, вскоре пришлось сменить на костыли. Врачи начали готовить его к сложной хирургической операции.
Уже без Чернецкого «Разные» отправились в Москву на «Интершанс-90». Этот фестиваль-конкурс на сцене Горбушки имел репутацию "ярмарки невест" для заграницы, которая тогда изнывала от моды на экзотический soviet rock ("perestroyka", «glasnost», «vodka», "balalayka"). Западные импрессарио приезжали на «Интершанс», чтобы найти группы, способные успешно откатывать коммерческие туры по Европе и продавать там свои пластинки.[63] Парни из Харькова понравились этим "охотникам за черепами" уже тем, что не копировали, как многие, модную "new wave", так надоевшую иностранцам у себя дома.
— Мы играли русскую музыку, только на электрогитары положили, — говорит Чиж. — И это не был "клюквенный фолк" — славянские корни просто в каждой ноте дышали. Плюс к тому мы запросто ставили три голоса. В то время никто из рокеров так не пел. Редкостью были даже двухголосные коллективы типа "ЧайФа".
Растроганные японцы из фирмы JVC подарили «Разным» дорогие наручные часы (группа решила оставить их Чижу), но никакого контракта не предложили. Таким же соискателем, оставшимся на бобах, была группа "Кошк Ин Дом",[64] которая работала в авангардном стиле "готическая волна". Но по-настоящему харьковчан и питерцев сблизила другая неприятность. Накануне открытия фестиваля, когда закончился саунд-чек, они с удивлением обнаружили, что организаторы «Интершанса» увезли всех музыкантов в загородный пансионат, позабыв их в пустой Горбушке. Пришлось провести эту ночь в танцклассе, на пыльных спортивных матах.
Поначалу между рокерами ощущалась взаимная антипатия. Питерцы показались «Разным» чересчур манерными: модные стрижки, сапоги-"казаки", странные словечки. Те, в свою очередь, приняли харьковчан за "сельских скоморохов". Этот холодок не смогла растопить даже совместно распитая бутылка портвейна.
Наутро ситуация изменилась. Едва продрав глаза, Чиж уселся за старенькое пианино и начал «виртуозить» фрагменты из Гершвина, сбацал рэгтайм, забавные частушки-куплеты. Свое попурри он завершил пародией на супермодную «Ламбаду» — такой издевательской, что все вокруг захихикали.
— Я обалдел, мне стало крайне любопытно, — вспоминает Сергей Наветный, бывший ударник «КД». — Я стал тискать его товарищей, а они с гордостью говорят: "А он у нас еще и на барабанах супер играет! И, типа, на гитаре — царь!..".
С "Кошкиным домом" харьковчане встретились буквально через пару месяцев. Поводом стала трагическая смерть Игоря «Гани» Ганькевича, лидера группы «Бастион». С этим любимцем одесской рок-тусовки Чиж познакомился в августе 1989-го в Днепродзержинске, на фестивале "20 лет Вудстоку" (он подменял заболевшего басиста в харьковской группе "ГП"). Вечером рокеры собрались в гостинице, накрыли стол, знакомились и долго пели свои песни. Когда компания рассосалась, Чиж ушел в номер и вскоре услышал стук в дверь.
— Открываю — стоит Ганя: "Ты что делаешь?" — "Да спать, наверное, лягу" — "Ладно, это фигня, пойдем поговорим". Мы вышли в коридор, сели, открыли бутылку вина и очень долго проболтали. Помню, Ганя посмотрел на меня и говорит: "Знаешь, ты очень светлый человек, от тебя исходит какая-то белая, солнечная энергия". Он был первым, кто мне об этом сказал. До этого я даже не задумывался, кто я, чего я — пою себе и пою… За эти часы мы сблизились необыкновенно. Он даже характером, говорят, был похож на меня. Когда вернулся в Харьков, говорю Ольге: "Теперь, если в Одессу поедем, «вписка» есть! С парнем познакомился, клянётся, что «впишет» завсегда!".
Но в конце июня 1990-го в Харьков пришло сообщение: Ганя поднял непосильный груз (он работал докером в порту), надорвался и умер. В августе в Одессе прошла акция "40 дней".[65] Помянуть первого президента рок-клуба собралось больше тридцати рок-групп со всей страны. По приглашению "Кошкина дома" туда приехали "Разные люди".
После концертов «котята» пригласили харьковчан на дачу в курортное местечко Каролина-Бугаз. Здесь рокеров ждали море, шашлыки и трехлитровые банки с дешевым местным вином.
— В тот момент, — вспоминает Наветный, — мы возродили в нашем кругу пение песен друг другу. Это не были студенческие посиделки у костра. Скорее, это напоминало состязание, ристалище. Гитара кочует по кругу: "Ага, теперь наш ответ Харькову…". Те, кто знает слова — подпевают, остальные ложечкой подстукивают. Серый тогда пел «Ассоль». Это была самая главная песня для меня в тот период. Я ходил и пел ее сам про себя, сам для себя. Все просили обязательно ее исполнить. Это песня, от которой плакал Игорь Березовец. А уж он человек, слез которого не видел никто и никогда…
Березовец был директором "Кошк Ин Дом" и студенческим другом Наветного. Они вместе бегали на лыжах в спортивной секции, где тренером был Березовец-старший, часто мотались по спортивным сборам и соревнованиям. В начале 1990-го Наветный, игравший тогда в группе «НАТЕ» (ее отцом был Слава Задерий, бывший участник "Алисы"), всерьез увлекся сольным проектом и уехал к своим друзьям в Иваново, чтобы записать на их студии свой первый альбом. Березовец, который в то время занялся коммерцией, был единственным человеком, кто начал ему помогать. Вплоть до того, что финансировал приезды в Иваново сессионных музыкантов. В конце концов он стал директором группы Наветного — "Стиль и стюарты копленды", которая была ориентирована на создание качественной поп-музыки.
— Мы пытались выскочить на поверхность, — говорит Наветный. — Игорь бросил весь свой бизнес и решил реально заняться продюсированием музыки. Как все новички, он учился с нуля — он ничего не умел, никаких связей в шоу-бизнесе у него не было.
Когда Наветный параллельно стал играть в "Кошкином доме", он уговорил Березовца взять под свою опеку еще и эту группу. Поначалу тот просто путешествовал с «котятами» по фестивалям, изучая рок-н-ролльное закулисье. Потом он согласился взять на себя роль администратора. Никогда не жалевший ни горла, ни кулаков, он придавал коллективу энергию и силу. Его встреча с Чижом под Одессой стала судьбоносной — парень из Харькова, по словам очевидцев, «вставил» Березовца капитально.[66]
— В нашей среде Чиж был очень популярен — среди музыкантов рок-н-ролльной тусовки «незвездного» уровня, второго плана, — говорит Макс Ланде, экс-гитарист "Кошкина дома". — Было понятно, что рано или поздно Серёга будет востребован широкой аудиторией. Непонятно было только, почему этого не происходит. Впрочем, понятно: жизнь в Харькове не предполагала выхода на широкую аудиторию. Продюсерская жилка Игоря не давала ему покоя, и он на практике стал устранять эту несправедливость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});