Читать интересную книгу Война с готами. О постройках - Прокопий Кесарийский

Когда Велизарий находился в раздумье, что ему делать ввиду такого положения, к нему пришел Прокопий, написавший эту историю, и сказал: «В древние времена, военачальник, те, которые пользовались трубами в римском войске, знали два способа какой звук издавать. Один из них был очень похож на голос приказывающего и побуждающего воинов к бою, а другой звал сражающихся назад в лагерь, если это казалось начальнику самым лучшим. Таким образом военачальники всегда приказывали своим воинам то, что в данный момент нужно, воины же, услыхав приказ, что им надо делать, это и исполняли. Крик при столкновениях мешает делать точные распоряжения, так как, естественно, со всех сторон раздается стук оружия и страх поражает чувства сражающихся. Так как теперь люди забыли это искусство сигналов, а одной трубой давать оба сигнала невозможно, то на будущее Ты сделай следующее. Звуком труб, употребляемых в коннице, давай приказ воинам начинать сражение с неприятелями, а трубами пехоты зови воинов к отступлению. Невозможно, чтобы они не разобрали того или другого звука, так как в одном случае звук, исходящий из инструментов кожаных или деревянных, очень высокий, а в другом – из медных инструментов – более густой». Так сказал Прокопий. Велизарий обрадовался этому предложению и, созвав все войско, сказал следующее: «Смелость и решительность, думаю, заслуживают похвалы и полезны лишь в той степени, когда, будучи умеренными, не приносят проявляющим их никакого вреда. Ведь всякая чрезмерность обычно всякое благо обращает во зло. Остерегитесь для будущего, чтобы из-за жажды борьбы вы не понесли потери. Иной раз бежать от того, кто хочет причинить вам вред, нет никакого стыда. Тот, кто непредусмотрительно идет на гибель, стоящую перед его глазами, даже если случится, что он спасется от нее, все же заслуживает обвинения в неразумии: благородную храбрость проявляет тот, который в нужный момент опасности смело идет в бой. Так вот и варвары: не будучи в состоянии открыто с вами сражаться [187], они устраивают засады и стараются вас губить. Для нас является большим позором подвергать себя такой опасности, чем стараться избегнуть их засад. Нет ничего позорнее, как быть игрушкой в руках врагов, идя навстречу их планам. Мое дело позаботиться, чтобы вы не попадали в руки неприятельских засад. Ваше дело может быть одно: как только я дам знак, возможно скорее отступать. Этот знак, воины, будет вам дан трубой пехоты». Так сказал Велизарий. Воины, увидя врагов за косьбой травы, бегом бросились на них и некоторых из них при первом столкновении убили. В их числе был один, блистающий золотыми украшениями. Один из маврусиев, увидя его, схватил за волосы на голове и потащил его труп, чтобы снять с него доспехи и украшения. Один из готов ударил его дротиком и попал в узел мускулов на обеих ногах, который находится у икр; этим ударом дротика он как бы сшил обе ноги. Тем не менее маврусий продолжал тащить труп, держа его за волосы. В это время варвары стали двигаться из засады, и Велизарий, видя из лагеря то, что делается, велел пехотинцам, которые были для этого назначены, возможно скорее трубить в трубы. Римляне, услышав этот сигнал, тотчас же стали отступать, подняв и унося с собой маврусия вместе с дротиком. Готы не осмелились их преследовать и безрезультатно ушли назад.

