Читать интересную книгу Passe Decompose, Futur Simple - Дмитрий Савицкий

Он вспомнил увеличительные стекла, драгоценные "прожигалки" из детства, которыми можно было поджечь что угодно. Рулон фотопленки, дужку очков, еще лучше — расческу. Он увидел как синий дымящийся лучик выжигает букву Б на ручке пинг-понговской ракетки. Буква Б шипела. Он вспомнил, как наводили слепящую огненную точку на диагоналевые брюки — получалась дыра! И на ботинках тоже, нужно было лишь подольше подождать. Зуй навел золотую точку на голое плечо Кима на пляже и неделю ходил с разбитым носом…

Он оставил салат недоеденным, рассчитался и через Лувр вышел к Сене и по мосту Искусств, мимо унылого престарелого рокера, тренькавшего что-то неразборчивое на своей усталой ситаре, мимо загоравшего на скамейке длинноного янки, на кепке которого было написано Living Immortals, мимо человека в темном костюме и галстуке, который, сжав узкие губы, через видоискатель камеры смотрел на остров Сите (с похорон что ли? как можно в такую сумасшедшую жару…), мимо японца с мольбертом, писавшего теневую набережную и стоянку барж, мимо человека в огромной соломенной шляпе и драных шортах, собиравшего на опохмелку — вышел на Левый берег. Это был его любимый маршрут.

Через полчаса, бросив взгляд на веранду Ростана, он свернул в свою контору. Отключив сигнализацию, он раскупорил окна и сел за стол. На автоответчике пульсировала цифра 2. Первое послание было копией того, что Жюли оставила дома, второе хриплым голосом Кима, выдало:

— Я прилетел… Попробую найти тебя в конторе, или на Монпарнасском… See you…

— Японский бог! — подумал Борис, а как же бабки? Капуста? А… в конце концов, переведут назад. Потеря времени, не более.

Он был рад. О Дэзире он старался не думать. Наверняка поцапались. Может быть, опять расходятся. Жаль. Они друг другу вполне… Бутылка "виши" была теплой. Он, обливаясь, глотнул. Кипяток. Сняв рубаху, громко зевнул и отправился в закуток туалета. Он облился по пояс, глотнул из-под крана. Тоже — теплая. Вернулся, уселся на продавленный диван. Дождя не будет, подумал он, потянулся и передвинул поближе телефон. Какой номер у них на Полей Богоматери? Он вспомнил номер, но не был уверен в последней цифре. Набрал. Ответил молодой женский голос по-английски:

— Хеллоу?

Он спросил квартира ли это мадемуазель Леру. Да это была ее квартира. С кем он говорит? Со съемщицей. Мисс снимала квартирку на шесть месяцев. Нет, никто мадемуазель Леру не звонил и никто, нет-нет, никто не заходил… Шипела вода, телефон трещал. Мисс, это было ясно, говорила по переносному телефону, стоя под душем.

Он решил перелистать "Нью-Йорк Книжное Обозрение", но его не было забыл в кафе, включил компьютер и от нечего делать начал чистить файлы. Стер к чертям половину подстраховочных, залез в "нортон", уплотнил диск, закрыл… Хорошо бы купить модем.

Натягивая влажную от пота рубаху, он поймал себя на том, что из какой-то внутренней трещины сочится хандра, выудил из бумажной корзины запрятанную фляжку "бэллэнтайна" и глотнул. Виски отозвалось легкой изжогой.

— Завтра, — сказал он, — драконий режим. Баста!

* *

Сандра сидела на самом углу, возле лотка с книгами. Она была одна. Он плюхнулся рядом. Покрутил головой.

— Мы знакомы? — спросил он.

— Нет, — сказала она, целуя его в губы. — Но это пройдет.

— Боже, как же ты хороша, — у него щекотало в горле.

— По крайней мере, ты знаешь, что теряешь…

На какое-то мгновенье она перестала улыбаться.

Он хотел заказать "панаше", но, глядя на нее, спросил "кир", вдогонку гарсону передумал и тот принес хайболл водки со льдом и бутылку тоника.

— Без двух порций я тебя не вынесу.

Она пила кофе.

— Ночной рейс, — улыбалась она, рассматривая его лицо. — Все равно не спать.

— Как всегда, — сказал он, чувствуя, как пьянеет.

— Ты знаешь куда? — она гладила его руку. — … В Москву…

— Ca..!

В течении нескольких минут он не знал на каком языке они говорят.

— Ca, tu as mal choisi…

— Почему? спросила она.

— Сюрприз, журналисткие бредни… Завтра узнаешь… Не обращай внимания, это так, шутка, добавил он, заметив, что глаза её продолжают спрашивать.

Помолчали. Мимо прошел Тетсо с сумкой ракеток, махнул рукой. Из-под соседнего столика выползла болонка, высунув язык, уставилась на Сандру. Та бросила ей кусочек сахара. Солнце было теперь ниже крон деревьев и время от времени полыхало в просветах усталой электросваркой.

