По словам Валентины Сергеевны, где-то в 6 утра должен идти автобус на Тёплый Ключ, и мы можем на него подсесть. Поэтому мы собрались вставать около пяти. Тёплый Ключ — посёлок в 72 км от Хандыги, в котором находится местный аэропорт «Хандыга». Видимо, аэропорт отодвинули на 72 км от посёлка, исходя из того, что скоро Хандыга раздуется, как Мехико. Но Хандыга не раздулась.
Утром рано В.С. нас разбудила; было ещё полутемно, туманно и сыро. Мухи на потолке спали. Мы быстро оделись, собрались и в пол-шестого утра уже стояли на пустынной трассе, ожидая автобуса.
Автобуса в этот день не оказалось — чему мы особенно не удивились. Но между Хандыгой и Тёплым Ключом движение весьма оживлённое: через каждые час-два проходит машина. Часа через три стояния на трассе нас подобрала настоящая «Волга». Водитель и его супруга ехали, видимо, в аэропорт. Дорога до Тёплого Ключа ровная и укатанная, и «Волга» ехала со скоростью почти 60 км/час.
Тёплый ключ представлял из себя длинный ряд одноэтажных домиков. У каждого во дворе стояли теплицы — видимо, чтоб было ещё теплей. Сам «ключ» мы не искали и даже не узнали, есть ли он.
А вот после Тёплого Ключа продвижение уже не было столь легким, и мы надолго «пустили корни», ожидая появления машин.
АВТОСТОП ПО-ВОСТОЧНОМУ
На «Камазе» проехали километров двадцать, до 96-го километра, где ремонтировали мост. (Потом мы узнали, что ремонт мостов — вообще редкое явление на этой трассе: обычно старые деревянные мосты спокойно сгнивают, а новых не строят.) От этого места мы поймали вахтовку, на которой проехали ещё почти 80 км (она уходила в Нежданинское).
В вахтовке ехало человек пять с большими сумками — видимо, закупали продукты в магазинах Хандыги. Маленькие посёлки Колымы не имеют автобусного, самолётного и иного сообщения, нет там и магазинов. Даже хлеб пекут не всюду. Но из больших посёлков (типа Нежданинского) раз-два в неделю ходят вахтовки — люди ездят за покупками.
(В некоторые посёлки никакие вахтовки не ходят. Например, Куранах-Сала: один дом связи, квартир на восемь. Оттуда люди ездят за хлебом в Томтор на собственных машинах, если вода в реках не очень высока, ибо мостов нет.)
В 100 км от Хандыги начинались горы, причём резко. Вершины достигали 2000 м и выше, на некоторых лежал снег. Мы имели возможность наслаждаться этой красотой длительное время, ибо на повороте на Нежданинское мы стояли часа четыре.
Когда долго стоишь на трассе, главное — не прийти к умственной и физической деградации. Пытались поочерёдно спать, но спалось плохо. Собирали ягоды; это помогло, но ненадолго: быстро объелись, голубики просто прорва. Пытались читать, но голова не хотела воспринимать прочитанное. Тогда мы на трассе отмеряли участок метров в сто и стали ходить взад-вперёд: за час, получается, пройдём незаметно так 6 км, а за день (чисто теоретически) километров 50–80, хорошая будет тренировка. Но вскоре нам это хождение надоело. Делали и другие физические упражнения, писали открытки в Москву и дневник.
…Машин на Колыме мало. Это в центральной России сущность автостопа была такой: выбрал позицию, где скорость машин поменьше, стоишь, смотришь в глаза водителям, руками машешь. Остановился, договорился, сел, поехал.
А на Колыме сущность автостопа была такой: вылазим из машины или из палатки, находим место, где нас будет видно издалека, стелим коврик, ищем дрова, разводим костёр; варим суп, собираем ягоды, варим компот, варим чай, опять суп… Читаем, пишем, одному можно и поспать — если нет дождя; если дождь — ходим, разминаемся, греемся, костёр пожарче разводим, «чушки» большие ищем деревянные. Основная задача автостопщика — дождаться машины. Из этого вытекает несколько задач: сбор дров по всей округе, нахождение источника воды, ну и самое главное — изобретение способов не скучать.
Так, полено за поленом, час за часом, суп за супом, и может появиться машина, а может и не появиться; если появилась, может остановиться, а может и не остановиться. На повороте на Нежданинское, как ни странно, мимо нас прошли две машины, которые нам не остановились — «транзит», перегонные из Подмосковья! К чести прочих водителей, они останавливались практически всегда, даже если были загружены, если ехали недалеко и даже в другую сторону.
…Когда мы поняли, что машин сегодня уже не будет, то оставили рюкзаки в густых зарослях кедрового стланика и решили воздвигнуться на одну из гор. Андрей называл их сопками. Я вообще не люблю, когда горы называют сопками, так как сопка должна иметь округлую вершину, а горы на Колыме неправильной формы.
Так вот, мы выбирали, на какую из двух гор (или сопок) нам залезть. Рядом было две горы: большая и маленькая. Решили сперва на маленькую, и лезли часа полтора, но вершины всё не было. Гора всё время хотела порождать камнепады. Наконец мы попали в зону тундры: наверху камни покрывал толстый слой мха и лишайника, росли маленькие красные ягоды (брусника), кедровый стланик и миниатюрные берёзы, и вообще — кайф, лежи-валяйся. Здесь и камнепад не страшен, все камни обволоклись лишайником, как студнем. Но вершины мы так и не достигли и, чтобы не застрять наверху на ночь, решили спускаться. С высоты Андрей увидел какие-то домики в нескольких километрах от горы и мы решили переночевать в них, поскольку машин в нашу сторону не наблюдалось ни одной.
НА МЕТЕОСТАНЦИИ
Домики оказались брошенной метеостанцией. Всё в ужасном беспорядке. На полу лежали книги, выброшенные с полок, сейф открыт, накладные и всякие бумаги валялись, разбросанные, вокруг. Но окна в доме ещё целые, также в доме нашлись нары и несколько больших кирпичных печек, можно будет спать, натопив одну из них. На улице также валялись книги, например «Определитель облаков», с цветными фотографиями оных. Вокруг бродили две голодные собаки — видимо, станция покинута совсем недавно.
Электричества не было. Сарай, где ещё недавно, должно быть, стоял дизель-генератор, был полуразрушен, видимо, сарай использовали на дрова. От самого генератора остались только замасленные обломки.
Рядом стоял маленький домик-кухня, и там спать было бы вовсе неплохо, так как натопить проще. Мы уже обрадовались приятной вписке. Но вот тёмные силуэты домиков осветили фары проезжающей машины. «Тьфу, машину прозевали!» — успели подумать мы, но оказалось что машина приехала сюда. Она остановилась (нас ещё не замечая), и из машины вылезло трое подвыпивших людей.
Один из этих людей, мужик лет сорока, оказался начальником метеостанции. Выяснилось, станцию бросили недели две назад, поскольку нет средств завозить сюда продукты. Второй человек, парень лет 22-х, был начальник некоторой другой метеостанции, выяснявший по пьяни отношения с первым. Он был брит наголо, а в руке держал бутылку. Оба ходили с трудом, а матерились с лёгкостью.