Читать интересную книгу Русь нордическая - Валерий Дёмин

Считается, что (а) ламанский язык — искусственный, специально придуманный бродячей братией, дабы скрыть свои торговые тайны. Но разве столь уж великие сокровища носили они в коробах, перекинутых через плечо, чтобы ради этого еще изобретать какой-то специальный тайный язык? Нет, дело здесь явно в чем-то другом, более серьезном. Я считаю (и высказываюсь на эту тему не в первый раз), что тайный (а) ламанский язык существует с незапамятных времен, напрямую связан с более древним пластом былой индоевропейской этнолингвистической общности и в основном своем виде сохранился особой кастой мелких торговцев (наподобие индийской касты вайшьев и наверняка происходившей от ее ведийского протоаналога), странствовавших на протяжении веков и тысячелетий по проторенным тропам и путям давних арийских (гиперборейских) миграций. Недаром (а) ламанский язык именовался еще и офенским или афинским.

Не исключено, что русские офени, говорившие на афинском (а) ламанском языке, — дожившие до XX века остатки последователей древнейшего культа Афины Паллады, имевшего гиперборейское происхождение и распространившегося в эпоху гиперборейских миграций по всей территории Евразии — от Арктиды до Эллады. Связь офенского (афинского) языка с (а) ламанским доказывает также и наличие здесь значительного числа слов с корнем «лам»: лама — «половина» («полтина»), ламанный, ламонный, аламонный — «молодой», «красивый», ламзак — «старый мужик», ламо — «много», ламось — «молодая женщина», ламоха — «молодая женщина» и др.[87]

* * *

Трансформация полузабытых фактов стародавней истории подчас бывает самой невероятной. Кто мог бы подумать, к примеру, что в самом центре России сохранилась топонимическая память о великой битве потомков Бхараты, впоследствии воспетой в грандиозном древнеиндийском эпосе «Махабхарата». Между тем великая битва Пандавов и Кауравов (из рода Куру) происходила на поле Куру (по-другому — на равнине Курукшетре), и в данной связи высказывалось (не мной!) оригинальное предположение, что все это происходило в окрестностях будущего города КУРска, его название как раз и происходит от имени поля Куру. Вполне возможно, если иметь в виду эпоху миграций с Севера на Юг, когда арии оказались в районе современного Курска. Возможно, лаже можно говорить о Прохоровском поле, где спустя тысячелетия произошла другая великая битва.

Моя постоянная читательница и корреспондентка Татьяна Викторовна Цветкова заинтересовалась происхождением своей девичьей фамилии — Драняева. Все члены ее рода по отцу — выходцы из Курской губернии. Довольно-таки редкая русская фамилия Драняевы раньше звучала как Дроняевы. Ибо ее носители родились в одном из двух курских сел, и по сей день именуемых Дроняево. Краеведы по-разному объясняют происхождение упомянутых топонимов. Но истина оказалась сколь простой, столь и неожиданной. Т.В. Цветкова вспомнила, что один из главных героев «Махабхараты» зовется Дроной. Он был наставником и Пандавов, и Кауравов, обучал тех и других воинскому искусству. Так что круг, как говорится, замкнулся.

После глобального катаклизма, перекроившего карту мира и былое расселение народов, оставшиеся в живых индоевропейцы и представители других протоэтносов, спасаясь от резкого похолодания, вынуждены были мигрировать с Севера на Юг по наиболее подходящим в географическом отношении путям. К таковым можно отнести в первую очередь реки, по которым можно передвигаться как летом по воде на самых разнообразных плавсредствах, так и зимой по льду на санях (рис. 40). Последний способ можно считать даже более предпочтительным для передвижения больших масс, обремененных детьми, стариками и имущественным скарбом. Из истории хорошо известно, как впоследствии подобным же образом форсировали большие реки многочисленные орды кочевников, наводнявшие степные и лесостепные области Европейской части будущей России. У индоевропейских народов имелся большой опыт передвижения на ладьях, стругах, плотах, больших и малых кораблях. Однако традиционным средством, запечатленным в разного рода устных и письменных памятниках, следует считать возы и телеги, запряженные быками или волами (выхолощенными быками). Коровы использовались главным образом для получения молока, лошадь была одомашнена гораздо позже, чем крупный и мелкий рогатый скот. В военном леле, как и повсюду в мире, применялись запряженные конями колесницы (рис. 41), но это произошло не раньше, чем была одомашнена лошадь.