24. С течением времени, когда недостаток продовольствия стал у них очень силен, варвары стали думать, как бы им сообщить о своем положении Витигису. Так как никто из них не решался предложить себя на это дело – они не могли и думать, что им удастся пройти незамеченными осаждавшими их римлянами, – они придумали следующее. Дождавшись безлунной ночи и велев людям, которых они думали послать к Витигису, быть в полной готовности и дав им в руки письма, когда была уже глубокая ночь, они на всех укреплениях подняли сильный крик. Можно было думать, что кто-то привел их в сильное волнение, что на них нападают враги и что сверх ожидания город взят. Не имея возможности понять, в [188] чем дело, римляне согласно приказу Велизария спокойно оставались в лагерях, предполагая, что со стороны города будет какое-либо коварное наступление или что войско из Равенны, явившись на помощь врагам, идет на них. Боясь этого, они думали, что для них лучше будет оставаться в безопасности и держаться спокойно в своем укрепленном лагере, чем в безлунную ночь идти на явную опасность. Таким образом, варварам удалось незаметно от врагов послать в Равенну своих людей. Они, пройдя так, что не попались на глаза ни одному неприятелю, на третий день прибыли к Витигису и показали ему письмо. Это письмо гласило: «Когда ты, государь, поставил нас на охрану Ауксима, ты сказал, что передаешь нам ключи от Равенны и всего твоего королевства. Поэтому ты повелел нам охранять город всеми силами, чтобы мы, насколько это от нас зависит, не предали врагам мощи готов, и твердо обещал, что в минуту нужды ты явишься к нам со всем войском так, что никто раньше тебя не будет вестником твоего прибытия. До сих пор мы боролись и с голодом и с Велизарием, и были верными стражами твоего королевства, ты же и не подумал нам в чем-либо помочь. Подумай же о том, как бы для римлян, в случае если они завоюют Ауксим и возьмут те ключи, которые ты сам здесь положил и о которых перестал заботиться, в дальнейшем ничего из твоих владений не было заперто». Так гласило письмо. Когда Витигис прочел доставленные ему письма, он, пообещав немедленно со всем войском готов пойти на помощь Ауксиму, отправил послов назад, но затем, много раз обсудив дело, он оставался на месте. Он боялся, как бы войска, бывшие с Иоанном, находясь у него в тылу, не заставили его вести бой на два фронта; кроме того, полагая, что с Велизарием находится большое войско, состоящее из воинственных и сильных мужей, он впал в несказанный страх. Больше всего его беспокоил голод, так как он не знал, откуда он может доставить продовольствие войску. Ведь римляне, властвуя на море и имея гарнизон в Анионе, свезли туда все нужные запасы из Сицилии и Калабрии и в [189] нужное время легко могли их получать оттуда. Для готов же в случае войны в Пиценской области, как он видел, неоткуда было получать какие бы то ли было запасы продовольствия; поэтому он был в безвыходном положении. Посланные недавно к Витигису возвратились в Ауксим и незамеченные врагами вновь проникли в город, принеся обещание Витигиса, и укрепили дух готов этими пустыми надеждами. Узнав об этом от перебежчиков, Велизарий велел еще более внимательно нести сторожевую охрану, чтобы опять не повторилось что-либо подобное. Так шли там дела.

Киприан и Юстин со своими войсками, осаждая Фезулу, ни с какой стороны не могли ни штурмовать укрепления, ни подойти вплотную к городу. Эта крепость была совершенно недоступной. Варвары часто нападали на них, предпочитая бороться с ними с оружием в руках, чем изнывать от недостатка продовольствия. Вначале битвы велись с равным успехом, но потом римляне стали уже одерживать верх и заперли врагов в их стенах; они старательно стерегли, чтобы никто из готов не мог оттуда выйти. Варвары, страдая от недостатка продовольствия и не зная, что им теперь делать, в свою очередь незаметно для врагов послали к Витигису, прося его возможно скорее помочь им, говоря что они уже больше не могут выдерживать даже в течение короткого времени. Витигис тогда приказал Урайе с войском, бывшим в Лигурии, идти в область Тичино; равным образом он твердо обещал, что и сам со всем войском явится на помощь осажденным. Урайя так и действовал и, двинувшись со всем своим войском, он пошел в область Тичино. Перейдя реку По, они подошли близко к римскому лагерю. В свою очередь став там лагерем, они сидели против врагов, отстоя от них приблизительно стадий на шестьдесят. Ни те, ни другие не начинали открытого сражения. Римлянам казалось достаточным, если они Помешают врагам идти войной на занятых осадой, а варвары боялись вступить здесь в сражение с врагами, рассуждая, что если в этом сражении они будут разбиты, то погубят этим все дело [190] готов. Тогда ведь они не смогут соединить своих сил с войском Витигиса и с ним вместе идти на помощь осажденным. По таким-то причинам и те, и другие спокойно сидели на месте.

