— Севатар умер? — рявкнул примарх, разъяряясь. — Как? Когда?
Прежде чем Хеллах успел ответить, генераторы в перчатках Курца с воем включились и по стальным лезвиям побежали искры.
— Мой принц… — Хеллах предпринял еще одну попытку. — Он погиб на войне…
Курц завертел головой, словно прислушиваясь к звукам, не слышным никому из его сынов.
— Да. Я вспомнил.
Когти отключились, гася покров из рукотворных молний. Примарх оглядел Галерею Криков — это аляповатое воплощение его собственного внутреннего раздора.
— Хватит разговоров о прошлом. Соберите роты, что остались в этой звездной системе. Мы должны приготовиться к…
— …конвульсиям.
— Мне надо только зашить кожу. Он с невозможной скоростью перерабатывает даже специально синтезированные анестетики. Держите его.
Пророк чувствует, что говорит, что с его не полностью онемевших губ потоком текут слова. Но они не имеют смысла. Он пытается рассказать братьям о доме, о Тсагуалсе, о том, каково было стоять в угасающем свете последних дней их отца.
— И…
…Малкарион выдернул меч из горла подыхающего Кровавого Ангела и пнул противника в нагрудник, отправив его обратно в зал.
— В брешь! — проревел капитан сквозь решетку вокса. — Сыны бессолнечного мира! В брешь!
Его поредевшие отделения хлынули вперед, прорвавшись еще на уровень глубже в дворец-континент. С потолка зала, украшенного картинами и статуями галереи, на головы Повелителей Ночи сыпались куски штукатурки. Каменная крошка и щебенка стучали по наплечникам апотекария.
Ксарл нагнал Талоса и побежал рядом. Под окровавленными подошвами их ботинок хрустела мозаика и мрамор.
— Чтоб этим Ангелам провалиться! Они отбиваются не слабее, чем мы атакуем.
Его задыхающийся после горячки боя голос звучал еще резче, чем обычно. В зубьях цепного меча застряли куски плоти.
Талос ощущал вес цилиндров с геносеменем в пазах-хранилищах своего доспеха.
— Мы сражаемся, чтобы победить. Они дерутся, чтобы выжить. Они отбиваются куда яростнее, чем мы атакуем, брат. Можешь не сомневаться.
— Как скажешь.
Второй Повелитель Ночи задержался, чтобы обрушить ботинок на мозаичный рельеф имперской аквилы. При виде разлетевшегося на куски символа Талос подавил желание сплюнуть кислотой.
— Останавливаемся здесь! — прокричал капитан. — Возводите баррикады, укрепляйтесь в этом зале. Занимаем оборонительные позиции!
— Кровавые Ангелы! — крикнул один из воинов у входной арки.
Повелители Ночи валили столбы и статуи. Бесценные творения искусства превратились в построенные на скорую руку укрытия, призванные защитить их во время ближайшей перестрелки.
— Апотекарий! — позвал один из сержантов. — Талос, сюда!
— Долг зовет, — ухмыльнулся Ксарл за наличником шлема.
Талос кивнул и выскочил из укрытия. Пригибаясь, он перебежал туда, где воины из другого отделения Малкариона засели в тени опрокинутой колонны.
— Сэр, — обратился он к сержанту Узасу из Четвертого Когтя.
Узас не надел шлем. Его острые глаза все еще внимательно следили за дверью, откуда ожидались Ангелы. Болтер Узаса, прижатый к нагруднику, был уникально тонкой работы — подарок от самого капитана. Малкарион лично заказал его в оружейной мастерской легиона, чтобы почтить победы Четвертого Когтя в Трамасском крестовом походе.
— Я потерял трех бойцов, — тихо сказал сержант.
— Их генетические линии не пресекутся, — ответил Талос. — Сжав левую руку в кулак, он выдвинул из нартециума хирургическую иглу. — Я собрал их геносемя.
— Я в курсе, брат, но будь осторожен. Наши враги знают, какая ответственная миссия на тебя возложена. Им хочется убить тебя не меньше, чем Малкариона.
— За Императора! — неотвратимо грянуло из-за порога.
Талос вскочил вместе с воинами Четвертого Когтя и, подняв болтер, открыл огонь по Ангелам. Два снаряда взорвались, ударившись об арку, — Кровавые Ангелы оказались слишком осмотрительны, чтобы решиться на лобовую атаку.
— Я надеялся, — Узас перезарядил болтер одним плавным движением, — что жажда крови бросит их прямо под наш огонь.
Талос снова присел за колонну.
— Их укрытие надежнее, чем наше. У нас есть статуи. У них — стены.
