А ничего. Даже восторг, который охватил ее при первом взгляде на аметистовый павильон, нынче взял выходной. Нет, павильон по-прежнему был красив и дивно сверкал в золотых лучах, но больше не казался головокружительным колдовским наваждением. Лене даже взгрустнулось. Она вошла внутрь и наконец сделала то, что хотела с самого начала — придирчиво рассмотрела стены из полупрозрачных бусин, плотно сцепленных между собой. Без магии тут явно не обошлось: не может такая конструкция держаться без видимых опор.
Лисси ждала снаружи. Улучив момент, когда она отвернулась, Лена уронила в чашу фонтана столовый нож, припрятанный за завтраком. Просто на всякий случай — вдруг пригодится на свидании с добрым "другом".
После этого они вернулись в замок. Третья прогулка к Аметистовому гроту закончилась благополучно. Или судьба решила ее не засчитывать, отложив все неожиданности и потрясения до ночи…
Вечером Лена сказала Лисси, что ляжет пораньше — на случай, если Дион, вернувшись, захочет увидеться. Погасила свет и пристроилась на кровати так, чтобы бледный циферблат фарфоровых настольных часов был перед глазами.
Когда пробило двенадцать, Лена переоделась в новый брючный костюм, положила в карман вилку, подружку ножа, принимающего водные процедуры в фонтане Аметистового грота, и тихо вышла в темный коридор. Записку, хорошо подумав, оставила там, где нашла — на тумбочке у кровати. Если встреча пройдет мирно, хватит времени вернуться и спрятать улику. Если нет, Дион будет знать, откуда начинать поиски. При условии, что к тому времени останется, кого искать. Ведь записку обнаружат не раньше завтрака.
Лена дошла до лестницы, все больше замедляя шаг, потом, словно ее дернули за руку, развернулась и на цыпочках побежала назад. Схватила с тумбочки перстень, надела на палец. Тревожное уханье в груди сразу успокоилось. Вот и прекрасно. А что возвращаться — плохая примета, так это в родном мире она плохая, а тут, может быть, наоборот — хорошая.
Ночной сад казался неведомым зверем, затаившимся во мраке. Магические фонари освещали только площадку у крыльца и центральную аллею, дальше все тонуло в кромешной тьме. Искать дорогу среди зловеще шелестящих кустов пришлось едва ли не ощупью.
Внезапно луна показала лик из-за облачной пелены, будто лизнула воздух серебряным языком, рассыпав по листве влажные отсветы. Впереди среди черноты каплями призрачного света взблеснул купол Аметистового грота.
Лена сошла с дорожки и затаилась в кустах. До часа еще полно времени. Есть шанс проследить за прибытием автора записки.
Шептались деревья, ночной ветерок холодил шею, зудели комары. Может, "друг" уже на месте? Или засел в засаде на другой стороне поляны. Посидит, и уйдет…
Ладно, двум смертям не бывать.
Лена сжала ручку вилки в кармане джемпера и шагнула из-за куста… То есть попыталась шагнуть. Но не смогла — ноги отнялись. Она вообще перестала чувствовать свое тело. Только ощутила, как задрожали и задергались в панике веки, в горле родился глухой клекот, не сумевший прорваться ни криком, ни хотя бы стоном. И все.
Сознание оставалось ясным. Значит, это не Леннея. За спиной раздался шорох, сильные руки подхватили ее, шмякнули животом обо что-то твердое и поволокли в темноту.
— Может, рот заткнем? — пробасили над ухом. — А то как заорет.
— Не заорет, — прозвучал ответ. — Я крепко держу.
Второй голос показался Лене знакомым. Но откуда, она сообразить не смогла.
Обладатель грубого баса нес ее, закинув на плечо, как мешок с турнепсом. Спасибо, тело оставалось нечувствительным, иначе сейчас она испытала бы массу неприятных и болезненных ощущений, а учитывая, за какое место ее придерживал носильщик… Про место Лена подумала, когда обладатель второго голоса вдруг сказал:
— Ты руки-то не распускай!
— А что ей сделается? — хмыкнул бас.
Следом раздался звук увесистого шлепка.
В ушах стало шуметь, перед глазами подозрительно мерцало. Потерять, что ли, сознание?
