А река совсем близко оказалась. Март успел и помост невысокий соорудить, и сухих веток натаскать, и даже сухой травы, и искру высек с первого раза. В общем, когда эльфы подоспели, было уже поздно, даже если б воспользовались этой своей каплей магии и сумели затушить огонь, смысла бы не имело. Нельзя ж в королевской усыпальнице обгоревшее тело укладывать.
Фейн в досаде стукнул себя кулаком по бедру, крепко стукнул, синяк будет. Сказал что-то резкое. Выругался, наверное. Воскликнул:
– Ну зачем!
А затем, что Ли уж точно не хотел бы оказаться в компании покойных предков. Нетленным. Конечно, они об этом никогда не говорили, но – не хотел. Март это точно знал. Осознавал. Потому что знал Ли, как никто другой. Даже лучше, чем он сам.
Он не шевелился, пока костер не прогорел. Он даже не понял, откуда на траве искры, а потом дошло – не искры, просто первые солнечные лучи в росе блестят. Ну что, солнце, ты дало ему свою силу, а он ей и воспользовался-то только раз.
Эльфы стояли рядом, будто в почетном карауле. А может, так оно и есть.
Когда окончательно рассвело, Фейн словно очнулся. Март почувствовал, как его рука легла ему на плечо.
– Прости за все, Март.
Март кивнул. Прощаю, конечно, тем более что тебя и не за что. Ты следом шел, чтобы защитить, да вот не успел. Фарам ловчее оказался.
– Мы возвращаемся. Прости, но мы должны… его прах…
Ну конечно. Поставят урну с пеплом, напишут табличку. Или, скорее, высекут на камне. И останется от Ли только эта табличка.
– Ты… ты не хочешь тоже…
Март качнул головой. Нет, не нужно пепел носить возле сердца. Ли и так всегда будет рядом...
* * *
– Я вас долго искал, – с улыбкой сказал Лумис. Точно такой же, как и тогда. – Всю Игру перерыл, а вот нашел.
Март улыбнулся в ответ и покосился на собственное отражение в окне. Да ладно, чего ж с Игроком-то равняться, особенно когда тебе уже под шестьдесят, когда ты простой охранник, правда, уже не шляешься по дорогам в поисках работы, с сторожишь себе на месте, изредка сопровождая хозяина – владельца банка – в поездках к дочери в другой город.
– Знаешь, что Берт умер?
– Слыхал, – кивнул Март. Трудно жить в Найконе и не услышать о смерти короля.
– Вы встречались после Игры?
– Как-то раз, – неопределенно произнес Март. – Ты ж знаешь, мы бродяги.
– А Ли где?
– Убили, – почти легко ответил Март. Лицо Игрока как-то сморщилось, постарело. Лумис хороший. Ему действительно жаль. Вот вспомнил же о них столько лет спустя.
– А ты как?
– Живу вот, – еще более неопределенно сказал Март. – Женился на старости лет, даже сына родил. Линнаром зовут. Вчера ходить начал. А ты чего тут? Снова Игра?
Лумис помотал головой и отрезал:
– Я же обещал – никаких игр… А правда, как ты без него?
Марту так не хотелось отвечать, что он проснулся.
Снова тот же сон. Даже смешно. Март даже ему следовал немножко, раз уж Игрок так настойчиво снится, и вдовушка была у него в Найконе, скоро родить должна. Наверное, придется осесть. Его и правда звали охранником в банк. Только вот никогда он сына Линнаром не назовет. Потому что Ли – один был.
Вовремя проснулся-то: восток уже зарозовел, пора поднимать караван. Надо успеть в Миделли до ярмарки. Дорога спокойная, так что охранники тут скорее для порядка. Если б всерьез, то не троих бы наняли, а добрый десяток. Да ничего. Кормят неплохо, напарники хорошие, один, правда, молод еще, но учится быстро, сообразительный. И, главное, никто не пристает, можно без помех думать о своем.
Конечно, о Ли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});