стиснул зубы. Лилу пошевелилась под пиджаком и вполголоса поинтересовалась:
– Так, по-вашему, ведут себя влюбленные?
– Ну а что нам – целоваться, что ли?
– Не знаю, ведь это вы придумали про влюбленных.
– Для влюбленного папика я веду себя нормально.
– А я? Как девушка из песни «Ромашки спрятались»? Пиджак наброшенный, и тому подобное? Вы вот так за своей женой ухаживали? А она таяла под пиджаком?
– Улыбайтесь, улыбайтесь, Ольга Витальевна, мы воркуем!
Она ядовито улыбнулась.
И тут я увидел белый минивэн. Он ехал на малой скорости по правой стороне улицы. Наш он или не наш, я не знал, но замахал рукой. Парни вскинулись и быстрыми шагами направились к нам. Минивэн остановился.
– Бежим, пока есть просвет! – Я схватил Ольгу за руку.
Мы выскочили на шоссе, в слепящий свет проносящихся фар. Завизжали тормоза, заголосили истерично гудки. Мы петляли, как зайцы, между передними и задними бамперами отчаянно тормозящих, лавирующих автомобилей.
– Мой каблук! – кричала Лилу.
– Забудьте!
Водитель, вышедший из белого «форда», то ли китаец, то ли кореец, с открытым ртом глядел на нас. Я добежал, наконец, с хромающей Глазовой на буксире, до минивэна и оглянулся. «Черные венеты» не решились последовать нашему примеру, они стояли на обочине и показывали нам средние пальцы. Судя по энергично двигающимся губам, они еще кричали что-то нелицеприятное в наш адрес, даже, может быть, нецензурное, а что, Бог знает, за шумом траффика не было слышно.
– Отель «Альвери»? – задыхаясь, спросил я у шофера.
– Си!
– О’кей! Айм Лосев!
Я подсадил Лилу в машину и запрыгнул следом.
– Вперед! Аванти! Форца!
И мы поехали в сторону развязки перед дамбой. Водитель, по-азиатски невозмутимый, молчал. Лилу, огорченно рассматривая туфлю со сломанной шпилькой, спросила:
– А нельзя ли было прочитать ту волшебную молитву, про которую вы рассказывали, а не соваться под колеса?
– Можно. И, допустим, она бы снова помогла. Но вот вопрос: я бы переместился один или с вами? И, если бы даже с вами, то где бы мы очутились? Я-то уже немного привык, а вы готовы к тому, что, может быть, никогда не вернетесь в привычную реальность?
– Как будто в этой меня ждет что-то хорошее! Буду сидеть здесь у постели Стригунова, пока государство не расщедрится, чтобы перевезти его на родину. И это в лучшем случае. В худшем – пропаду в местном «болоте». Вам-то какое дело до Павла Трофимовича? Сядете на самолет и улетите, – не знаю уж, в какую реальность. А я его помощница.
«И только?» – подмывало спросить меня, но я удержался. Глазова отложила туфлю и вздохнула.
– Как вы думаете, – не глядя на меня, поинтересовалась она, – есть надежда, что Стригунов оклемается?
– Надежда всегда есть. Но, боюсь, это будет уже другой Стригунов.
– «Овощ», что ли?
– Ну… вроде того. Впрочем, я не медик и хотел бы ошибиться.
Повернув налево перед мостом в Венецию, построенным Муссолини, мы покатили обратно мимо какой-то стоящей на воде невысокой крепости, напоминавшей кронштадтские укрепления, а дальше, за каналом, пошли лабиринты одинаковых улочек промзоны, какие у нас довольно точно называют проездами. Когда с одного из таких темных проездов под названием Via Torino мы свернули направо, то впереди показался, наконец, наш «утюг». И, самое смешное, за ним в свете фонарей проступили силуэты тех терминалов, между коих мы плутали, сойдя на Порто-Маргера. Должно быть, тот выезд за длинным складом, до которого я поленился дойти, и приводил с другой стороны к отелю.
* * *
Я бы удивился, если бы увидел в «Альвери» того же портье, что встречал нас в полдень, но нет, всё было по законам моего изменчивого жанра: на ресепшене стоял другой человек, тоже монголоидного типа, как и водитель, молодой. На бейджике у него значилось: “Johnny”. Не меняя любезного выражения лица, он проводил взглядом Лилу в мужском пиджаке, которая со словом «Хай!» прошлепала мимо него босиком, с туфлями в руках, к лобби и плюхнулась на красный диван.
– Спасибо за шаттл, – сказал я ему по-английски. – Вы нам очень помогли. А мистер Колюбакин здесь не появлялся?
– We are always happy to help you. Всегда рады ваша помогать. Моя говорить по-русски, господин Лосев, – радостно сообщил Джонни.
– Отлично. Будем по-русски. Так господин Колюбакин здесь был?
– Простите, кто есть господин Ко-Любаки́н?
– Ну, наш координатор из университета Ка’ Фоскари. Вы его не знаете?
– Не знай такая, простите.
– А менеджер отеля еще здесь?
– Нет, уехала домой.
– Так-так. А что, представитель университета приезжал на ланч?
– Не знай про ланч, – развел руками портье. – У нас для клиентов есть только early breakfast, – завтрак, которая рано.
– Я имею ввиду сегодняшний ланч для делегатов конгресса венетологов.
– Делегатов?.. Не понимай, сэр. Делегаты есть вы.
Дурное предчувствие всё больше овладевало мной.
– Да, конечно. Но здесь остались другие делегаты из России. Госпожа Голядкина, например. И должны были подъехать словенцы и итальянцы.
– Никто такой не приезжала. Вы приезжала. И еще… э-э-э… господин Стригунов.
– Начинается! – сказал я через холл Лилу, прислушивавшейся с сощуренными глазами. – Сеанс черной магии без разоблачения. С одновременным исчезновением делегатов. Говорил я вам! Джонни, – снова обратился я к портье, – с нами вместе прибыли другие венетологи из России, еще семь человек. Они сейчас в отеле?
– Семь человек? Таких не приезжал. Только ваша, три.
– Но они регистрировались вместе с нами. Ими занимался портье, которого вы сменили. Что с ним, кстати? Ведь это было его дежурство, как я понимаю?
От напряжения на верхней губе Джонни выступил пот.
– Да, сэр. Он заболела.
Я снова посмотрел в сторону Глазовой.
– Внезапно заболел, конечно же! Но завтра его уже никто не найдет. Как и водителя микроавтобуса. Слушайте, Джонни, я стоял рядом с ним и видел, как он регистрирует наших коллег. Можно посмотреть ваш журнал?
Портье опустил глаза, подумал и повернул ко мне журнал. Только три фамилии стояли наверху страницы, с указанием паспортных данных:
“8. Pavel Strigunov, Russia, delegato al Сongresso dei venetologi…
9. Olga Glazova, Russia, delegato al Сongresso dei venetologi…
10. Boris Losev, Russia, delegato al Сongresso dei venetologi …”
– Дайте и мне посмотреть. – Лилу сбросила с плеч пиджак и подошла к стойке. – Так… Ну, правильно: восемь, девять, десять. Это мы, delegato al Сongresso dei venetologi. А где остальные семь? Покажите предыдущую страницу!
– Как, не понимай?
– Show the previous page, please! – продублировала она по-английски.
– Простите, я не имей права показывать exclusive information других гостей. Простите.
– Но это же наши коллеги, русские!
– Там больше русская никто нет. Delegato al Сongresso нет уже никакой. Моя очень