Когда Леннея перехватывала штурвал, Лена отключалась, так или иначе, и не испытывала физического неудобства от того, что кто-то распоряжался ее руками и ногами. Сейчас было по-другому. Она посылала сигналы телу, а тело не отзывалось, и от этого несоответствия разум грозил взорваться. Шум в ушах превратился в буханье сваебойной машины, мерцание перед глазами рассыпалось стаей цветных светляков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Откуда здесь магия? Это чары, которыми ее связали? Или похитители просто вляпались в какие-нибудь садовые заклинания, скажем для ускорения роста растений или для защиты от вредителей?
Послышалось шуршание шин, Лена зажмурилась от света, неяркого, но слишком внезапного. И оказалась в тесном нутре родды, рядом с каким-то человеком. Другой сидел напротив. Лиц не рассмотреть — так густо роились огоньки, так ярко горели. Кажется, один из похитителей влез следом. Хлопнула дверца. Родда тронулась.
— Освободите ее, Фабри, — велел холодный женский голос. — Теперь можно.
Лена почувствовала себя избитой, мышцы были, как желе. Она безвольно обмякла, навалившись на женщину, и та обняла ее за плечи.
— Тише, милая, тише, теперь все будет хорошо.
Иллирия Конбри. Лена узнала голос. И осознала, чье имя только что прозвучало.
Голова все еще гудела, даже сильнее, чем раньше, во рту пересохло. А проклятые огоньки, как озверели. Скакали, мельтешили, размножались делением, мешая рассмотреть сидящего напротив мужчину. Лена поняла только, что это не надзирающий Веллет.
Еще было чувство, что она обморозила руку. Кисть пекло и ломило, особенно пальцы, особенно — безымянный.
Лена не позволила себе опустить глаза на перстень. Все равно сквозь огни цаплю не видно, так незачем привлекать внимание. Но карман невзначай потрогала. Вот же Аладдин и сорок разбойников! Вилка пропала.
— Все позади, душенька, — уговаривала рэйда Конбри. — Вы свободны и находитесь среди равных. Сейчас мы отвезем вас в надежное место…
Родду чувствительно потряхивало на ухабах. Значит, под колесами не ровное шоссе, а проселочная дорога.
— Что… — Лена с хрипом вытолкнула слово из горла. Дальше пошло легче: — Что вы хотели мне рассказать?
— Ах, душенька, — Иллирия снисходительно потрепала ее по руке. — Молодость так любопытна…
— То есть ничего? — уточнила Лена. — Никаких великих тайн?
— Все тайны вам уже открыли, — произнес мужчина напротив. — Осталось принять верное решение.
— Ах, Лимм, не давите на девочку! — Иллирия махнула на него изящной рукой.
А Лену как обухом по голове шарахнуло.
Нет, она не удивилась бы, окажись Иллирия и Ко причастны к их с Леннеей обмену телами. Да пусть это будет кто угодно, хоть сам король! Или наоборот, фигура, на первый взгляд, мелкая и незаметная, вроде воришки Ханно… Лена была готова к чему угодно, кроме одного: что записку прислали Леннее, настоящей Леннее, а не ее дублерше из другого мира, что все затеяно людьми, которые вообще не в курсе истории с перемещением и преследуют совсем другие цели…
Накатило такое отчаяние, что хоть замертво падай!
Перед глазами полыхнуло, огоньки разлетелись в испуге, мухами обсели стены родды. Синие, спокойные, отвечали за целостность и надежность, желто-красные, горячие, — за скорость и маневренность. Про остальные Лена толком не поняла, но угадала в пульсирующем орнаменте ломаную линию — маршрут. Если ослабить синие, заставить красные и желтые мигать вразнобой, сместить пару маршрутных…
— Эм-рэйда, — панически вскрикнул Эктор Фабри. — Она…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Над его пальцами завихрились огоньки, стремительно выстраиваясь в узор.
Все, подумала Лена.
И тут произошло что-то невероятное…
Внутри себя она ощутила этот момент, как провал во времени, стоп-точку между сейчас и потом. Все остановилось. Узор над пальцами Фабри застыл, сам маг замер с искаженным лицом и раскрытым ртом. Одеревенели рэйда Иллирия и ее спутник.