Она ругала себя напропалую. Теперь Феликс (если только это его настоящее имя) будет осторожней. Он понял, что его раскололи, и не станет показываться ей на глаза. Разумеется, он может опять проколоться, но тогда она его не отпустит! Так Лиза рассуждала про себя, спускаясь в метро и поражаясь больше всего тому, что ей не было страшно. Кого-кого, а этого мальчишку она совсем не боялась. Не потому, что была старше его – она видела таких страшных подростков, перед которыми спасует любой мужик. И не потому, что он был такой домашний, такой «маменькин сынок». Больше всего ее обнадеживало ощущение своей власти над ним. А ведь эта власть реальная – он смущается, пугается, начинает паниковать или улыбается своей нерешительной улыбкой. Может быть, она просто нравится ему, а может быть, он привык слушаться старших, вообще всех. Да, именно такое он производил впечатление – мальчик, которому можно приказывать все, что угодно. Но только что приказывать? На что он способен?
«Во всяком случае, он не способен меня убить, – решила Лиза. – Не способен скрывать свои чувства. И бояться его не надо. А надо… Взять за шкирку и тряхнуть хорошенько! Если он просто в меня втюрился и поэтому следит, я просто-напросто разобью ему сердце. Это будет очень полезно в его возрасте. Умнее станет! А если…» Но что «если», она додумывать не стала. Подошел ее поезд, она вошла в раздвинувшиеся двери, уселась на диванчик и закрыла глаза. Время от времени она их открывала, оглядывала вагон и снова погружалась в дремоту. Феликса здесь не было, да она и не рассчитывала его где-нибудь увидеть этим вечером. Сидит, наверное, дома, пьет чай с вареньем и оправдывается перед строгой мамочкой.
До дома она добралась без приключений, наскоро перекусила, вымыла волосы и улеглась в постель. Телефонные звонки, которые тревожили ее все утро, больше не повторялись. Теперь она готова была спорить, что звонил Феликс. «Либо заговорить не решался, либо проверял, дома ли я, – решила она. – Придурок!» Лиза расчесала влажноватые волосы, повернулась на живот и уснула. Ни телефон, ни страшные сны ее не тревожили.
Мужчина в коричневом халате был на кухне, когда зазвонил телефон. Звонки были резкие, какие-то безумные, и он сразу сорвал трубку. Понял, кто звонит, еще до того, как услышал ее голос. Она закричала в трубку:
– Привет! Милый!
– Ты с ума сошла… – тихо ответил он, косясь на дверь. Дверь была прикрыта, в соседней комнате работал телевизор, но он слишком хорошо изучил свою жену. Подслушивать она умела прекрасно.
– Почему с ума сошла? – Голосок в трубке стал издевательским, зазвенел на высоких нотах: – Нас что, слушают? Передай ей горячий привет из Парижа!
– Не болтай чепухи, – оборвал он ее. – Почему ты звонишь сюда? Мы договорились…
– Нипочему, – ответила она. – Мне просто тебя не хватает!
– Я сам позвоню тебе завтра. – Он почти шептал, но связь была прекрасная, она слышала его. И отвечала:
– Не хочу завтра, хочу сейчас! Милый! Я скучаю! Скажи… – Голосок стал серьезным. – Ты уже там был?
– Нет. Там творятся хорошенькие дела.
– Что случилось? – забеспокоилась она. – Неужели…
– Не говори по телефону, – быстро сказал он. – Я тебе позвоню потом, сколько можно говорить! И откуда у тебя деньги на переговоры?
– Я хорошо получила за одну рекламу, – ответила она грустно. – Так, один паршивый шампунь… Знаешь, французы такие сволочи…
– Неужели? Я кладу трубку.
Такого тона она не выносила. С ней можно было говорить или восхищенно, или просто грубо. Но пренебрежительно – никогда! Она помолчала и визгливо ответила:
– Понятненько! Все понятненько! Вы там спелись с ней, да? С ней?!
– Идиотка, – ответил он. – Клади трубку. Я тебе позвоню.
