Да и вообще, Украинское гетманство со своим социальным и политическим устройством было чуждо Московскому государству с его жесткой централизацией и бюрократической системой. Свободное крестьянство, массы казаков, вовлеченных в управление страной, по-западному образованная элита, украинское просвященное духовенство, свободно владевшее латынью. Гетманство, основанное на казацкой вольности, причудливо переплетенной с шляхетской демократией, казалось в Москве, несмотря на единую православную веру, слишком «западным» и чужим.
Приход к власти патриарха Никона, который активно поддерживал идею помощи Украине и лично переписывался с Хмельницким, в значительной мере изменил ситуацию. Ему удалось убедить Алексея Михайловича, увлечь великими перспективами и 1 октября 1653 г. при его непосредственном участии Земский собор принял решение принять «Войско Запорожское с городами и землями под высокую руку» царя. Причиной такого шага объявлялась необходимость защищать православия от преследования поляков. Алексей Михайлович начал активно готовиться к войне и лично провел смотр войск на Девичьем поле.
Переяславская рада и «Мартовские статьи» 1654 г.
В Украину было выслано посольство во главе с В. Бутурлиным, которое должно было объявить гетману решение Земского собора и привести казаков к присяге. С собой они везли царские подарки гетману – знамя, булаву, ферязь и шапку. Богдан находился на границе, пытаясь уладить отношения с татарами и поляками. Когда все переговоры закончились провалом, он сообщил русским послам, что встретится с ними в Переяславле. Город этот, вблизи российской границы, был выбран не случайно. В крайнем случае (при наступлении поляков и татар) казаки могли уйти за границу под защиту царя.
Утром 17 января 1654 г. (н. с.) в Переяславле состоялась тайная рада старшин, которые приняли решение принять протекторат царя. Затем это было объявлено в присутствии казаков, хотя из-за спешки и военной ситуации в Переяславле и не имелось представителей всех полков для проведения генеральной рады. На следующий день Хмельницкий в сопровождении старшин и русских воевод отправился в соборную церковь Переяславля, чтобы принести там присягу. Но там произошел конфликт. Богдан потребовал, чтобы воевода присягнул от имени царя, что великий государь не выдаст Войско Запорожское польскому королю и сохранит все вольности – шляхетские и казацкие. Бутурлин заявил, что такого «николи не бывало и впредь не будет», чтобы кто-нибудь от имени царя давал клятву. Напрасно гетман ссылался на опыт подобных присяг от имени польского короля. Бутурлин предложил изложить свои просьбы в письменном виде и отослать их к царю.
В этом конфликте ярко отобразились те ментальные различия, которые имелись у старшины, выросшей на традициях Речи Посполитой, и русского боярства. Трактовка «статей» с московским царем именно как договоров – со стороны казацкой элиты была совершенно естественна. И Богдан Хмельницкий, и его преемники опирались на традицию договоров с Речью Росполитой. Это была принципиальная разница в традициях (в Речи Посполитой король был равен своим подданным (шляхте), так как ими избирался – в отличие от самодержца российского.
В результате сначала состоялась присяга, и только после этого было выслано посольство в Москву. Там в ответ на поданные «статьи», Алексеем Михайловичем был утвержден документ, получивший название «Мартовских статей» или «Статей Богдана Хмельницкого».
Девять статей включали положения об «урядниках», избираемых в городах, и сборах налогов («доходы всякие в казну царского величества отдавати»); выплате жалования старшине и казакам; выделении старшинам мельниц; содержании «наряда»; запрете гетману иметь сношения с польским королем и турецким султаном, а также о необходимости письменно отчитываться о всех других иностранных послах; о посылке русского войска против польского короля; о постоянном нахождении русских ратных людей на границе для защиты от поляков. Большинство статей были изложены очень расплывчато, оставляя большой простор для их трактовки.
Договариваясь в Переяславле, каждая из сторон преследовала различные цели и во многом смотрела на договор по-разному, исходя из своих традиций и ментальности. Для Хмельницкого это был разумный выход из критической военной ситуации. В его дальнейшие планы входило укрепление Украинского гетманства и расширение его границ. Перед ним и его окружением видимо стоял все тот же образец свободного вассалитета придунайских княжеств. Для Алексея Михайловича важнейшим было возвращение Смоленщины, распространение своего влияния на Белоруссию. Никон рассматривал далеко идущие планы освобождения и объединения всего православного мира. Такие разные подходы и оценки не могли не породить в будущем конфликтные ситуации.
