Ей-богу, она того… Женское ли это дело!..
Л у ш к а. Хватит на жене ездить! Корову подои, огород прополи, обед приготовь, поросенка покорми, посуду убери, белье постирай, спать вас положи, да чтоб не жестко было. И в колхозе на работе не отставай — дай минимум! Нет! Баста! Я максимум дам. А в доме — ты за меня все досмотри. И белье мне постирай, и обед приготовь, и хлеб испеки, и огород прополи! А как ты думал? Вот как испробуешь такой жизни, как побудешь в моей шкуре, то и ты попросишь коммунизма. А то ведь за жениной юбкой тебе уютно, удобно, тепло и спокойно. Ты приспособился.
Л е в о н. Выходит, я тебе должен юбку стирать? Обед готовить? А ты что будешь делать?
Л у ш к а. А то же, что ты делал двадцать лет. После работы — рыбу удить, папиросой дымить, в кино ходить, книжки читать. Меня в депутаты выдвинули! Руководить буду такими, как ты! Ленин как учил? Каждая кухарка должна учиться государством управлять. Государством! Ну, я пока не государством буду, а в районе. А там подучусь малость, глядишь, и…
Л е в о н (с ужасом). Люди добрые! Что делается на свете! Новости какие! Моя Лушка выходит на орбиту! В космос летит! Держите ее! (Вспомнил.) А-а-а!.. Сон! Сон в руку! Вот к чему сон приснился!.. Какой чудак тебя в депутаты выдвигал?
Л у ш к а. Не чудак, а друг твой, рыбак, Митрофан Сазонович Глуздаков.
Л е в о н (покатывается со смеху. Смотрит на Лушку, обходит вокруг нее и опять давится со смеху). Какой из тебя депутат? Ты ведь можешь только вымя у коровы массировать. Ты же двух слов связать не можешь. Там ведь выступать надо. Там ведь умные люди нужны.
Л у ш к а. Научусь выступать. Вначале помогут, напишут мне, а я прочитаю. А там, глядишь, как по маслу пойдет. Научусь! Книжки буду читать, газеты… Сбуду с рук огород свой, корову, печь тебе передам. Вон сколько времени свободного будет. Человеком себя почувствую. А то — не было времени о себе подумать. Поспи, поешь и работай как вол, от темна до темна. Нет! Минулось! Все! А про таких, как ты, которые на коммунизм криво смотрят, я и без писаного рассказать смогу.
Из дома выходит Г л у з д а к о в.
Л е в о н (грозно). Выгоню вон! Мне такая хозяйка не нужна!
Л у ш к а. Ой, испугалась… Левонушка, милый! Я и сама уйду! К зятю.
Г л у з д а к о в. Левон! Ты что это?
Л е в о н. А-а, Митрофан Сазонович! Что вы наделали?!
Г л у з д а к о в. А что такое?
Л е в о н. Вы кого в депутаты выдвинули?
Г л у з д а к о в. Жену твою. А что, ты недоволен?
Л е в о н (хватаясь за голову). Что вы натворили?!
Г л у з д а к о в. Чудак человек…
Л е в о н. Кто вас просил? Кто вас подстрекнул?
Л у ш к а. Смотрите, как его заело…
Г л у з д а к о в. А ты думал, что лучше — зятя?
Л е в о н. Погодите, она вам покажет себя! Зять ведь перед ней — ягненок! На свою голову придумали вы это… И на мою… Боком вылезет вам этот депутат!
Является Т е с а к о в.
Л у ш к а. А-а, почуял мою силу!
Т е с а к о в. Митрофан Сазонович! Вот вам червячки. Да такие сытые, хоть сам глотай…
Г л у з д а к о в. Спасибо, Пал Палыч! А теперь иди присмотри, как там готовится мое предвыборное собрание. Соберутся — меня кликнешь. Я неподалеку буду, возле омута часок посижу.
Т е с а к о в. Слушаю. (Уходит.)
