Чад бросил украдкой взгляд на юную мисс, которая казалась поглощенной плетеньем косичек из кистей своей шали. Да-а, ни разу в жизни он не испытывал такого шока, как в тот момент, когда она приняла его предложение. А ведь оно было сделано только из вежливости. Он мог поклясться жизнью, что эта девчушка не хочет выходить за него замуж. Ясно, что она согласилась от боли и оскорбления– ни секунды не думая, что будет потом. Он поднял глаза, когда леди Бернселл вежливо сказала:
– Ну что ж, поговорим о… м-м… о свадьбе. Нам кажется… нам следует сначала объявить в «Морнинг пост» о вашей помолвке – немедленно… потому что злые языки наверняка вовсю судачат и слухи о вчерашнем… м-м… инциденте уже просочились в свет.
Глаза Чарити округлились, и она вздрогнула, будто ее ударили.
– Да, конечно, – сказал Чад после некоторой паузы. – Кажется, это самая верная мысль. Мы сейчас назначим дату?
– А что до этого, – осторожно проговорила графиня, – полагаю, вам лучше просто огласить помолвку. После того как мы обдумаем… детали, тогда, может, мы начнем думать о дате.
Чарити открыла рот, как бы собираясь что-то сказать, но вместо этого она еще глубже погрузилась в молчание, которое, казалось, и так уже заполнило комнату, как густой туман.
Искра надежды промелькнула в душе Чада.
– Что ж, вполне разумно.
Лайза оглядела собравшихся, напряженно сидевших на своих местах. «Господи, – подумала она, – они словно обсуждают смерть кого-то из семьи, а не будущую свадьбу!» Как их всех угораздило попасть в такой переплет? Меньше всего на свете она хотела видеть именно Чада Локриджа на месте мужа своей младшей сестры! Чарити не любит его, и – Лайза могла поклясться, что права, – Чад не испытывает к Чарити никаких других чувств, кроме дружеской привязанности.
Вчерашним вечером помолвка между ними казалась единственно возможным выходом. Она попыталась отогнать мысли о своих чувствах, но ей это не удалось, потому что где-то в дальнем уголке ее сознания тлел очаг раздражения и боли. Тогда она заставила себя сосредоточиться на этом и в ужасе поняла, что частично ее «благородный» гнев и негодующее косвенное требование, чтобы Чад немедленно спас ситуацию, родились из желания проучить его, преподать ему хороший урок. Но почему, собственно говоря, его нужно наказывать? Слова сами собой пришли ей в голову, и так же сам собою всплыл и ответ: потому что Чад заставил ее чувствовать себя виноватой. И еще – потому что он упорно увивался вокруг Кэролайн Пул.
В гнетущем молчании, казалось, прочно воцарившемся в комнате, она пыталась переварить свое открытие. Как же она могла в попытке залечить свои раны вовлечь двух людей в ситуацию, которая сломает им жизнь? Больше того – почему она испытала такую боль, когда Чад сделал выпад по поводу назойливых знаков внимания Джайлза? Ведь ей же все равно, что у него с этой нелепой мисс Пул!
Все равно?
Лайза в отчаянии закрыла глаза, а потом вдруг открыла, чтоб украдкой взглянуть на Чада. Он мило болтал с Чарити и с леди Бернселл. От щедрого полуденного солнца, заливавшего ярким светом комнату сквозь высокие окна, его волнистые каштановые волосы отливали золотом, а глаза озорно искрились смехом.
Да, ей никуда не деться от правды. Ей было совсем не все равно… Чад, возможно, находился на волосок от того, чтобы обручиться с Кэролайн. О Господи! Отогнав эту мысль, Лайза, как на иголку, напоролась на другую: Чад, наверно, думает, что у нее с Джайлзом что-то вроде чувственного притяжения. Или даже больше того… Нет, это просто невыносимо! Как ни крути, получается, что, несмотря на все ее внутренние протесты и защиту, Чад Локридж значит для нее слишком много! У нее перехватило дыхание, и сердце учащенно забилось. Она замерла, боясь дать волю пугавшим ее мыслям. В панике она попыталась загнать их обратно в тот укромный уголок сознания, из которого они вырвались. Лайза насильно сложила свои губы в веселую улыбку и присоединилась к общему разговору. Она повернулась к Чаду.
– Я все хотела спросить вас про вашу шелковую фабрику. Я слышала – она сгорела? – Лайза колебалась мгновение, а потом продолжила с жаром, который поразил и расстроил ее саму: – Мне так жаль, Чад. Боюсь, что для вас это – настоящее бедствие.
– От кого вы узнали об этом? – спросил Чад, и глаза его сузились.
– От кого?.. М-м… ах да… по-моему, от Джайлза… Джайлз обронил вчера вечером на… – она запнулась в нерешительности, рассвирепев на себя за предательский жаркий румянец, заливший ее щеки, – на вечере у Вудкроссов. Что такое? – быстро спросила она, когда Чад слегка нахмурился.
– Ничего особенного, – ответил он задумчиво, – кроме того, что эту новость я узнал только сегодня утром.
– Ох! – рассеянно воскликнула Лайза. – Может, он узнал об этом от друга, приехавшего с севера?
– Да, должно быть, так. Нет, ничего страшного – действительно, начался пожар, но это – вовсе не катастрофа. Пожар потушили. И к тому же она даже не была достроена. Ее спасли – но все равно, я благодарен вам за сочувствие.
Селкирк, как по подсказке чутья, присущего всем хорошим дворецким, вошел в этот момент с шампанским. После изящного тоста Чад спросил Чарити, не хочет ли она прогуляться с ним по Беркли-сквер, и она приняла его предложение с мрачным достоинством.
– Из них получится красивая пара, не так ли? – заметила леди Бернселл, наблюдая из окна, как они шли от дома несколько минут спустя.
Уязвленная в самое сердце, Лайза взглянула матери в лицо.
– Нет, не получится. Они совершенно не подходят друг другу.
– Ты так думаешь? – леди Бернселл замолкла на мгновение, а потом вздохнула. – Да, ты совершенно права, дорогая. Посмотри на них. Он поддразнивает ее, словно она – проказливый ребенок, а она смотрит на него, будто выпрашивает конфетку. Ну и попали мы в ситуацию, – проворчала графиня. – Этот брак сломает Чарити жизнь – или разобьет ее сердце… Одно из двух – или то и другое вместе.
– Ох, мама!
– Я никак не могу понять, – продолжила задумчиво леди Летиция, – почему она сразу же приняла предложение Чада? И почему она держится руками и ногами за идею, что брак с ним вполне ее устроит? Господи! Да ее будет просто невозможно вытащить из этой трудной ситуации, если она сама предпочитает в ней оставаться!
Лайза вздохнула.
– Думаю, это из-за Джона Вэстона.
Летиция быстро обернулась и изумленно взглянула на старшую дочь.
– Вэстона? Ты имеешь в виду того молодого человека, который стремился на каждый вечер, где мы только бывали за последние недели?
– Да. И я не имею основания быть уверенной: Чарити ему симпатизирует – чтобы не сказать большего.