Еще одна группа Повелителей Ночи перебралась за гигантский столб. Вандред и Ксарл были среди них.
— Вот тебе и единство отделений, — проворчал Талос.
— А, ты заметил? — хохотнул Вандред и стукнул по своему поврежденному шлему.
Одну из глазных линз рассекла тонкая трещинка.
— Мой вокс не работает. Узас?
Второй сержант покачал головой.
— Даже каналы легиона забиты помехами. На канале Тридцать первой роты ничего, кроме визга. Что бы там с ними ни происходило, радости им это не доставляет.
— Я думал, это просто сбой вокса, — ответил Вандред. — Приятно знать, что все мы в одном и том же дерьме.
Один из устроившихся неподалеку Повелителей Ночи поднялся из-за укрытия и выпустил в Ангелов целую обойму. В его голову врезался единственный болтерный снаряд, сорвав шлем и обсыпав шрапнелью. С проклятием воин снова съежился за колонной, стирая с лица кровь и едкую слюну.
— Эти ублюдки хоть когда-нибудь промахиваются?
Талос оглядел поредевшую Десятую роту, рассыпавшуюся по комнате.
— Не так часто, как нам хотелось бы.
Ханн Вел выстрелил вслепую поверх колонны. Прежде чем он успел в третий раз нажать на спуск, болтер взорвался в его руке, оторвав ему кисть. Став очередной жертвой снайперской стрельбы Кровавых Ангелов, Ханн Вел взревел, как раненый буйвол, и сжал обожженную культю здоровой рукой.
Затем, выражаясь до смешного витиевато для такой ситуации, он проорал:
— Чума на этих краснолатых шлюхиных детей!
«Выглядит паршиво», — подумал Талос.
Кривую улыбку апотекария скрыл шлем. Пусть варп заберет Ханна Вела, он был идиотом и в лучшие времена.
— Капитан! — кричал Узас в вокс. — Капитан, это Узас!..
Ответ военного теоретика едва пробился сквозь шипение статики.
— Да?
— Три отделения пойдут в атаку, остальные прикроют их огнем?
— Мои мысли в точности. По-другому нам не выбраться из этой вонючей дыры. Первый, Четвертый и Девятый, приготовиться к атаке.
— Эк нам свезло, — улыбнулся остальным Узас. Обнажив гладиус, он поднял голову и прокричал: — За магистра войны! Смерть Ложному Императору!
Клич подхватили остальные: боец за бойцом, отделение за отделением. Их крик ненависти волной ударил по Кровавым Ангелам.
Выругавшись сквозь зубы, Талос…
…увидел, как сцена боя тает. Величайшая из осад — все эти бесконечные часы, когда они пробивались из одного залитого кровью зала императорского дворца в другой, — вновь погружалась в глубины памяти.
— Как долго длятся эти припадки? — спрашивал Вариил.
— Столько, сколько нужно, — отвечал Кирион.
Он…
…смотрел, как существо движется, медленно и лениво извиваясь. Оно лишь отдаленно напоминало человека. Примерно такой результат получился бы, если б кто-то попытался представить людей по крайне смутному и схематичному описанию. Из туловища торчали две руки. Две ноги несли его, ступая с омерзительной мягкостью. Каждая конечность была недоразвитой, состоящей из вывернутых суставов и костей, ворочающихся под бледной кожей с прожилками вен.
Топор Узаса обрушился на существо, отсекая куски дымящейся плоти и разбрызгивая жидкость, заменяющую твари кровь. Туман облекал молочно-белое тело, мерцал по краям, формируя жуткое подобие брони легиона.
Клубок тумана на месте головы довершал образ, свиваясь в карикатурное изображение шлема Повелителей Ночи.
Позади и по сторонам Талос увидел темные металлические стены заброшенного апотекариона «Завета». Октавия держала пистолет в обеих руках и поливала мечущуюся тварь лазерным огнем. Рядом монотонно грохотало — это карлик-служитель, вечно таскавшийся за навигатором, стрелял из своего обреза.
Узас снова активировал цепной топор.
Талос открыл глаза и обнаружил, что в маленькой комнатке остался только Вариил. Апотекарий работал в одиночестве, покрывая смазкой детали разобранных пистолетов.
— Узас… — произнес Пророк, но сорвавшийся голос его подвел.
Сглотнув, он снова попробовал заговорить.
Глаза Вариила были обведены темными кругами и покраснели от усталости.
— Они знают. Твои братья знают. Они слышали, что ты бормотал… во время сна.
— Сколько прошло времени? — Пророк приподнялся, напрягая ноющие мышцы. — Когда они ушли?