— Ким приехал, — наконец сказал Борис. — Может быть появится. У них опять всё вверх ногами…

— Слушай, — Сандра подняла его руку, разглядывая ладонь, — пойдем в твой офис, это ведь рядом?

— Десять метров, — ответил он. Он знал этот её тихий голос.

— Стоит ли? Опять всё начнется сначала… Он отер пот со лба салфеткой.

— Когда я с кем-нибудь другим, — она смотрела теперь в сторону, — я думаю о тебе. Я практически каждый раз кончаю с тобой.

— Я тоже… сказал Борис.

Он отобрал у нее одеревеневшую вдруг руку, она встала, вытащил сотню, подсунул под пепельницу. Уже стоя, он допил водку-тоник и, чуть не раздавив псину, выбрался из-за столика.

Мимо витрин книжных, мимо крошечного выставочного зала, мимо магазинчика киноафиш, мимо принадлежностей письменных и мимо цветочной лавки, возле которой в зарослях барбариса и далий бился и плясал на мокром асфальте резиновый шланг, мимо гадальных карт, мимо витаминов и трав прошли они и повернули направо в холодный, как церковь, подъезд.

Уходя, он забыл включить сигнализацию и теперь, выключая, на самом деле её включил. Сообразив, он в самый последний момент набрал код. Его знобило и трясло.

Je suis malade de toi…

Сандра, заведя руки за спину, расстегивала лифчик. Юбка была аккуратно повешена на спинку кресла. Прыгая на одной ноге, она содрала с себя слипсы. Он повернулся к ней, и она резко притянула его к себе и, крепко целуя, вслепую начала расстегивать ремень на его джинсах. Её рука скользнула под джинсы, он почувствовал, как наполняется силой в её руке, её грудь вжалась в него, на какое-то мгновенье они отпустили друг друга — он содрал с себя рубаху, джинсы — и, почти упав на диван, они жадно гладили и мяли друг друга, словно проверяя после разлуки, всё ли на месте. Его рука была у неё меж ног, он осторожно ласкал её там, где природа надрезала её.

Она текла, как порванный пакет с манговым соком.

Диван был неудобен, он кое-как нашел равновесие и вошел в неё с силой, чувствуя, как всё её тело поднимается ему навстречу. Она умела кричать почти молча, закусив руку, не обязательно свою. Он бился об неё, вбивал себя в неё с каким-то озверением.

— Я не могу ждать, — прошептала она и, не закрывая глаз, глядя ему в глаза, ища его рот своим, сильно дернулась и забилась в мелких спазмах. Он целовал её мокрые плечи, мокрую грудь, лицо…

* *

Было начало десятого. Сандра вышла из туалета, вытираясь жалким крошечным полотенцем. Он сидел на полу, курил. Тело медленно остывало. Меж лопаток подсыхал ручеек пота.

— Не грусти, — сказала она, стягивая юбку с кресла. — Ca nous est deja arrive… Помнишь? На Искии? Ты тоже не мог кончить.

— C'est ma tete… — сказал он.

— Чья же еще? Конечно, это твоя голова. Твоя дурацкая голова. Она застегивала блузку.

— У меня еще немного времени, пройдем через сад?

Он протянул руку и достал флягу с виски.

— Я бы выпил пива, — сказал он, делая большой глоток. — Холодного пива.

— Ростан открыт до которого часа? — спросила она.

* *

Было начало десятого. Он позвонил Жюли. Её голос был карамельно сладок.

— Я тебя жду…

— Слушай, — он смотрел, как Сандра большим гребнем расчесывает волосы. — Приехал Ким. Он не звонил? Я не знаю, где его искать…

— Во сколько ты будешь? — её голос погас.

— Через час? — вопросительно ответил он. Сандра кивнула.

— Через час. Если он позвонит, — скажи, что я еду…

* *

Они вернулись в "Ростан" и он быстро, у стойки, выпил кружку бочкового. Перейдя улицу наискосок, они вошли в сад.

С этой стороны, со стороны улицы Медичи и бульвара Сен-Мишель, каштаны уже начали желтеть. Солнце теперь было совсем низко, где-то возле монпарнасской башни, и приходилось щуриться. Лучи были густо малиновыми, иногда почти зелеными, и пока они не миновали фонтан и бассейн с утками, было невозможно снять солнечные очки. Они сели возле балюстрады, сдвинув вместе два тяжелых кресла.

— Je ne suis pas triste, — сказал он. — Не переживай за меня.

Она нагнулась и поцеловала его в ладонь. Она делала это редко и каждый раз по спине у него пробегали мурашки. Длинные тени падали со всех сторон, сужались, тянулись к бассейну. Слабо пахло лимоном, цветами табака, застоявшейся водой.

— Ты думаешь, мы смогли бы жить вместе? Если бы я развелась? — Сандра смотрела в сторону.

Боже! — подумал он. Конечно! С этой же минуты, раз и навсегда!