Рис. 40. Отступление гипербореев. (Художник Вс. Иванов)

Рис. 41. Арии в южнорусских степях. (Художник П.В. Ильин)

В эпоху первобытного переселения протоэтносов колесо как средство передвижения соперничало с полозьями. В условиях северных и средних широт Евразии такое соперничество сменилось устойчивым балансом: летом использовался воз (телега) с колесами, зимой — сани с полозьями [88]. (В раннюю историческую эпоху сани использовались и зимой, и летом, а приоритет саней перед колесными средствами передвижения зафиксирован во многих древних похоронных обрядах.) Что касается индоевропейской миграции по степным просторам, то своими успехами она обязана в равной степени саням и колесу. Мобильные орды индоариев с нагруженными возами и запряженными быками представляли несокрушимую силу для слабо защищенных аборигенов. Возы выстраивались в линию, быки опаивались возбуждающим напитком (предположительно из мухоморов), и эта лавина, сметая все на своем пути, устремлялась вперед. По крайней мере так арии завоевывали Индостан, сокрушив предшествующую оседлую цивилизацию. Случалось в критические минуты, что к бычьим хвостам привязывали паклю, поджигали и выпускали обезумевших и разъяренных животных на врага. Эта древнеарийская тактика, основанная на использовании быков в наступлении и обороне (когда защитная линия по окружности составлялась из возов), практиковалась очень долгое время: ее использовали табориты во время Гуситских войн, запорожские и другие казаки.

Естественно, что всюду, где проходили и, тем более, задерживались индоевропейские мигранты, они оставляли топонимические следы в виде названий рек, озер, гор, местностей, где приходилось разбивать станы или воздвигать земляные или иные укрепления. Оттого в сотнях и тысячах современных названий водных и сухопутных объектов зафиксированы древнейшие арийские лексемы. Люди, этносы уходят и даже гибнут, а присвоенные ими когда-то названия остаются навсегда. Оказавшись спустя века и тысячелетия на тех же территориях, новые поселенцы застают уже имеющиеся топонимы и гидронимы, воспринимая их как сами собой разумеющиеся. Безусловно, случаи переименований тоже не такая уж и редкость, но они меньше всего касались рек, озер, гор, урочищ и других наиболее заметных частей рельефа и ландшафта. В данной связи, конечно же, первый вопрос, который может возникнуть: сохранилось ли в современной топонимике России само понятие «арий»? Оказывается, сохранилось! В Нижегородской области есть река Арья (правый приток Усты, впадающей в Ветлугу) с расположенным на ее берегу одноименным поселком[89]. Здесь же, на Нижегородчине, есть еще одна река со сходным названием — Ария, левый приток Керженца.

Уже в ведийские времена слово агуа претерпело заметную фонетическую трансформацию. В Ригведе, наряду с этой (ставшей со временем «классической») вокализацией употребляется сокращенная форма Аю (ауи) — буквально «живой» (так именуют одного из предводителей арийцев, а по нему — и их самих). В одном из гимнов Ригведы говорится: «Древние Аю [арии. — В.Д.] Проследовали по новому пути <…>» (XI 23.2). Вот почему комментаторы не без оснований считают аю одним из архаичным самоназваний арийских племен. Не исключено также. Что в результате сложных фонетических и смысловых метаморфоз первичная ведийская лексема ау превратилось в русском языке в окончание — ай.

Также и лексическая и смысловая единица «ар» более чем распространена в различных языках, включая индоевропейские (и соответственно — славянские и русский). Так, реку пол названием Ар нетрудно отыскать на карте Урала: это левый приток реки Бытрый Танып в Башкирии. При этом совершенно неважно — является ли лексический компонент «ар» составной частью корневой основы или какой-либо другой служебной морфемы (минимальной части слова). Ибо языки имеют свойство приспосабливаться к более древним лексическим субстратам и, как бы переваривая их, превращать их в элементы собственного словарного запаса. Особенно это характерно для топонимов и гидронимов. Так, финские племена, издревле обитавшие по берегам Ладожского озера, приспособили к своему языку славянскую лексему «лад», образующую имя языческого божества-космоустроигеля Лада, в более понятные для них названия, например Алоде-йоки (приток Волхова) или Лахленпохья (селение на берегу Ладоги). В указанном смысле название легендарного села муромского Карачарово, где по. преданию родился богатырь Илья Муромец, могло соединить в себе двойную архаичную лексему «ар», переваренную в горниле славянских («чар») и тюркских («кар») языков.