Читать интересную книгу Манипуляция продолжается. Стратегия разрухи - Сергей Кара-Мурза

Двадцатилетний процесс ухудшения качества управленческих решений в российском государстве стал уже предметом изучения историков. В этом процессе есть исторические вехи. Когда в 1988 г. Горбачев совершил первый погром кадров (как водится, под флагом борьбы с бюрократизмом), от начальников пошли бумаги, которые вызывали шок. Невозможно было понять, что произошло, трудно было поверить своим глазам. Они сошли с ума? Они зачем-то дурят людей? На высокие посты пришли люди, не имевшие представления о системах, которыми они должны были руководить, причем люди агрессивные. С тех пор было еще несколько таких погромов – «чистка кадров».

С каждой перетряской госаппарата происходило его качественное ухудшение. Каждая перетряска использовалась сплоченной коррумпированной частью для очистки рядов от честных (и, как правило, более компетентных) работников. Бессменный советник всех правительств России ельцинского периода В. А. Воронцов пишет: «После административной реформы 2004 г. департаментов [в Правительстве] осталось 12, число сотрудников сократилось на 25 %, зарплаты повысились в несколько раз при примерно таком же снижении эффективности работы Аппарата, поскольку из-за сокращения штатов здание на Краснопресненской набережной почему-то покинули, как и при предыдущих реорганизациях, наиболее квалифицированные и опытные сотрудники» [93].

Внутри самой власти периодически происходит резкое рассогласование структур, функций и властных технологий. Само состояние целостности власти вызывает тревогу. Министр Греф мог прилюдно спорить с вице-премьером Жуковым по главным вопросам, высшие должностные лица в течение дня могут своими заявлениями то обрушить курс акций на бирже, то взвинтить его. СМИ подливают масла в огонь. У нас нет правительства, а есть независимые друг от друга министры?

Неопределенным стало разграничение функций. То и дело возникают неизвестно по какому принципу собранные «группы» с каким-то исключительным, неизвестно на чем основанным влиянием. От них исходят проекты, грозящие катастрофическими последствиями, но остаются неизвестными ни реальные авторы этих проектов, ни их цели, ни аргументы. Почему планы реорганизации ЖКХ и сферы жилищного строительства разрабатывала «группа Шувалова», планы административной реформы «группа Козака», а не правительство? Из каких соображений были сделаны выводы этих «групп», кто их обсуждал? Начинались крупные и чреватые большими рисками изменения жизни страны, а кто за них отвечает, неизвестно.

Как тифозные вши, такая мелочь, могут выкосить население целых областей, так и примитивный инструмент политика – вульгаризация проблем – может загнать страну в историческую ловушку. Так и произошло в нынешней России – из мышления и языка удалось исключить саму проблему выбора. Вся политика опущена с уровня бытия до уровня быта. Дебаты идут только по поводу решений, как будто исторический выбор задан стране откуда-то сверху и обсуждению не подлежит. Мы едем неизвестно куда, но доедем быстро.

Реформа пенсионного обеспечения или ЖКХ – все это проблемы уровня исторического выбора. Все они меняют сам тип жизнеустройства народа. Они должны обсуждаться как политические проблемы. А в Госдуме постоянно слышатся призывы «уйти от политики». В дебатах Госдумы все законопроекты представлены как очевидно полезные, так что речь может идти только о «поправках». Если сделано «200 поправок», значит, Госдума поработала на славу. А на деле даже понять невозможно, о чем там спорят. Экспертам, которые в принципе отвергают предлагаемое правительством решение, вообще в Госдуме трибуны не дают.

Аномальным для государства является нынешнее отсутствие национальной программы («образа будущего») и связной идеологии. Их заменяют импровизации вроде «борьбы» с каким-то наспех слепленным образом зла, а также смесь демократических, рыночных и популистских лозунгов. И мы видим, как на глазах слабеет власть, как она «растаскивается» неизвестно кем из властной верхушки. Около власти вьется целый рой темных личностей, которые уполномочены толковать скрытый смысл дел и заявлений Кремля.

