Читать интересную книгу Лучшее средство от любви (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

— Блин, ты дурак, Тим? — сказала я, еле сдерживая рвущийся смех. Немного истерический, не без того. Но все же смех, а не слезы. — Ты реально думал, что я не узнаю кольцо, которое ты дарил своей Анфисе…

— Аделаиде.

— Да хоть Аграфене! Ты совсем, что ли, дебил? Капец какой-то! А я ведь реально была в тебя влюблена многие годы, и если бы не… Короче, могла ведь и попасться в эту ловушку. Не, ну ты ведь после этого даже и другом не можешь моим считаться. Потому что пытался исподтишка использовать меня. В стотысячный раз. Чтобы прикрыть собственную задницу перед гостями, которых уже наверняка пригласили твои родители, да? Ты мне скажи, это вообще чья была идея заменить одну невесту на другую? Твоя или их? Они ведь тоже давно уже привыкли к тому, что Полька всегда выручит их охламона, прикроет его жопочку от справедливого возмездия.

— Поля…

— Пошел ты, Тим. Пошел ты со своим кольцом, со своим предложением, со своей дружбой и со всей памятью о том, какая я была непроходимая дура все эти годы.

Я выхватила у него из рук кружку и вылила все содержимое в раковину, расплескав все еще горячий напиток по полу в кухне.

— С тобой что-то произошло во время отпуска, — печально покачал головой Тимур, нехотя поднимаясь. — Что-то нехорошее, возможно. Но я подожду. Время еще есть.

— Вот и не теряй его, Тим. Авось найдешь другую покладистую и удобную. Такую, какой я была все это время. А ко мне больше не суйся, понял?

Захлопнув дверь за теперь уже бывшим другом, я сползла по стеночке и уткнулась лицом в натянутую на колени льняную рубаху.

— Да не буду я плакать! — рассвирепела я от призрачного аромата сандала и морской свежести. — Еще чего! Он просто не стоит моих слез. Не стоят. Оба.

Глава 26

— Млять, Зарицкий, ну и патлы! — Арсений Кринников, мой давний друг, с которым в юности мы немало покуролесили, а теперь являвшийся совладельцем и руководителем довольно крупной охранной фирмы, занимавшейся не только, собственно, охраной, но и имевшей отдел частных расследований, одетый по местной моде в свободные белые штаны и безрукавку, перепрыгнул на палубу моей малышки. — Не мудрено, что достаточно было женского парика блонд, чтобы в темноте или со спины быть похожим на тебя.

— Патлам завидуй молча! — со смехом огрызнулся я, перебираясь следом. Черт, бедная ласточка, две недели никто не мыл, не чистил, не полировал мою девочку. — А за помощь — век буду должен.

— Ой-ой-ой, можно подумать. И хватит уже меня глазами влюбленными лапать как девушку. Свои люди, сочтемся, — фыркнул он.

— Да я же тебя не рассмотрел как следует-то возле тюрьмы. А сейчас просто высматриваю, насколько ты изменился за прошедшие годы. Ищу животик, бока там оплывшие. Ты ж у нас вон уже сколько лет женатый бюргер!

На самом деле Арсений в этом смысле нисколько не изменился, это я заметил с первого взгляда. Разве что глаза другие стали — океан в полный штиль, умиротворенные, что ли. Как у человека, который уже больше ничего не ищет, у которого все есть. И морщинки вокруг, будто он улыбается круглыми сутками.

— Я счастливый бюргер, Марик! А счастье — штука очень энергозатратная, так что откуда взяться чему! — огляделся, проходя по палубе. — Блин, я думал, у тебя тут яхта трехпалубная, а на самом деле шаланда рыболовецкая! — подколол он меня, помня мою вечную тягу к самому крутому и навороченному — тачкам, хатам, часам, бабам…

— А мне большего и не надо! — пожал я плечами. И это чистая правда. У меня теперь тоже есть все, что нужно. Скромная по сравнению с прошлыми закидонами яхта, такой же скромный — относительно — домик на сваях у кромки пляжа, друзья, живущие так же, как и я, и которых не особо и волнует, кто я там на самом деле. Девушка… ну, это пока сложно. Но я собираюсь разобраться с этим в самое ближайшее время.

— Знал бы кто, где и как обретается наследник нефтяных миллионов! — ухмыльнулся Арсений.

