немного помятом, но безукоризненно-белом халате окинул нас внимательным взглядом. Глаза его были красными, тёмные волосы прилипли ко лбу — видно, хирург только что умылся.
— Заходите!
Дверь кабинета закрылась за Андреем, а я пошёл искать Катю. Катя и Дмитрий Николаевич сидели в регистратуре приёмного покоя. Медсестра за стойкой негромко разговаривала по телефону — видимо, все нужные документы уже были заполнены.
Я подошёл к ней. Она прикрыла ладонью динамик.
— Что вам?
— Мы привезли больного со сломанной рукой, — начал я.
Но медсестра нетерпеливо перебила меня:
— Доктор разберётся. Всё будет в порядке!
— Подождите! — сказал я. — Пока его осматривают, мы съездим перекусить и через час вернёмся. Не отпускайте его, пожалуйста, одного! Ему в Старую Ладогу ещё добираться, мы на машине отвезём.
— А! Хорошо, — ответила медсестра и посмотрела на меня, ожидая, когда я уйду.
— Спасибо, — сказал я и отошёл от стойки.
Медсестра немедленно вернулась к разговору.
— ...там картошка жареная, — услышал я. — И не вздумай поздно гулять! Поешь, и ложись спать. Я утром приду — пойдём на рынок за брюками! Из старых ты уже вырос. Слышишь меня? Ну, дай тётю Машу!
Я подошёл к Кате и Дмитрию Николаевичу.
— Думаю, всё займёт не меньше часа. Пока сделают рентген, пока наложат гипс. Предлагаю пока съездить ко мне домой, перекусить.
— Но как же, — нерешительно сказал Дмитрий Николаевич. — Андрей останется один?
— Здесь больница, — напомнил я. — Врачи и медсёстры. А через час мы вернёмся и заберём его, если отпустят.
Катя тоже неуверенно посмотрела на меня.
— Всё будет хорошо, — сказал я ей. — У меня чудесная мама. И мы просто попьём чаю.
* * *
Я остановил машину прямо напротив подъезда. На улице уже стемнело. За двухэтажными сараями шелестел листвой на ночном ветру старый тополь. Лавочки опустели — старушки-соседки разошлись по квартирам.
— Приехали! Вот здесь я и живу. То есть, жил, пока не перебрался в Черёмуховку.
— Так вы из Черёмуховки? — заинтересовался Дмитрий Николаевич, вылезая из машины. — Известное место! По новгородским преданиям где-то в тех местах жил сильный колдун. Знался с древними богами и нечистой силой, лечил людей травами и наложением рук. В одной из берестяных грамот Новгорода упоминается, что сам посадник возил своего сына к колдуну на Еловое озеро. И тот излечил боярского сына от тяжкой немочи.
— Интересно, — сказал я. — Ну, идёмте!
Мы поднялись по лестнице, и я позвонил в квартиру. Из-за двери раздался мамин голос:
— Кто там?
— Мама, это я, Андрей! — отозвался я.
— Андрюша!
Торопливо щёлкнул замок, и мама открыла дверь.
— А где отец? — растерянно спросила она. — Он же к тебе поехал. Всё в порядке?
— Всё в порядке, мам! — успокоил я её. — Отец на моей базе с другими охотниками. Отдыхают на природе. А мне начальство выделило служебную машину — вот я и решил её опробовать.
Я посторонился, пропуская вперёд Катю и Дмитрия Николаевича.
— Только я не один, а с гостями. Покормишь нас? Мы ненадолго — привезли одного человека в больницу.
— Всё-таки, что-то случилось! — убеждённо сказала мама.
— Да нет же! Всё хорошо. Просто небольшой несчастный случай.
— Это наш рабочий, — вмешался Дмитрий Николаевич. — Он упал с лесов и сломал руку. Но мы отвезли его в больницу, и сейчас им занимаются врачи. Разрешите представиться: Дмитрий Николаевич Сюзин, археолог.
— Мама, а это Катя, — вмешался я. — Катя, это моя мама Юлия Александровна.
— Вы проходите на кухню, — сказала мама, — Я сейчас разогрею ужин.
— Мам, а где Оля с Серёжкой? — спросил я. — У бабушки?
— Оля у бабушки, — ответила мама, — а Серёжка здесь. На улицу убежал с приятелями, да что-то долго его нет. Темно уже.
Мама мельком взглянула в окно.
— Ну, как там отец? — спросила она, помешивая на сковороде ленивые голубцы. — Подстрелил кого?
— А как же! — улыбнулся я. — Без добычи не вернётся, не позволим! Завтра привезу его домой.
— Только ты скажи ему, сынок, чтобы он свою «добычу» в лесу ощипал, ладно? Жалко мне на убитую птицу смотреть.
— Хорошо, мам!
Мама поставила перед нами тарелки.
— Кушайте на здоровье!
— Очень вкусно! — похвалил Дмитрий Николаевич, попробовав голубцы. — Вы замечательно готовите, Юлия Александровна!
— Спасибо, — улыбнулась мама. — Положить вам добавки?
— Не откажусь, — согласился археолог. — Вот бы нашим поварам у вас поучиться! А то всё каша с тушёнкой, да тушёнка с кашей!
Катя ела молча, наклонив голову над тарелкой. Шея её была напряжена, и я понял, что она чувствует себя неловко.
— Ну, как ты живёшь на своём озере? — спросила мама. — Не скучно одному?
— Мам, да там каждый день столько народу — не протолкнуться! — честно ответил я. — Спасибо Кате — хоть иногда вытаскивает меня из забот. Сегодня вот повела смотреть Староладожскую крепость.
— А кем вы работаете, Катя? — спросила мама, наливая чай.
— Фельдшером, — ответила Катя.
— Это, наверное, очень трудная работа и очень нужная. Замечательно, что вы её не побоялись. Хотите печенья?
— Спасибо, — ответила Катя, и плечи её чуть-чуть расслабились.
Мама поставила на стол вазочку с печеньем.
— Помнишь, Андрюша — когда тебе восемь лет было, ты тоже руку сломал? — спросила мама.— Спрыгнул с горки.
Она повернулась к гостям.
— У нас во дворе была высокая горка. И вот Андрей вместо того, чтобы скатиться с неё, взял и спрыгнул с самого верха. И сломал руку.
— Я тогда месяц в школу в гипсе ходил, — улыбнулся я. — И весь класс мне завидовал.
— Почему? — удивилась Катя.
— Так я целый месяц писать не мог, — объяснил я. — Все контрольные пропустил.
Дмитрий Николаевич расхохотался.
— Так вы работаете егерем? — с интересом спросил он меня.
— Да, — ответил я. — На том самом Еловом озере, о котором вы рассказывали.
— Замечательно! — просиял археолог. — И у вас там есть база?
— Есть.
— А можно к вам приехать на день-два? Побродить по окрестностям...
— Поискать жилище древнего колдуна? — подхватил я. —