25. В это время франки, слыша, что во время войны готы и римляне нанесли друг другу большие потери, и полагая поэтому, что они очень легко могут подчинить себе большую часть Италии, считали для себя позором, что другие столь долгое время ведут между собой войну из-за страны, столь близкой к ним, а они, оставаясь спокойными, не мешают ни тем, ни другим. И вот, тотчас же забыв о клятвах и договорах, которые так недавно они заключали с римлянами и готами (это племя в смысле верности самое лживое из всех), быстро собрав войско в сто тысяч человек, двинулись в Италию под начальством Теодеберта, имея всадников только около своего короля в небольшом числе; эти всадники имели только одни копья; все же остальные были пешими, не имели ни луков, ни копий, но каждый нес меч, щит и одну секиру. Ее железо было крепким, и лезвие с обеих сторон острое до крайности, деревянная же ручка очень короткая. При первом же натиске по данному знаку они обычно бросают во врагов эти секиры, разбивают их щиты и убивают их самих. Таким образом, франки, перейдя через Альпы, которые служат границей галлам и малийцам, появились в Лигурии. До этого готы были сердиты на них за их неблагодарность: несмотря на неоднократные обещания готов дать им вперед и большую страну и много денег за их союз, они, получив все это, никак не хотели выполнить обещание; когда же готы услыхали, что явился Теодеберт с большим войском, они обрадовались и воспрянули великими надеждами, думая, что в дальнейшем они и без боя одолеют врагов. Пока германцы были в Лигурии, они не делали готам никаких неприятностей, чтобы с их стороны не было для них никаких затруднении при переходе через По. Когда они прибыли к городу Тичино, где еще древние римляне выстроили мост через эту реку, то охранявшие этот мост оказали им всяческие услуги и разрешили беспрепятственно [191] перейти через По. Захватив мост, франки принесли в жертву детей и жен тех готов, которых тут нашли, и их тела бросили в реку, как початки войны. Эти варвары, будучи христианами, сохранили многое из своих прежних верований: они приносят человеческие жертвы и совершают другие религиозные обряды, далекие от истинного благочестия, в том числе прибегают и к гаданиям. Увидя такое дело, готы пришли в непреодолимый ужас и, бросившись бежать, крылись за стенами города. Перейдя реку По, германцы подошли к лагерю готов. Готы вначале смотрели с удовольствием, как они подходят к ним большими отрядами, полагая, что это воины, идущие им на помощь. Когда же стала прибывать сюда все большая толпа германцев и они приступили к делу, когда они, кидая свои секиры, многим неожиданно нанесли раны, готы, повернув тыл, бросились бежать и, в бегстве пройдя через римский лагерь, бежали в Равенну. Видя их бегство, римляне думали, что Велизарий, идя им на помощь, взял неприятельский лагерь и, победив в сражении, выгнал их оттуда. Желая скорее соединиться с ним, они, взяв оружие, ускоренным маршем пошли к нему. Но встретив сверх ожидания неприятельское войско, они против своей воли должны были вступить в бой и, разбитые наголову в бою, они уже не могли вернуться в свой лагерь, а все бежали в Этрурию. Когда, наконец, они оказались в безопасности, они донесли Велизарию обо всем, что с ними случилось. Оказавшись победителями, как сказано, и тех и других, и взяв два лагеря совершенно безлюдных, франки нашли там запасы продовольствия, но в скором времени вследствие своего многолюдства, они их истратили, добыть же себе чего-нибудь другого в этой обезлюдевшей стране, кроме мяса быков и воды из реки По, они не могли. Вследствие чрезмерного избытка выпитой воды они так испортили пищеварение, что не могли переварить это мясо и были почти все поражены поносом и дизентерией, избавиться от которых они не могли ввиду недостатка продовольствия. Говорят, что треть франкского [192] войска таким образом погибла. Поэтому, не имея возможности двигаться дальше, они там оставались.