— Да не дай бог! — Я открыл холодильник, бросил ему бутылку воды и плюхнулся прямо на нагретую полуденным солнцем палубу. — Как ты его вычислил, Арс? И… черт, я реально поверить не могу в то, что из-за такого… вот так… — я развел руками, по-прежнему плохо понимая, что насильником, умудрившимся так крупно подставить меня, оказался Мануэль, тот самый, на первый взгляд, безобидный молодой человек, что вечно околачивался у Патрика в баре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Менч дал крохотную наводку. Сказал, что одна из девушек, кстати, та, что тебе первое алиби обеспечила, упомянула что-то про слишком приторный запах. А потом обе опрошенные жертвы вспомнили именно этот отличительный признак. Я просто поехал в парфюмерный, сделал выборку сладких мужских запахов, и они узнали один и тот же. А я потерся пару вечеров в баре твоего Патрика — блин, что за озабоченный придурок придумывал ему названия коктейлей? — ну и принюхался. А там сам знаешь — если я вышел на след, то уже не упущу. В общем, парниша раскололся, как спелый орех, как только я слегка надавил, — Арс коварно усмехнулся, а я мысленно содрогнулся, зная, как умеет друг «раскалывать» такие орешки. На своей шкуре однажды испытал — не дай бог даже врагу злейшему.

— Спасибо, дружище, — пожал я ему еще раз руку. — Ну да пень с ним, с придурком этим. Пусть теперь шеф сам разбирается. Ты мне лучше расскажи, как оно вообще? Каково живется Арсению Кринникову в качестве верного мужа? Не бывает моментов, когда охота забить на эту роль и рвануть опять во все тяжкие? Соблазны не одолевают?

Почему спросил? Да потому что за две недели в душной кутузке много чего в голову лезло. Разного. Всякого. Чего раньше и не думалось и даже не мелькало в ту сторону. Арсений коротко сверкнул на меня глазами, словно я ляпнул что-то святотатственное, и покачал головой.

— Соблазны… — протянул он задумчиво. — Знаешь, дружище, я, как любой живой мужик, и вижу их, и отмечаю в башке, но… мне мое счастье так долго и тяжко доставалось, что за это время появилось достаточно масла в голове, чтобы не просрать все, один раз проявив слабость, — негромко проговорил он. — К тому же я не только верный муж, но и до безобразия счастливый отец одной прекраснейшей зеленоглазой четырехлетней принцессы!

Он достал смартфон и, пролистнув несколько кадров, повернул ко мне экран с изображением темноволосой девчушки. Глаза и правда Васькины. Здоровенные и пронзительные. Э-э-эх, будет кому-то наваждение! Лет через двенадцать уже.

— Ого. Поздравляю! Папашка, значит?

В груди вдруг остро защемило. Когда-то, в какой-то короткий момент времени я мечтал, что зеленоглазые принцы и принцессы будут общими у нас с Васькой. До тех пор пока не понял, что не моя она. А точнее, я недостаточно для нее хорош.

Рассмеялся сам себе. Если честно, для меня было непривычно видеть, как Арсений Кринников, мой друг, кобель, у которого я научился хреновой туче примочек и классных финтов, раздолбай и вечный одиночка, держит в дрожащей лапище фото дочери и едва слезу умиления не пускает.

— Скажи, а что было бы, если бы тогда Васька не приехала? Если бы все обстоятельства так не срослись? — сам не знаю, зачем это спросил. Хотя знаю. Моя-то форелька тю-тю. Даже хвостиком на прощание не вильнула. Уплыла в свой хмурый Питер, пока я спал. И что теперь? Ждать, когда сама решит вернуться погреться?

Друг помрачнел и нахмурился.

— Раньше я задавал себе такие вопросы. Но потом перестал. Решил, что нужно быть просто благодарным небу, Богу, высшим силам, да кому угодно за то, что все именно так и никак по-другому. У меня есть все. Понимаешь? Все. Я не собираюсь ни большего просить, ни того, что есть и уже мое, из рук выпускать. Так что все эти «если-может-а вдруг» не хочу и в голову брать!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы еще несколько минут сидели, погруженные каждый в свое.

— Ну, а ты, друг мой Марк, когда собираешься возвращаться домой? — решил вернуться к разговору Арс. — Острая фаза позади, опасность миновала. С того света еще никто не возвращался. Оленька, твоя бывшая, не к ночи будет помянута, уже года три по заграницам слоняется, все деньги предыдущего папика просаживает в поисках следующего. Да и отец твой за эти годы тоже, думаю, твою позицию понял.