Толстосумы с поразительной наглостью требуют от власти то назначить кого-то из «своих» на высокий пост, то закрыть глаза на его преступления. Вот философские рассуждения «Новой газеты»: «Глупо отрицать, что олигархические капиталы в России выросли на общенародной собственности (была у нас когда-то такая). Наши ротшильды взяли то, что плохо лежало, а некоторые и вовсе залезли в карман государству. Но давайте зададимся вопросом: так ли уж это несправедливо? И вообще уместно ли в данной ситуации ставить вопрос о справедливости?.. Судить об олигархах с точки зрения морали – все равно что ругать львов за то, что они поедают антилоп… Они – элита общества и потому руководствуются иными, нежели обычные люди, принципами.

Да, российские олигархи лишены нравственных предрассудков. Но только благодаря этому они и выжили в прямом смысле этого слова и выдвинулись на первые роли в жесточайшей конкурентной борьбе, на деле доказав свое право владеть лучшими кусками российской экономики. Нас же не удивляет, почему самый сильный и опытный лев не охотится, но тем не менее первым поедает добычу, которую ему приносят члены прайда. Таков закон природы: сильнейшему достается все. Человеческое общество по своей природе мало чем отличается от прайда. На вершине социальной пирамиды и оказываются самые оборотистые и проворные.

Олигархов обвиняют в том, что они выводят свои активы в офшорные зоны и покупают дорогую недвижимость за границей. Но положа руку на сердце ответьте: вы бы стали вкладывать миллионы долларов в нынешнюю Россию?

Президент должен определить, кто поведет экономику России вперед, сделав ставку на таких прагматиков, как Вексельберг, сумевших сколотить огромную финансово-промышленную империю, охватывающую не только отдельные города, но и целые регионы. Неужели такой организатор, как Виктор Вексельберг, не в состоянии управлять какой-нибудь из уральских или Иркутской областью, экономическое и социальное развитие которых уже сегодня во многом зависит от него? Именно сейчас, когда Владимир Путин сам назначает политический и промышленный топ-менеджмент государства, у нас появился шанс вырваться вперед за счет привлечения наиболее авторитетных и крупных предпринимателей к управлению страной» [94].

Как должны люди относиться к власти, которая не только благосклонно принимает эту расистскую галиматью, но и на практике делает именно так, как советует С. Фигнер!

Вот – едва ли не главный вопрос национальной повестки дня России. Состояние системы власти и управления в России ныне таково, что оно будит и актуализирует латентные опасности и выводит на уровень потенциально смертельных даже те опасности, которые могли бы контролироваться с ничтожными затратами. Мы обычно сводим дело к коррупции и некомпетентности, но еще большая беда состоит в том, что власти делают ошибку за ошибкой – и никаких признаков рефлексии и «обучаемости».

Большой ущерб хозяйству наносит массовая утрата навыков структурно-функционального анализа. Как уже говорилось, общественные и государственные институты выполняют сложную систему функций. В ходе перестройки и реформы господствующее меньшинство как будто вдруг утратило способность мысленно увидеть структуру мало-мальски больших систем и те функции, которые призваны выполнять разные их элементы. Вот, в журнале «Коммунист» было написано (и перепечатано в установочной книге перестройки): «В 1987 г. ремонтом тракторов и сельхозмашин был занят миллион работников с фондом заработной платы 2,3 млрд. руб… Видимо, лучше было бы направить эти средства на модернизацию и техническое переоснащение отрасли, на выпуск более качественных, прогрессивных машин» [95].

Вывод просто глупый. Одна функция в хозяйстве – конструирование и производство сельскохозяйственной техники, и совсем другая функция – ее эксплуатация и ремонт. Как может прийти кому-то в голову ликвидировать функцию ремонта и сэкономленные средства передать в машиностроение? Представьте себе, что какой-нибудь чиновник предложит сегодня ликвидировать все станции технического обслуживания автомобилей – мол, «видимо, лучше было бы направить эти средства на модернизацию и техническое переоснащение ВАЗа».

В последние два десятилетия много говорится о реформировании государственных и хозяйственных систем, но очень редко из официальных документов можно понять, как это реформирование сказывается именно на выполнении главных функций данной системы. Можно услышать, что система стала демократичнее, что в ней возникла конкурентная среда, что в ней сократилось число структурных подразделений, но составителей этих документов как будто не волнует то, ради чего и существует эта система.