– Лично я бы предпочел крабом, – продолжал развивать тему матрос, – им хорошо живется, у них есть крепкий панцирь и вокруг всегда полно жратвы. Они лопают падаль, а этого добра в море навалом, хватает на всех…
– А я бы медузой, – подхватил кто-то сбоку, но я не видел говорящего и даже не собирался смотреть на него – дно под «Изольдой» притягивало взгляд. Кишащие внизу твари вызывали тошноту и отвращение, выступы поднялись тут к поверхности воды, и черви шевелились под ней, вытянув свои щупальца, точно пытались схватить бригантину подобно гигантскому спруту, о котором я наслушался рассказов еще в нашем с матерью трактире.
Я отошел от борта и отправился искать доктора и Тэйлора, заслышал издалека голос Смита и подошел к противоположному борту. Рыба никуда не делась, она скользила в толще воды уверенно и быстро, огибала корявые каменистые выступы на дне, лавировала между ними, как в лесу. Доктор и Тэйлор смотрели на дно, на их лицах читалось отвращение, смешанное с удивлением, а Смит стоял чуть поодаль и говорил, как ему казалось, негромко, но любой матрос, если бы подошел поближе, мог легко разобрать его слова:
– Я буду говорить откровенно, даже рискуя поссориться с вами. Мне не нравится эта экспедиция, мне не нравится это место, мне не нравится то, что происходит… Я чувствую себя овцой, которую ведут на бойню, и ведет эта… сушеная треска.
– Это селедка, – рассеяно отозвался доктор, не глядя на капитана. Лесли тоже не нравилось происходящее, как и Тэйлору, оба старались не показывать вида, но капитан этого не замечал или делал вид, что не замечает.
– Мне было поручено вести судно, куда пожелает хозяин, – при этом Смит сделал легкий поклон в сторону Тэйлора, – и при этом мне не называли цели путешествия. Отлично, я ни о чем не расспрашивал. Но вскоре убедился, что вы и сами толком не знаете, куда вас приведет этот ваш компас. Вы ведете нас на погибель, вы видели границу, что мы только пересекли, и знаете, что говорят об этом в порту. Это их территория, нам тут не место…
– Заткнитесь, Смит, сделайте одолжение, – оборвал капитана Тэйлор, что было довольно невежливо с его стороны, – мало ли что говорят в порту, а вы собираете все сплетни, как баба, ей-богу… Если боитесь – так и скажите, на берегу я дам вам расчет, и вы можете искать себе место на другом корабле, но на рекомендации не рассчитывайте.
Капитана точно в живот ударили, он набычился, опустил голову, лицо его покраснело, а лоб покрылся испариной, но, возможно, виной тому была мелкая морось, что посыпалась с неба. Он глубоко вдохнул и полным достоинства голосом сказал в спину Тэйлору:
– Как вам будет угодно. Но я считаю своим долгом предупредить вас: мне кажется, вы недооцениваете трудности дела, за которое взялись. И я скажу вам, что я думаю об этом: вам предстоит борьба не на жизнь, а на смерть.
– Вы совершенно правы, – ответил доктор. – Мы сильно рискуем. Но вы ошибаетесь, полагая, что мы не отдаем себе отчета в опасностях, которые нам предстоят… А это что? Тэйлор, ты видишь? Смит, а вы?
Лесли лег животом на брус, что шел вдоль борта, вытянулся, придерживаясь руками за край, и пристально смотрел вперед. Тэйлор проворчал что-то вроде «что там такое?..» и тоже умолк, он повернулся в ту же сторону, что и брат. Смит молчал, смотрел поверх голов хозяев в море и безмолвствовал. И только я один ничего не понимал.
«Изольду» немного развернуло вбок – рыба взяла правее, справа по борту показались гигантские каменные выступы, торчащие над морем, и на верхушке одного горел огонь. Яркое живое пламя сразу приковало к себе всеобщее внимание, матросы моментально оказались неподалеку от нас и перешептывались, посматривая то на братьев, то на огонь, горевший посреди моря.
Бригантина приближалась к выступу над водой, и стало заметно, что огонь неподвижен, он не шевелится, не рвется вверх и в стороны, как обычное пламя, оно точно застыло, приняв форму воронки или конуса. При этом острый конец упирался в камень, а широкий торчал над водой и светился ровным и ярким светом, как маяк. «Изольда» почти поравнялась с ним, неслышно двигалась над кашей из живых, копошащихся на дне существ, и было тихо, очень тихо, я слышал, как обиженно сопит капитан, как шуршит куртка врача – Лесли так и лежал животом на брусе, щурился и всматривался в нечто, венчавшее каменную корягу. Потом он откинулся назад, посмотрел на Тэйлора, на меня, и в глазах доктора я увидел восторг, что того и гляди перейдет в эйфорию.
– Это «обратка», – тихо сказал доктор, – чтоб мне провалиться, это она. «Обратка», черт ее дери, я видел такое один раз, хотел купить…
– Руки у тебя коротки, – отозвался Тэйлор. Он держался за канат и тоже нависал над водой, не обращая внимания, что того гляди окажется внизу, – я бы тоже купил. Чтоб было, на крайний случай. Ну, вы меня поняли…
Все, даже капитан, дружно кивнули, только я ничего не понимал, и объяснять мне никто ничего не собирался – все с жадностью и тоской смотрели на яркий конус. Я посмотрел по сторонам, заметил стоявшего поодаль Сильвера и направился к нему. Тот сразу понял, что мне от него нужно, и сказал, не отводя глаз от огненной воронки:
– Это «обратка», дорогая вещь, дороже всех кораблей твоего приятеля вместе взятых. Это как выиграть в лотерею миллион долларов – один раз купить билет, и ты богач до конца дней. Даже не миллион, а десять миллионов, или пятьдесят…
Он опомнился, посмотрел на меня, усмехнулся и пояснил:
– «Обратка» может повернуть время назад, отмотать его, как нитку на клубок, если ты понимаешь, о чем я говорю. Но ненадолго, на четверть часа или меньше, но иногда это очень много, даже больше, чем нужно. Я слышал, что такую вещицу можно найти в теле дохлого кита – тварь, что создала «обратку», живет в нем, используя как инкубатор, потом кит дохнет и продолжает таскать в себе зародыш одного из тех, что отняли у нас море. И что там в итоге появится на свет – черт знает, я бы предпочел этого не видеть. Но кита я не вижу, может, он давно сдох, и его сожрали, не дав догнить хорошенько…
Повернуть время вспять – это прозвучало как сказка. Так не бывает, это всем хорошо известно, время нельзя остановить или вернуть, и тот, кто научится это делать, станет… Ну, миллионером, это понятно, это само собой. И вообще у него все будет хорошо до конца его дней. «Обратка» может сделать это совершенно бесплатно, это как билет к счастью…
Матросы так и толпились у борта, но смотрели уже на Тэйлора и доктора, совещавшихся в сторонке. Капитан демонстративно отошел к мачте и даже отвернулся, показывая всем своим видом равнодушие к любому решению, что примет хозяин. «Изольда» как раз проходила мимо воронки, я наклонился над водой и видел внутри «обратки» огненные вихри, они кружились, завивались спиралями под тонкой «крышкой», что не давала им расплескаться. Спирали ударялись о нее и падали в основание узкой «ножки», в точности как у бокала из дорого стекла, и вообще вещь казалась до невозможности хрупкой, и странно, что море до сих пор не уничтожило ее.