Прижимая к себе ее мокрое извивающееся тело, Ник внезапно осознал, что надо или ударить ее, или поцеловать. Он предпочел поцелуй. Он прижался к ее губам, впитывая в себя жалостные звуки, вырывавшиеся из глубины ее горла. В ту же минуту, когда их губы встретились, он понял, что выбрал большее зло. Ему следовало ее ударить.
Поцелуй превратился в яростное безумие губ. Ник не понял, как все произошло, когда возникла эта взаимная страсть, когда его поцелуй был уже не наказанием, когда он стал узнаванием, познанием, наслаждением, открытием. Ник наслаждался переполнявшими его желаниями. Это были чувства, эмоции – то, что, казалось, давно умерло в нем. Или он лишь на это надеялся.
Ему хотелось проникнуть в нее. Он гладил ее спину, талию, ягодицы. Приподняв ее, он прижимал ее к себе так близко, насколько позволяли их тела, своей возбужденной плотью он чувствовал жар ее тела. Полное, совершенное слияние. Но это не могло удовлетворить его. Пока он не проникнет в нее.
А этого никогда не произойдет. Ему надо избавиться от этой женщины, освободиться от этих чувств и изгнать ее из своей жизни. Но не брать ее в свою постель.
Поцелуй прервался так же внезапно, как и начался. Ник оттолкнул Мередит и остался стоять, расставив ноги, держа ее за талию, как будто должен был держать ее на расстоянии. Чувствуя себя разбитым и недовольным собой за то, что поддался похотливому влечению к женщине, которую он считал нежеланной по множеству причин, он опустил руки.
Слишком много лет он прожил, осуждая своего сводного брата, чтобы желать жену этого проклятого человека. И не имело значения то, что брак не был консумирован. Не имело значения, любила она Эдмунда или не любила. Она была его женой.
И конечно, немалое значение имел ее обман.
Мередит стояла неподвижно, как мраморная статуя, идеальный образ оскорбленной добродетели, прижав руку к губам, словно они горели. Эти большие детские глаза. Бледное лицо. Все, до веснушек, рассыпанных по ее носу, придавало ей вид невинности, что делало ее обман еще более отталкивающим. Он чувствовал себя круглым дураком, зная, что она притворялась. А он поддался и даже поцеловал ее. Должно быть, он потерял самообладание. Или разум.
– Простите, я не сдержался. – Он махнул рукой в ее сторону. – Вероятно, вам следует одеться.
Взглянув на себя, Мередит ахнула, как будто только что заметила, что она в одной сорочке, и схватила халат. Она торопливо завязала на талии пояс, подчеркивающий тонкую талию и пышные бедра. Ник словно от боли закрыл глаза. Эта женщина была создана так, как должна быть создана любая женщина. Каким-то образом она избежала внимания мужчин, но он подозревал, что в городе будет по-иному. Леди Дерринг сделает ставку на ее достоинства, и это тело будет выставлено напоказ в наилучшем виде. Острая боль, почти такая же сильная, как и в паху, разрывала его грудь. Он думал, сможет ли выдержать это.
– Вам нехорошо? – Ее рука легким перышком коснулась его плеча.
Он стряхнул ее и отступил назад, как будто ее прикосновение обожгло его. И как бы он ни старался не замечать этого, это прикосновение зажигало пламя в его крови.
– Я бы хотел стереть из памяти нас обоих то, что только что произошло, но поскольку не могу этого сделать, то мы оставим все это позади и сделаем вид, что этого никогда не было.
– О. – Он не мог ошибиться, обида мелькнула в глубине ее зеленых глаз, затем исчезла, сменившись холодной сдержанностью.
– Не заблуждайтесь, это была лишь похоть. Так она действует. Даже люди, ненавидящие друг друга, поддаются похоти. – Ник говорил грубо, стараясь убедить не только Мередит, но и себя.
– Это все упрощает, – ответила она, холодность в ее глазах отразилась и в ее голосе. – А я-то удивлялась, как я могла ответить на поцелуй человека, который мне неприятен. Очень вам благодарна за урок. У меня мало опыта в таких делах, и я не хотела бы показаться слишком неопытной будущему мужу. Поцеловать того, кем я восхищаюсь, было бы чудесно, и я очень этого жду. – Она подняла подбородок. – Но не забудьте, что вы первый поцеловали меня, а не я вас. В будущем, пожалуйста, держитесь от меня подальше. Мне не годится тратить время на таких, как вы, пока я ищу подходящего мужа.
Он кивнул, словно одобряя ее. У котенка на самом деле были коготки.
– Даю вам слово, я не повторю ошибки. – Он собрался уходить, но остановился на пороге. – Я уверен, что слышал в последний раз об этой глупости с крашеными волосами?
– Мои волосы принадлежат мне, и я делаю с ними все, что хочу! – отрезала Мередит.
Он сделал вид, что не заметил ее возмущения.
– Поскольку вы понимаете, что лучше оставить их, как они есть.
– Прежде всего я не хотела их красить, – возразила она, представляя собой восхитительно пикантную картинку, скрестив на груди руки так, что ее груди соблазнительно выступали вперед. – Но если бы я сама этого захотела, вы не смогли бы помешать мне. – Она выставила палец.
– Пока вы делаете то, что я говорю, – бросил он через плечо, представляя, как покраснеет ее лицо от досады при его последних словах. – Пока вы не замужем, вы будете подчиняться мне.
Он вышел из комнаты прежде, чем Мередит успела ему нагрубить. Позади него что-то разбилось о стену, он услышал приглушенное восклицание и ушел довольный, что последнее слово осталось за ним.
Глава 16
– Я похожа на куст голубики.
– Вы очень мило выглядите. Этот цвет подходит к вашим волосам, – заверила Мередит Порцию, на которой было платье со множеством воланов и оборок всевозможных оттенков голубого цвета, и она действительно немного походила на куст голубики. Леди Дерринг, однако, настаивала, что это платье создает образ пышной морской пены.
– Как жаль, что я не вдова, тогда бабушка сделала бы мне платье, более похожее на ваше. – Порция с завистью посмотрела на строгие линии платья Мередит персикового цвета. – Она твердо уверена, что так должны одеваться дебютантки, и я не могу ничего сделать, чтобы переубедить ее. – Порция с отвращением теребила рюши на своей тонкой талии.
– А вот и ваша бабушка. – Мередит кивнула в сторону герцогини, приближавшейся к ним с яростью идущей в наступление армии.
– Неужели Бога нет? – вздохнула Порция. – И с ней снова Тедди. Я уверена, что она уже выбрала его вам в мужья.
– Не слишком ли он молод? – спросила Мередит, глядя на расплывчатые мальчишеские черты лица и решительный вид лорда Хейвернота. Леди Дерринг, после того как громким шепотом сообщила ей, что виконт вполне подготовлен, весь вечер старалась свести их. Он воспринимал старания и очевидные маневры леди Дерринг с такой милой любезностью, что Мередит восхищалась его выдержкой. Однако он действительно казался незрелым, и говорить с ним было совершенно не о чем. Его частые упоминания матушки немного пугали. Оставалось только надеяться, что он не привязан к материнской юбке.