– Нет, миленький, это я тебе позвоню! И не думай меня обмануть! Я не для того все разузнала, чтобы ты там сварганил дело без меня! Говорить не хочешь? Ее боишься? Я все поняла.
– Дурочка… – уже ласково прошептал он в трубку. – Что ты там придумала? Все в порядке. У нас с тобой все просто замечательно.
– Да?.. – Она плакала, сопела и тяжело переводила дыхание. – Прости меня… Мне пора лечиться. Я не могу без тебя жить!
– А я без тебя, – вынужденно ответил он.
– Да? Милый… – Она уже успокоилась и заговорила разумней: – Но как же с тем делом? Почему ты до сих пор там не побывал? Это же так просто, надо только руку протянуть…
– Я ее протяну, – пообещал он, опережая ее следующие слова. Больше всего он боялся, что она в порыве чувств заговорит обо всем по телефону. – Я обещаю, уже скоро. Положись на меня! А как ты там, в городе Париже?
– Хорошо, – вяло ответила она. – Хорошо. Я не могу больше! Не могу!
– Ну видишь, какая ты… – Он уже сильно нервничал, жена могла войти в любую минуту. – То тебе хорошо, то ты больше не можешь… Тебе бы мои проблемы.
– Скажи мне, – прошептала она, – ты не спишь с ней?
Этот ее вопрос всегда бесил его больше всего, но теперь он ответил почти ласково:
– Нет, конечно… Я даже не прикасаюсь к ней.
Она вздохнула и уже совершенно спокойно заключила:
– Тогда я счастлива. Правда, милый, я счастлива! Который там у вас час?
– Начало второго.
– А у нас всего десять! – засмеялась она. – Знаешь, меня тут пригласили в одно место… Будем тупо развлекаться. Ты ведь не ревнуешь?
– Ужасно ревную, – злобно ответил он. – Все, пока! Я тебе потом позвоню!
И повесил трубку, не дожидаясь ответа. Она могла болтать бесконечно и уже привыкла, что он бросает трубку. Потом он открыл дверь, заглянул в комнату… Там было темно, жена смотрела телевизор. Ее лицо было непроницаемо, и она даже не повернула головы в его сторону.
Глава 7
Олеся послушала гудки, отняла трубку от уха, медленно положила ее. Выругалась, и ее голос странно прозвучал в тишине маленькой квартирки.
– Болван! – сказала она, чтобы еще раз услышать свой голос. – Он так и не решится! А я не попаду в Москву раньше ноября!
Ей надо было спешить – Борис ждал ее в половине одиннадцатого, а до бульвара Клиши надо было добираться на такси по крайней мере двадцать минут – если повезет! Он всегда приглашал ее в свою холостяцкую квартиру и никогда – в свой особняк… Она только знала, что он расположен где-то в Пасси, но никогда там не была. Разумеется, он был женат и имел двоих детей. Дочь, кажется, ее ровесница.
Она была уже почти одета: черные чулки на подвязках, короткое платье из лилового бархата, с большим вырезом на спине… Олеся откинула назад свои длинные высветленные волосы, подошла к зеркалу – громадному зеркалу от пола до потолка. Платье сидело превосходно. Да, на ее тонком длинном теле без всяких признаков женских округлостей все сидело превосходно. Борис обожал такие фигуры, особенно его возбуждали ее бедра – совсем мальчишеские, не толще его собственной шеи. Лодыжки можно было легко обхватить двумя пальцами, коленки изящные, но не костлявые, как бывает у истощенных моделей. Нет, Олесе не приходилось сидеть на зверской диете, чтобы выглядеть так! Она считала, что те девушки, которые изнуряют себя голодом, ничего не добьются на подиуме. Фигура либо есть, либо ее нет. А голодать… От этого секутся волосы, слоятся ногти и чувствуешь себя ужасно. Конечно, пирожных и она не могла себе позволить. Борис, наверное, уже накрыл стол – красное вино, не из тех, что подают в бистро, а что-нибудь особенное, парочка салатов из морских продуктов и что-нибудь еще… Хорошо, если фрукты, она их обожает! Особенно любит ягоды – клубнику, малину, и Борис это знает – они будут стоять на столе в изящной корзиночке из дорогого магазина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});