Г л у з д а к о в. А вам мой совет: не ссориться! Не ругаться! А ты, Левон, учти теперь: она государственный человек. Нельзя вокруг нее шум, гам, тарарам поднимать. (Берет удочки, уходит.)
Л е в о н (когда Глуздаков ушел). Нет, Митрофан Сазонович, сам наварил соленого, сам скушаешь, сам и на воду гавкать будешь.
Лушка нашла на веранде книгу, оставленную Соней, уселась на скамеечке и демонстративно читает.
(Похаживает возле Лушки и поглядывает на нее, будто кот на горячую кашу.) Ты чего сидишь?
Л у ш к а. Книжку читаю. Флобер. «Мадам Бовари». (Читает.) «И Леон, по слабости, по глупости, из-за того неопределимого чувства, которое толкает нас на самые нелепые поступки, позволил увести себя к Бриду…»
Л е в о н. Корова стоит недоеная, а она книжку читает.
Л у ш к а. Не мешай, слышишь! (Читает.) «От каждого свидания Эмма ждала глубочайшего счастья, а потом невольно признавалась, что ничего необычайного не испытала. Но вскоре разочарование уступало место новой надежде, и Эмма возвращалась к любовнику еще более воспламененной, еще более жадной. Она раздевалась резкими движениями, выдергивала тонкий шнурок корсета, и он свистел на ее бедрах, как скользящая змея. Босиком, на цыпочках она еще раз подходила к порогу проверить, заперта ли дверь, и вдруг одним жестом сбрасывала с себя все одежды и, бледная, без слов, без улыбки, с долгим содроганием прижималась к груди Леона».
Л е в о н. Да ты… Да ты что, в самом деле?.. Или ты хочешь, чтоб я…
Л у ш к а. Я хочу, чтоб ты не мешал мне. Я культуру повышаю.
Л е в о н (кричит). Лушка! Не доводи меня!..
Л у ш к а. Ну, коли так… (Забирает оставшиеся удочки и собирается уйти.)
Л е в о н. Ты куда?
Л у ш к а. Ты же прогнал меня. К зятю пойду. У зятя жить буду.
Л е в о н. Куда удочки берешь?
Л у ш к а. Теперь они тебе не нужны. Не будет времени заниматься ими. Ты ведь — невольник! Правильно Миша говорит: ты — раб коровы, раб курицы, раб лебеды. Тобою ведь живность распоряжается. (Заметив полосатое рядно на веранде, взяла его и подает Левону.) Вот оно — твое знамя. На, на, возьми, может, еще раз пригодится. Возьми, Левонушка, держись за него.
Л е в о н (вскипел). Что ты мне тычешь, что ты мне суешь под нос!
Л у ш к а (ласково). Ты же без этого жить не можешь.
Левон вырвал у Лушки рядно, скомкал его и хотел куда-нибудь выбросить, но… бережливость взяла верх. Л у ш к а только улыбнулась, взглянув на Левона, и ушла, унося с собой удочки.
Л е в о н. Что же это творится? Что же делается? Как же жить теперь? Что они со мной делают?
К л а в а (давно уже наблюдает за событиями на соседском дворе. И в тот момент, когда Левон пришел в отчаяние, решительно выламывает в заборе пару досок и переступает границу с явно агрессивными намерениями; ласково). Левон! Бедный мой! Левонушка! Успокойся ты. (Обнимает его, ласкает.) Да что же ты? Не горюй… Ушла? Покинула?
Л е в о н. Ушла.
К л а в а. Ну и пусть идет. Скатертью дорога. Без нее обойдемся. Как-нибудь проживешь. В обиде не будешь.
Л е в о н. Да разве я только для себя старался? Ты посмотри: и дом как игрушка, и веранда, и… А садик? А пчелки? Коровка, два кабанчика, курочки, гусочки… Двор — полный короб… Все свое, все своими руками… А она? На что же она позарилась?
К л а в а. На кого! На рыбалку ей захотелось? С кем! У него ведь порохня сыплется… Разве это