Безусловно, гетман и старшина признавали вассалитет царя. Например, они просили у него подтверждения их земельных владений. Все жители были приведены к присяге царю. Но реально в этот период зависимость гетманства определялась лишь двумя формальными признаками – уплатой налогов в царскую казну и необходимостью отчитываться о приезде иностранных посольств. На самом деле даже эти положения никогда не выполнялись. Хмельницкий весьма условно смотрел на свои обязательства, примерно как прежде на договоренности с польским королем. Практическое значение имел только военный союз Украины и России. Это был компромисс, с которым могли мириться лишь во время войны.
Точно также неверно считать, что статьи (по крайней мере с точки зрения старшины) не оставляли возможности для «легального выхода». Как ни парадоксально, но царь сам создал прецедент. В решении Земского собора 1653 г. с целью оправдать Б. Хмельницкого и всех жителей Украины в нарушении присяги Яну Казимиру (они приносили ее еще в 1648 г.) говорилось, что Ян Казимир, вступая на престол, присягал защищать христанскую веру. Не очень с юридической точки зрения веское основание, но в любом случае факт нарушения договоренности одной стороной признавался Москвой основанием для освобождения другой стороны от крестного целования. Чего же удивляться тому, что в дальнейшем исполнение или нарушение договорных статей царем рассматривалось украинской казацкой элитой как безусловный повод для освобождения их от присяги – так же, как и в случае с польским королем.
Конфликтным моментом с первых дней присоединения стала позиция украинского духовенства. В Москве полагали, что после принятия «высокой руки царя» следующим шагом стает подчинение Киевской митрополии московскому патриарху. Но это вызвало резкий протест киевского митрополита С. Косова. Автор блестящего исследования взаимоотношений украинского и русского духовенства К. Харлампович полагал, что главными факторами такой позиции киевского митрополита было представление о русском православии, как о малообразованном, опасение жесткого контроля со стороны московского патриарха и не желание ссориться с Константинопольским патриархом, который на протяжении многих десятилетий оказывал серьезную поддержку в тяжелые для украинской православной церкви времена.
Русско-польская война
Сначала русско-польской войны украинские войска участвовали в военных действиях на двух направлениях: украинском и белорусском. В Белоруссию наказным гетманом был отправлен шурин Б. Хмельницкого Иван Золоторенко во главе 20-тысячного корпуса. 18-го мая 1654 г. Алексей Михайлович во главе русской армии лично выступил в поход, съездив помолиться к Троице. Вскоре сдались Дорогобуж, Полоцк, были взяты Орша и Могилев. Золоторенко захватил Гомель, Чечерск, Новый Быхов, Пропойск. После сдачи Смоленска 23 сентября царь возвратился в Вязьму.
Весной 1655 года был предпринят новый поход. В начале 1655 г. казаки Золоторенко взяли Бобруйск и Глуск, летом 1655 г. – Свислоч. Русские войска овладели Минском и Вильно. 30 июля царь совершил торжественный въезд в Вильну, затем были взяты Ковно и Гродно. В ноябре царь возвратился в Москву.
Неожиданно для многих совместные успехи в Белоруссии привели к серьезным русско-украинским противоречиям. Начиная русско-польскую войну, Москва главным образом стремилась расширить свои северно-западные территории. Русские и казацкие войска в совместных операциях очистили Белоруссию от польско-литовских войск. Царь установил в новых землях воеводское правление, а гетман – назначил мужа своей дочери, Ивана Нечая, белорусским полковником. Царь считал Белоруссию новой территорией в составе своего государства, а Хмельницкий – с не меньшим упорством – новой административной единицей Украинского гетманства. Ситуацию осложняло то, что белорусское крестьянство охотно вливалось в ряды казацких войск. Конфликт особенно обострился, когда царское правительство, желая заручиться поддержкой местной шляхты, разрешило сохранить ее владения и, не желая оставлять Белоруссию под властью гетмана, стало жестоко карать стремления крестьян к показачиванию. Но если литовско-белорусские магнаты поспешили признать власть Алексея Михайловича, желая таким образом сохранить свои владения, то крестьяне напротив предпочитали стать подданными украинского гетмана (и показачиться), нежели русского царя (и оставаться крепостными). Все это вело к жестким конфликтам украинских старшин с русскими воеводами.